Екатерина Хайрулина - Игры в вечность

– Вы что-то хотите? – громко поинтересовался Эмеш.

Керуби зашептались, потоптались еще немного на месте, потом вперед вышел кособокий старик. Приглядевшись, Эмеш узнал в нем того самого переговорщика.

– Мы пришли поговорить.

– Со мной?

– Да, с тобой.

– Хорошо, давайте поговорим, – согласился он.

Делегация немного помялась и подошла ближе, даже в темноте Эмеш мог легко разглядеть их осунувшиеся, испуганные лица. Да уж, ребятам досталось в последнее время, волей судьбы они оказались в самом пекле.

Переговорщик оглянулся на остальных, словно ища поддержки, видно было, что говорить ему не легко.

– Мы не понимаем, что происходит, – печально сказал он. – Наш учитель больше не выходит, нас заставляют покинуть наши дома, у нас больше нет вождя и никто не может рассказать, как нам жить дальше.

Эмеш заскрипел зубами. Ну конечно, во всех несчастьях они наверняка винят его, ведь все неприятности у них начались с его приходом. Он гад такой! грязный монстр-убийца, шарахнул огнем, и сейчас вот не выпускает их учителя из дома, привел с собой еще двоих…

– Ты хороший, – серьезно, доверительно произнес переговорщик.

Это было настолько неожиданно, и по детски непосредственно… Эмеш даже не нашел что ответить. Тяжело сглотнул.

– Ты ведь сможешь защитить нас?

Защитить? Как, черт побери, он будет их защищать? Почему он? Ведь это Думузи с Лару сейчас уведут их в безопасное место, это они сейчас помогут… а он просто сидит тут и тянет время, не в состоянии ни помочь, ни убить. Он ничего толком не может. Защитить? Дети… Переговорщик с надеждой смотрел на него. Ждал.

– Наш учитель всегда заботился о нас, помогал нам. Я знаю, ты был его другом.

Был. Почему они говорят об Утнапи в прошедшем времени? Это сильно раздражало. Он еще жив! Он там, за стенкой, у него еще все получится. Вот он прогонит своих бабочек и сам защитит своих керуби от любых напастей.

Они не знают или не верят? А он верит? Или просто боится своими руками… Нет, он все-таки верит… ну может не слишком сильно, не достаточно сильно, чтобы сделать сказку правдой.

И все же, вдруг понял, – было бы намного проще и спокойнее, если бы эти люди его ненавидели. Эмеш на минуту до рези зажмурил глаза.

– Я постараюсь, – без особой уверенности пообещал он, потом отвернулся, стараясь не встречаться с переговорщиками взглядом, – а вы уходите отсюда, там вас ждет новый дом, там будете в безопасности. Керуби заметно приободрились и важно кивнули.

– Мы верим тебе, – серьезно сказал кособокий старик.

Вот только этого ему еще не хватало! Веры! Они еще в него верят! Стоят такие довольные… Правильно, в богов надо верить, несмотря ни на что. Он сам постарается поверить, и может тогда. Сглотнув подступившие бессильные слезы, Эмеш покачал головой.

– Я сделаю все, что в моих силах, но чудес обещать не могу. Я далеко не всесилен.

– Мы понимаем. Керуби с достоинством поклонились и удалились в темноту. Замечательно! Просто отлично! Ну просто слов нет. Они ему верят, демоны их раздери!

– И я верю, – тихо сказала Кита.

Он вздрогнул, этого еще не хватало. Ладно. Если верят люди – это еще куда ни шло, но вот если бы поверили боги… хорошо что Ларушки нет рядом.

– Я тоже верю, – признался из-за стены Утнапи. Сговорились, – устало подумал Эмеш, закрывая глаза. Утром явился Атт.

Почему-то казалось, он должен привести целую армию за собой – богов, демонов, даже людей в сверкающих доспехах, казалось, что они вот-вот будут сражаться, жечь бабочек огнем… они пойдут в пустыню, пройдутся по всему миру и сожгут все… победят в конце концов, они не могут не победить. Не могут.

Атт пришел один – просто невысокий, пожилой, лысый человек… подошел сел рядом, покосился на дочь, вздохнул, похлопал Эмеша по плечу.

– Они уходят, – сказал, словно невзначай, словно все и так знали о чем речь.

И этого оказалось достаточно, не надо больше ничего объяснять. Война проиграна даже не начавшись. Эмеш даже не удивился, кивнул. Не будет ни богов, ни людей, ни демонов, ни сияющих доспехов. Игра окончена. Теперь надо только самим.

– Там небо гудит, – тихо сказал Атт, – никто не знает что делать. Они боятся. Не хотят. Хотят уйти… Эмеш кивнул. Да, пожалуй все правильно. Пора им возвращаться.

– И ты иди, Мариш. Ты же хотел, – сказал он, – и Ларушку с собой захвати, зачем ей здесь… Атт хмуро посмотрел на него.

– А ты? А он? С ним давно все ясно.

– А я останусь. Знаешь, я ни разу за триста лет не хотел вернуться. И сейчас не хочу. У меня там ничего нет, никто не ждет, совсем никто, даже хризантемы.

Он невесело усмехнулся, задумался. Да, действительно, он говорил правду, верил сам себе. Главное верить.

– Ты еще, может, посмотришь, как они цветут… вдоль дорожки…

– Неужели ни разу? – Атт вот не верил.

– Ни разу.

Эмеш развел руками. Ни разу, что тут поделаешь, ему было хорошо здесь, это был его мир, он принял его до конца. Сейчас он твердо, упрямо верил в это сам, как никогда раньше, как никто другой. Он видел весь этот мир во сне, от края о края. Он принял его весь, не во сне, по настоящему принял. А там, снаружи, у него не было совсем ничего.

– Я как в сказке, помнишь, как Питер Пен. Мое окно закрыто, меня никто не ждет и я не могу вернуться назад. Мне даже кажется иногда, что в моей кровати уже спит другой мальчик…

Усмехнулся. Да, он сам мальчик, не желающий взрослеть, хоть и седина уже в волосах, но все равно мальчик, которому в сказке лучше, чем в реальном мире. Он никак не всесильный бог. Это игра. И это его игра. И даже возможно игра по его правилам! Захочет – будет летать!

Даже дернулся, попробовал – вдруг и правда полетит. Нет, не летается, только Атт как-то подозрительно на него смотрит. Неловко вдруг стало, ведь заигрался, в самом деле.

– Я лучше останусь, Мариш, вдруг что и выйдет, – попытался неуклюже оправдываться. Атт хотел было возразить, но отчего-то передумал, только вздохнул.

Снова подумалось про Лару – она уже вернулась. Даже никуда не уходя. И Думузи. То, от чего они так долго пытались бежать – исчезло, словно наваждение, словно сон. И теперь уже все равно где они, тут или там, для них все позади. Они вернулись.

Атт тоже почти вернулся, он одной ногой стоит там, сейчас для него тот мир ближе чем этот. Он уже чувствует его, чувствует запах дома… Ему тоже не нужно больше бежать, он готов принять реальность до конца, какая бы она не была.

Эмеш слегка завидовал им, он не был готов принять. Он от реальности отказался. Та реальность ему больше не нужна.

– А Ут где? – спросило небо.

– В доме, – Эмеш кивнул на дверь, – пытается прогнать своих бабочек.

– Своих?

Атт сначала не понял, нахмурился, сдвинул брови, потом разом обмяк и побледнел. Нет, все-таки одной ногой он еще здесь.