Дмитрий Казаков - Мера хаоса

— И зачем я только с вами поперся? — бурчал Авти, вытирая лоб. — Лежал бы в тенечке, потягивал пиво…

Но когда отряд приблизился к развалинам, то даже неугомонный шут примолк. Только на самой вершине холма стало ясно, насколько они огромны. Серые каменные плиты высотой со столетнюю сосну нависали над головой, и веяло от них древней мощью. Трещины и сколы покрывали их подобно морщинам, рядом валялись отвалившиеся куски, но даже это не портило впечатления. Похоже было, что само время обломало тут зубы.

Плиты торчали из земли, образуя правильный круг, а в центре его расположилось нечто, больше всего похожее на алтарь Порядка из обычного храма. Только размерами он превосходил дом, а высекли «алтарь» из абсолютно черного камня.

Ограненная глыба чистого мрака, кусок ночи, опустившийся на землю.

Стенки его матово блестели, от них ощутимо тянуло холодом.

— Что это? — пролепетал Хорст, тревожно озираясь. Почему-то он не решался разговаривать здесь в полный голос— И кто это построил? Степняки?

Внутри каменного круга царила плотная тишина, которая, казалось, давила на уши. Исчезло шумящее неподалеку море, стих ветер. Тревожило ощущение пристального тяжелого взгляда.

— Вряд ли, — так же тихо отозвался Родрик, — это… это очень древнее, ему тысячи лет…

Невозмутимость сохранял только ре Вальф, на лице Авти застыла обычная ехидная гримаса, все прочие выглядели откровенно испуганными. Послушники делали священные знаки, вполголоса бормотали молитвы.

— Тогда кто же?

— У холиастов есть предание, что некогда в степях обитал народ исполинов. Они строили храмы, угоняли горцев в рабство и приносили кровавые жертвы… А потом сгинули неведомо куда, почти не оставив следов.

— А это что такое! — Авти протянул руку к черной глыбе. — Рисунки?

На матовой поверхности, видимые только при внимательном разглядывании, ветвились тонкие канавки. Они причудливо изгибались, завивались в спирали, образуя…

Хорст всмотрелся, ощутил, как закружилась голова. Резкий толчок заставил его пошатнуться. Хорст невольно отвел взгляд, заморгал. Голова тут же перестала кружиться.

— Не стоит туда таращиться, — сказал маг тихо, — от любопытных тут все очень хорошо защищено.

— Ну что, нагляделись? — поинтересовался ре Вальф. На него единственного каменные великаны не произвели никакого впечатления. — Тогда пойдем.

Когда вышли из каменного круга, звуки тут же вернулись — плеск моря, свист ветра, шорох травы под ногами, вопли со стороны корабля, где капитан распек провинившихся. Лица послушников дружно отразили облегчение.

— Уф, жуть какая, — пробормотал Авти, — вроде ничего особенного, а трясешься, будто в темном подвале с привидениями… Нет, это место мне совсем не понравилось!

Хорст был с шутом совершенно согласен. В царящем вокруг черного камня безмолвии таилось нечто, заставившее ожить обитающие в глубине души страхи. Дрожь вызывал странный рисунок, засасывающий внимание не хуже, чем водоворот неосторожных пловцов.

От развалин степь была видна далеко. Извивалась уходящая за горизонт лента реки, тянулась бескрайня травянистая равнина. Ветер гнал по ней серо-зеленые волны.

— Ты знаешь, — очень тихо сказал Родрик, когда холм остался позади, — я подумал над этим твоим желанием… Ну, насчет того, чтобы освободиться.

— И что? — Хорст не сразу вынырнул из собственных мыслей.

— У тебя есть шанс.

— И какой же? — осознав, о чем именно идет речь, Хорст внутренне подобрался.

— Разорвать связь мага и его… фигуры не может никто, кроме создателя, — по тому, как торопливо говорил Родрик, было ясно, что он волнуется, — и еще на это способна одна сила…

— Что за сила?

— Хаос.

Слово прозвучало с такой же четкостью, как падение камня на мостовую, случившееся ночью на пустой площади. Хорст ощутил, как кровь отхлынула от лица. Для любого человека Хаос означал гибель, ужас и разрушение, и мысль о том, что его злую, отрицающую Порядок силу можно использовать, не могла прийти в голову… Никому, кроме мага.

— И как же? — спросил Хорст, чуть замедляя шаг. Ему вовсе не хотелось, чтобы их разговор услышал кто-либо еще. Одного подозрения в поклонении Хаосу часто бывало достаточно для того, чтобы отправить человека на костер.

— Нужно добраться на ту сторону Стены и провести какое-то время под Дыханием Хаоса, — Родрик вздохнул. — Вероятнее всего, что оно тебя просто убьет, но есть шанс, что сначала разрушит всю связанную с тобой магию.

Хорст сглотнул. Идея о том, чтобы оказаться за Стеной, выйти из-под ее защиты, не могла вызвать ничего, кроме ужаса.

— Нет, — выдавил он, ощущая, как сжимается сердце, — это слишком… слишком страшно…

— Как знаешь. Но иного пути нет, — Серые глаза Дурного Мага глядели серьезно. — Или ты останешься под властью Витальфа Вестарондского до смерти.

Хорст вздрогнул. В любом случае будущее выглядело ужасным — либо остаться куклой, беспрекословно исполнять любые, самые жуткие приказы, либо двинуться прямо в пасть тому, что хуже смерти — Хаосу…

— Ладно, — Голос слегка подрагивал и пришлось сделать усилие, чтобы он звучал ровно. — Можно, наверное, рискнуть… Я никогда, с самого детства, не терпел, когда меня принуждали. И лучше уж сгинуть за Стеной, чем десятилетиями жить так, как сейчас…

Нахлынули воспоминания о жуткой ночи на корабле, заполненной кошмарами, о Стагорне, когда Хорст проснулся с чужой кровью на руках, еще не ведая о том, что привидевшееся убийство — явь.

Вряд ли вестаронский маг так просто отпустит полезную фигуру.

— Интересно, а Витальф знает об этом способе? — спросил Хорст. — Если да, то он не допустит, чтобы я добрался до Стены!

— Не думаю, — Родрик потер подбородок, — но в то же время он вряд ли отправит тебя так далеко на восток. Фигуры нужны в более людных землях.

— И он сумеет в любой момент меня остановить?

— Я мог бы с этим сладить… — В голосе Родрика проскользнула неуверенность. — Ослабить вашу связь. Так, чтобы он не мог добраться до тебя. Это временно, конечно, но нескольких месяцев тебе хватит, чтобы освободиться…

— …или погибнуть, — закончил Хорст. — Хорошо, я согласен. Что нужно делать?

— Ничего. Мне надо подготовиться. Все сделаем вечером.

Хорст вздохнул. Сегодня к ночи он будет свободен, станет принадлежать только себе, впервые за много месяцев. Верилось в это с трудом. Сердце билось нетерпеливо, как перед первым свиданием.

Ночь опустилась на мир подобно огромному платку из черной шерсти, вышитому бисером. С моря дул теплый ветер, костры шипели и плевались искрами. Корабль высился неподалеку от берега темной громадой. Днище его залатали и засмолили. Теперь, когда ремонтные работы закончились, присмиревшие волны лизали борта судна, которое вновь было готово к выходу в море.