Дмитрий Казаков - Мера хаоса

— Как-то неуютно тут, — пробормотал он, оглядываясь.

— Тебе-то чего? — отозвался Авти, которого била крупная дрожь, а лицо то и дело искажалось судорогой.

Пять суток просидели они в подвале, общаясь только с оруженосцем, исполняющим обязанности тюремщика. Сегодня дверь открылась в неурочное время, и внутрь шагнули мрачные послушники с обнаженными мечами.

Когда пришлось подниматься по узкой лестнице, Хорст понял, что за эти дни очень ослабел. Ноги едва слушались. Оказавшись на вольном воздухе, он заморгал под ярким светом висящего в зените солнца.

Потом их завели в храм и оставили одних.

— Зачем нас сюда привели? — пробурчал Хорст, оглядывая подвешенные к стенам тусклые масляные светильники. — Помолиться перед казнью?..

Он не обольщался на собственный счет и понимал, что за такой проступок, как ночной выход за пределы поселка и переход Стены, его как оруженосца накажут очень сурово.

Не совсем понятно было, что сделают с Авти. Учитывая его заслуги перед Орденом, шуту могли сохранить жизнь, а могли и наказать по уставу. Ведь той ночью погиб не просто редар, а командор! То обстоятельство, что он еще и сын одного из провинившихся, никого не волнует.

— Вряд ли, — мрачно отозвался Авти. — Нас не могут наказать, не осудив. Скорее всего, тут состоится суд. Подобные ритуалы принято проводить пред ликом Владыки-Порядка…

Дверь с грохотом распахнулась. На пол упал прямоугольник белого света, но в нем почти сразу нарисовалась чья-то тень. Редары, все в черных плащах и с непокрытыми головами, один за другим входили в храм. К тому моменту, когда дверь закрылась, Хорст насчитал девятерых. Восемь из них встали кругом, в центре которого оказались Хорст и Авти, еще один расположился у входа.

— Начнем, во имя Владыки-Порядка, — низким голосом проговорил незнакомый Хорсту высокий и белобрысый редар, который держал в руках переплетенный в кожу том устава. Воины Ордена дружно осенили себя знаком Куба.

— Я, брат Подарх, милостью Владыки-Порядка исполняю обязанности командора сего поселка, — сказал белобрысый. — Вы ли те, кого называют Хорст Вихор из Линорана, оруженосец Ордена Алмаза, и Авти Болван, бродячий шут?

— Да, — ответ прозвучал одновременно.

— Признаетесь ли вы в том, что ночью тридцатого дня Холодного месяца злокозненно покинули расположение Ордена и совершили переход на ту сторону Стены?

Спорить было глупо, и Хорст просто кивнул.

— Объясните, во имя Владыки-Порядка, зачем вы это сделали?

Хорст уставился в пол, Авти угрюмо сопел. Ответить на этот вопрос им было нечего. Если бы кто-нибудь из них попробовал сейчас растолковать истинную цель похода во владения Хаоса, то непременно раскрылось бы, что Сандир ре Вальф нарушил устав, приняв в Орден человека, находящегося под воздействием мага…

Да и нет никакой гарантии, что судьи поверят сказанному или что им вообще нужны какие-то объяснения!

— Не желаете ничего сообщать? — переспросил командор. — Тогда начинаем опрос свидетелей. Брат Варти, пригласите старшего караула…

Судьи опросили всех, начиная от караульного в бараке оруженосцев, который отводил глаза и клялся, что его оглушили подлым ударом, и заканчивая теми редарами, которые вместе с ре Вальфом отправились за Стену, чтобы остановить ушедших на восток безумцев.

Выяснилось, что Хорст и Авти лишили сознания караульного, непонятным образом перелезли через ограду поселка (сторожившие на вышке, по их словам, ничего не заметили), тайно забрались на Стену и с помощью веревки спустились на ту сторону.

Веревку заметил старший караула, а поднятый по тревоге командор ре Вальф решил спасти безумцев, для чего повторил их путь, а затем погиб, сражаясь с одним из чудовищ Хаоса.

— В связи со всем услышанным, — сказал белобрысый редар, — вы признаетесь виновными в дезертирстве, смерти брата ре Вальфа и, что самое важное — поклонении Хаосу. Ни с какой другой целью за Стену отправляться нет смысла. В связи с этим приговариваетесь к Исторжению во имя Владыки-Порядка.

Авти хмыкнул, Хорст открыл рот, словно намереваясь что-то сказать, а потом вновь закрыл. Все слова и мысли куда-то делись, осталось лишь ощущение чудовищной несправедливости.

Когда их повели назад в подвал, сознание тешила шальная мысль о том, что все произошедшее с ним— лишь сон и что сейчас самое время проснуться.

Темнота плыла, словно туман, и была такой густой, что Хорст не мог разглядеть поднесенную к носу руку. Окошко под потолком себя не проявляло, будто его заткнули дерюгой. Снаружи царила темная облачная ночь.

Xopcт ворочался с боку на бок, тщетно пытаясь заснуть. Но сон, как испуганная птаха, упорхнул в неизвестном направлении. До Исторжения оставалось меньше суток. Никто не удосужился сообщить осужденным его дату, но Авти заявил, что все подобные вещи приурочивают к творениям.

До утра ближайшего оставалось совсем немного.

— Ты спишь? — поинтересовался Хорст негромко.

— Нет. — Шут кашлянул и завозился в своем углу.

— А почему ты мне тогда все рассказал? Про Посвящение и про шутов…

— Ты бы и сам догадался, — сказал Авти после паузы, — это не трудно — сложить два и два. А, кроме того, я знал, чем все кончится…

— Думаешь… — горло Хорста перехватил внезапный спазм, — я унесу эти знания с собой в могилу?

— Да. Еще никому из людей не удавалось пережить Исторжения. — Эти слова прозвучали как приговор.

— Выходит, что Родрик погиб зря. — Нахлынула стыдная жалость к самому себе, Хорст с трудом отогнал ее.

— Не суди мага ни в жизни, ни в смерти. — Судя по всему, Авти покачал головой. — Они живут не по-людски и умирают так же. Может быть, он своей гибелью сотворил такое, чего не по плечу всем остальным?

— Зря в том смысле, что обретенной свободой мне долго попользоваться не удастся. — Хорст полез в карман, его пальцы сомкнулись на амулете. Холодный металл разогрелся — ему передалось тепло человеческого тела. Несмотря на несколько обысков, побрякушку из серебра отыскать и отобрать не смогли.

Хорст вытащил ее наружу, и тьма чуть отступила, испуганная неярким белым светом.

— Ой! — Вместо знака, который ему некогда вручили в Вестароне, на цепочке болталось что-то непонятное. Приглядевшись, Хорст понял, что это змеиная, а точнее, судя по двум каплям золота позади глаз, ужиная голова. — Это что с ним? Или подменили?

— Да, странно. — Из мрака проступило лицо Авти. Седые брови его поднялись к лысине. — Подменить никто не мог, так что не знаю, чего и сказать…

Хорсту почудилось, что змеиная голова шевелится, разевает пасть. Он попробовал отшвырнуть амулет, но тот словно прилип к пальцам. Цепочка негромко зазвенела.