Стивен Браст - Джагала

– Входите, – повторил я, и так он и сделал. Почтительно. Крестьянин никогда бы не стал фигурно выстригать бороду, но вот манеры самые что ни на есть крестьянские.

– Доброго вам здоровия, сударь, – промолвил он, источая почтительность. Отвратительно.

– Садитесь, будьте любезны, – сказал я. – Я встал бы и поклонился, но пока не совсем в состоянии сделать это.

На это у него ответа не нашлось, и он сел и уставился на свою шапку.

– Я Мерс Владимир, – представился я.

– Да, господин.

– Полагаю, мы в некотором смысле родня?

Саабо кивнул, с некоторым опасением. Он боялся меня или того, что оказался моим родичем? Вряд ли последнего, похоже, не многие верили, что я на самом деле Мерс. Ну а поскольку я не Мерс, все в порядке.

– Вы, конечно, знаете, что произошло? С семьей?

Он вяло кивнул, все еще созерцая шапку. Если б я мог двигаться – закатил бы ему оплеуху.

– Когда-то это была и ваша семья. Вы в родстве с ними.

Он кивнул; направление беседы ему определенно не нравилось.

– И вас не беспокоит то, что с ними произошло? – спросил я.

Он впервые поднял на меня взгляд, и в глазах промелькнуло нечто такое, чего я там увидеть не ожидал. Но потом он снова поник и проговорил:

– Беспокоит, господин.

– Что ж, я намерен кое-что по этому поводу предпринять.

– Господин?.. – Я словно сообшил ему, что намерен отрастить вторую голову.

– Я не намерен позволять кому-либо считать, что можно перебить мою семью и остаться безнаказанным. Вы полагаете, подобное позволительно?

Саабо открыл и закрыл рот несколько раз, потом сказал:

– Нет, сударь, но…

– Что – но?

– Я-то что могу?..

– Если хотите, можете мне помочь.

Он явно хотел спросить «А что, если я откажусь?», но не посмел. Ничего не имею против трусости, уважаю таковую и, когда только возможно, сам праздную труса. Но вот слизняков – терпеть не могу. То есть терплю, конечно, польза-то от них нередко случается…

– Что я могу сделать? – наконец спросил он, явно подразумевая скорее «на что я-то гожусь», чем «предлагаю помощь».

А я ответил:

– Ну, я не собираюсь просить вас кого-то убивать.

Он поднял голову. Снова этот взгляд. Впрочем, ненадолго.

– Чего вы от меня хотите?

– Я сообщил вам, что собираюсь сделать. Вы хотите мне помочь или нет?

Он стиснул зубы, по-прежнему глядя на шапку, и наконец процедил:

– Только если точно буду знать, что вы от меня хотите.

Вот так так. Я даже не ожидал от него подобного.

– Вполне честно, – согласился я. – Мне нужны ответы на некоторые вопросы.

– На это согласен, – кивнул он.

– Посмотрим. Вы хорошо знакомы с семейной историей?

– Но, господин, я уже сказал, что мы в родстве…

– Да. Но почему вы сменили имя?

– Но мы не меняли.

– Как?

– Да, сударь. Имя сменил старик Матьяш. А мой прапрадед, брат Матьяша, остался с тем именем, которое носил при рождении.

– Так, хорошо. – По крайней мере это совпадало с рассказом отца Нойжа. Люблю, когда сведения подтверждаются, мне даже теплее становится. – А вы верите тому, что о них рассказывали?

– В смысле?

– Зло, вызывание демонов…

– А, это. Я же не крестьянин, господин Мерс. Я получил образование. В школе. Могу читать и писать, знаю цифирь и умею думать. Нет, в такое я не верю.

– В какой школе?

– В Бурзе уже много лет есть школа, там учат грамоте, цифири и гражданственности.

– Гражданственности?

– Что обязан делать всякий для страны и графства.

– Хм. А что обязан делать всякий для страны и графства?

Саабо сморщился, а потом чуть заметно улыбнулся.

– С этим предметом я был не в ладах. В их войнах я стану сражаться, только если меня притащат силой.

– Понятно. Значит, здешние крестьяне грамотны?

– Крестьяне? Нет. Крестьян в школу не допускают, она для детей рабочих с мельницы.

– Хм. А дети торговцев?

Он фыркнул.

– Этих учит отец Нойж.

– Понятно. Итак, вы не верите в демонов и в злых колдунов. Тогда почему же большая часть Мерсов ушла отсюда?

– Потому что в это верят крестьяне.

– Вы не слишком высокого о них мнения, верно?

– Они невежественны, но это не их вина, – величественно проговорил он.

Многим нравится чувствовать свое превосходство над кем-либо. О, я не таков, и это наполняет меня чувством глубочайшего превосходства.

– А зачем?

– То есть?

– Граф Саэкереш, зачем он открыл школу?

– Это не он, а его дед. Понимаете, для работы на мельнице нужно уметь читать. Одной силы мало, нужно думать, чтобы делать бумагу – в смысле, чтобы делать ее хорошо. Процесс…

– Ясно, я понял. – О да, звучало это гордо. Он не крестьянин. Он превосходит их.

И это еще один кусочек картины.

Не отвлекайся на тени, Владимир. Сосредоточься на цели.

Тени здесь повсюду.

Тени, покрывающие поступки людей, желающих скрыть сотворенное ими; тени, покрывающие лица людей, не желающих видеть; тени, покрывающие разум людей, которым легче жить, веря, будто они бессильны. Тени, повсюду тени. Не давай им отвлечь себя, Влад.

В таком городишке ничто не может оставаться тайной, все знают обо всех. Я сказал об этом деду, когда он как-то предложил нам с Коти уехать из Адриланки и поселиться где-нибудь в маленьком городке. А он возразил – то, что думают о маленьких городках, далеко не всегда правда, в них полно собственных секретов. Если дед прав, возможно, что…

– Господин? – Саабо смотрел на меня.

– Извините, я задумался. Я вспоминал то, что дед рассказывал мне о Востоке.

– О Востоке?

– Об этой стране, Фенарио.

– И что он вам рассказывал, сударь?

Я покачал головой, откинулся на подушку и уставился в потолок. Как же он мне надоел.

– Скажите, здесь есть дом?

– Какой дом?

– Ну, дом… я не знаю, как вы его здесь называете. С мальчиками и девушками… нет, пожалуй, только с девушками. Которые за деньги…

– О! – Он покраснел, потом удивленно посмотрел на меня, размышляя, как это в моем нынешнем состоянии можно думать о подобных занятиях. И сказал: – Нет, господин, такого дома нет, но в «Мыши» есть девушки, которые подрабатывают…

– Понятно. А вы пользовались их услугами?

На сей раз Саабо не смутился, просто покачал головой.

– Не было желания, сударь. А в молодости мне этого, ну, не требовалось.

Наверное, он не врал. Жаль, значит, он не может сообщить того, что мне нужно узнать.

– Их занятием заправляет Гильдия?

– О, конечно, господин.

– А это законно?

– Конечно! Но почему…

– Дед рассказывал, что иногда подобное запрещено законом, однако на этот запрет принято не обращать внимания.

– А, понимаю. Нет, тут таких законов нет.

И как раз тут случился один из точнейших расчетов времени, какие я знал за свою карьеру: в дверь очень знакомо постучали.

– О, а вот и мой лекарь, – сказал я. – Благодарю вас, что пришли навестить больного родича.