Анна Гурова - Превращение

Ники неожиданно спокойно спросила:

— То есть, если не можешь превзойти своего учителя, то постарайся подчинить его себе хоть так, через постель?

Я моргнул.

— Э-э, нет, я этого не имел в виду. Что ты все переиначиваешь? Я хотел сказать…

— Если продолжать логически — именно так и получается. Подчинить учителя. Одолеть его, уничтожить его. Занять его место.

— Уничтожить и занять его место? — я рассмеялся от неожиданности. — Ну знаешь, мы же все-таки не черные маги!

У Ники блеснули глаза.

— Вот именно. Мы — не черные маги. Я бы пожертвовала жизнью ради Грега! Может, хоть тогда бы его проняло!

Слева от нас показались ворота, ведущие в парк. Я надеялся, что они закрыты, но как бы не так — до закрытия парка оставалось еще полчаса. От самых ворот на Елагин остров вел широкий деревянный мост. Ники дошла до середины моста и остановилась возле ограждения, положив на него руки. Долго смотрела вниз.

— Какая черная вода! Холодная, наверное!

По ее телу пробежала волна дрожи.

Я тоже похолодел, понял, что она делает. Она примеряет эту воду на себя.

Черт! Зачем я привел ее сюда!

— Ники, может, хватит о мрачном? — нервно спросил я. — Мы же собирались за пивом! Это…Пойдем в кафе? Перекусим? Чайку горячего не хочешь?!

Я не забыл, что денег в обрез. То есть, реально только на жизнь. Но ради того чтобы увести отсюда дурную девчонку, я бы прожил до получки на одной водопроводной воде и хлебных корках.

Ники не отвечала. Положив локти на поручни, она смотрела на воду.

Вода в Неве особая. Она завораживает, особенно в холодное время года. Нева — река очень короткая, но мутная и полноводная. Черный поток течет медленно и неумолимо, как ртуть. Он совершенно непрозрачный. В нем плавно проплывают льдины — как будто пролетают мимо в мировом пространстве…

Мне показалось, что течение ее воды околдовывает Ники. Она стоит погруженная в себя, в свои бредовые мысли. Отстраняется с каждой секундой от внешнего мира. Сосредотачивается на чем-то…

Я схватил ее за руку. Рука была ледяная. То есть просто как у трупа, такая же холодная, как железный поручень.

— Ты же совсем замерзла!

— Тебе кажется, что я замерзла? — воскликнула она. — Как бы я хотела замерзнуть насквозь. Чтобы и душа, и тело превратились в глыбу льда! Но ничто не потушит огонь, который горит внутри меня!

По ее лицу текли слезы.

В другие время эти высокопарные слова меня бы насмешили. Но тогда я конкретно испугался. Уж больно место и время не располагали к веселью. А главное, меня потряс вид Ники. Бледная, глаза так и горят, словно через них прорывается наружу тот самый огонь, о котором она говорит…

Кстати, глаза…

В глазах Ники была странность, неправильность, но я не успел осознать какая. Да и не до того мне было.

— Ники, ну что ты! — я обнял ее за плечи. — Успокойся, бедная!

Ники всхлипнула, прижалась ко мне — и через миг я обнаружил, что мы целуемся.

Да, она не обманула насчет огня! Огня было предостаточно, и через миг он охватил и меня. Мгновение мы горели оба… а потом она меня оттолкнула.

— Нет, ничего не поможет!

Я хотел ее удержать, но какое там! Она оказалась невероятно сильной. Вырвалась, будто это я был девчонкой, а она мужчиной, перелетела через поручни… и исчезла во мраке.

— Ники!!! — заорал я.

Я чуть не прыгнул вслед за ней. Если бы увидел ее, как она барахтается, — точно бы прыгнул. Но внизу все так же лениво текла Нева. Словно огромная медленная змея, только что сглотнувшая девочку — равнодушно, походя, как комара. Никаких следов Ники. Ни кругов на воде, ничего…Ощущение нереальности происходящего… Я метнулся было к воротам. Позвать на помощь! Может быть, еще не поздно!

Но вокруг не было ни человека, только по проспекту вдалеке мелькали огни фар. Я стоял один на обледенелом, покрытом инеем деревянном мосту в пустынном парке.

— Ники! — крикнул я угасающим голосом.

Я ничего не мог сделать.

Весь следующий день я провел, как в бреду. Ходил как робот, что-то делал, разговаривал, даже шутил с сослуживцами, а перед глазами стояла Ники. Ее тело, остывающее под невской водой…

Накануне я проторчал в парке еще часа три. Облазал оба берега, с риском для жизни спустился под мост — вдруг чудо случилось, и она зацепилась за опору? Но я не нашел никаких следов. Вымок насквозь, замерз как собака, и даже не заметил этого. Время близилось в полуночи, а я все никак не мог уйти оттуда, хотя разум подсказывал мне — все кончено, девочка-эмо давно мертва. И от меня ничего не зависит. Только когда я понял, что не чувствую ног и трясусь как в лихорадке, я поплелся домой.

По Липовой аллее мимо меня медленно проехала милицейская патрульная машина. Я не стал ее останавливать. По идее, я должен был сообщить о самоубийстве Ники в милицию. Ее наверняка будут искать. У нее есть родители. Папа—злодей — большая шишка… Жестокосердный «воспитатель» — крутой перец…

Но с ментами у меня отношения, мягко говоря, неважные. Особенно с нашим приморским РУВД. Ситуация была типичнейшая. Я пришел к ним как потерпевший — заявлять о краже кошелька. Менты отказались брать заявление да еще и нахамили, я возмутился и принялся качать права, и в итоге провел полдня в обезьяннике без шнурков и ремня, зато в компании нескольких обобранных алкашей. Менты стращали, что заведут дело или просто отобьют почки, но покуражившись, смилостивились и отпустили. Я прекрасно понимал: если скажу им, что познакомился с девушкой, которая через час при мне же бросилась с моста, то немедленно окажусь главным подозреваемым. Как поступают с потерпевшими, я уже испытал на своей шкуре; страшно предположить, что они там делают с подозреваемыми! Отбитыми почками тут, пожалуй, не отделаешься…

Домой я вернулся смертельно усталый, но полночи не мог заснуть, думая о Ники помимо собственной воли. Едва задремал под утро, и снилась мне снова она.

В общем, до конца рабочего дня я ничего не предпринял. А потом и не понадобилось. Выходя с работы, я увидел ее.

На проходной меня ждала Ники.

Выглядела она в точности как вчера. Бледная как смерть. Запавшие глаза подведены черным. Под ногами у нее натекла грязная лужа.

Возвращение живых мертвецов.

Я хотел заорать. Но вместо этого просто пошевелил губами… а звук почему-то не раздался. А утопленница робко улыбнулась и сказала:

— Ой, Леша, привет. Извини за вчерашнее. Просто нервный срыв. Я не должна была втравливать тебя в свои проблемы.

Я стоял, как столб. Ники подошла поближе и искательно взглянула на меня снизу вверх:

— Понимаешь, когда я увидела тебя в трамвае, ты прямо светился, и у тебя были такие добрые глаза…Просто в тот момент мне был нужен рядом кто-то… теплый.