Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни

— Орудия изнашиваются быстрее, чем ожидалось, учитель.

И с колышками неладно. Дерево…

— Не впитывает воду.

— Да, верно. Вы предполагали, что так будет?

— Если бы, — устало ответил Дну.

В песчанике сверлили дыры и вгоняли туда сухие деревянные колышки. Политые водой, они набухали и раскалывали камень. Но ускорение времени как-то влияло на способность колышков впитывать воду.

Ану прошел к пирамиде Джефа — их первой неудавшейся попытке построить источник энергии. Он еще тогда, семьдесят лет назад, знал, что ничего не выйдет, поскольку пирамида строилась без Музыки. Теперь он использовал неудавшуюся для постройки новой. Рабочие разбирали пирамиду и с помощью наполненных водой бурдюков опускали блоки на землю. Это была кропотливая и опасная работа. Будь у Ану два сундука, он применил бы Музыку и здесь, но с одним ему приходилось беречь всю энергию для строительства.

Слева, у туманной стены, которой он огородил долину, возникла какая-то суматоха. Ану с Шеваном поспешили туда, где уже собирался народ.

На земле, подергиваясь, лежал невероятно дряхлый старик.

Он распадался на глазах, и кожа, высыхая, сползала с его костей, как древний папирус.

— Это Джадас, — прошептал кто-то. — Прошлой ночью он прошел сквозь туман повидаться с женой.

— Спокойствие! — вышел вперед Ану. — Вас предупреждали, что здесь действует магия. Я говорил, что всякого, кто войдет в туман, ожидает смерть.

— Мы здесь точно узники! — раздался крик из толпы.

— Не правда. Я объяснял, что вам грозит, когда нанимал вас на работу. Каждый, кто хочет уйти, волен сделать это во время доставки припасов, когда я уберу туман. Мое имя Ану, и я не лгу. Этот человек был глупцом, каких на свете немало. Он знал об опасности, но пренебрег ею.

— А если чары начнут действовать нам во зло? — спросил кто-то. — Нас всех постигнет судьба Джадаса.

— Полно вам, ребята, — сказал подошедший Яша, Король Основания. — Вы все слыхали о Святом Муже. Он не лжет.

Я вот, к примеру, думаю только о хорошем, о том, как принесу домой восемь тысяч серебром. Вот построю это чудо для Ану и куплю себе дом. Сам строить не буду — куплю! Буду сидеть в тенечке, попивать винцо и держать на коленях самую красивую девку в Эгару.

— Мы все умрем здесь, Яша! — не унимался тот, кто спрашивал о чарах.

— Умирай, Педри, коли тебе охота, а я буду жить и стану богачом. Давайте-ка зароем этот мешок с костями и пойдем строить наше Чудо!

— Ты правда веришь, что здесь не опасно?

— Не опасно? — с улыбкой повторил Яша. — Когда это работа каменщика была безопасной? Но ради восьми тысяч я готов рискнуть. Лишь бы от твоей магии вреда не было, Святой Муж.

— Не будет. Даю вам слово.

— Этого мне довольно. Пойду подыщу себе девку получше других уродин.

Он ушел, так и не сняв своего лаврового венка, и толпа разошлась вслед за ним. Кости Джадаса рассыпались в прах, который унесло ветром.

— Славный малый, — сказал Шеван.

— Да, — рассеянно ответил Ану, обдумывая, как заставить колышки впитывать воду.

Садовник, стоя на коленях на старой подушке, трудился на солнцепеке, старательно пропалывая горку. Ветхая соломенная шляпа с широкими полями защищала его затылок от полуденного солнца. Вся горка была засажена цветами: бледно-розовым скальным жасмином, разноцветным душистым горошком, белыми колокольчиками. Садовник подкапывал корни сорняков медной вилкой, выдергивал стебли и складывал их в полотняный мешок у пояса. Постепенно он перебрался через верхушку горки и занялся тимьяном, растущим у задней стены сада. Он работал с бесконечным терпением человека, живущего в ладу с землей, даже с сорняками обращаясь бережно и ни разу не Повредив садовые растения. Его движения дышали миром и покоем.

По мощеной дорожке к нему подошел человек, костлявый, широкоплечий, уже немолодой. Коротко остриженные волосы припорошила седина, лицо загорело и обветрилось от многолетней работы на свежем воздухе. Садовник улыбнулся ему и спустился вниз.

— Все отлично, Кейль, — сказал он. — У тебя всюду полный порядок, вот только фиалки меня беспокоят.

Они вместе прошли к голубой веронике, растущей рядом с красным диким тимьяном. У их соседки, желтой лесной фиалки, листья потускнели и покрылись пятнами.

— Почва тут плохо держит влагу, господин, — сказал Кейль, опустившись на колени и погрузив пальцы в землю. — Надо добавить торфа или соломы — сегодня я этим займусь. — Он оглянулся через плечо. — И солнце их слишком сильно припекает.

— Тут была хорошая тень, пока можжевельник не засох, — кивнул садовник. — Надо устроить с запада заслон из каких-нибудь ползучих растений, пока плакучая береза не примется.

Может, жасмин посадить?

— С заслоном вы хорошо придумали, господин, только из ползучих я предпочитаю желтый ломонос. И думаю, вы слишком полагаетесь на березу. Деревья эту почву не любят — слишком тоща.

— Саду нужны деревья. Они увлекают взгляд и дух ввысь, дают глубину и тень. Кипарисы, во всяком случае, прижились на славу.

— Да, господин, потому что вы извели уйму денег на орошение. Без него они и месяца бы не протянули.

— Для чего же еще они нужны, деньги? — засмеялся садовник. — Сад — это место, где живет красота, он угоден Истоку.

— Кстати о деньгах, господин: болотные ноготки прибудут завтра. Кажется, они неплохо перенесли дорогу.

— Превосходно. Дальний пруд как раз в них нуждается — его надо немного позолотить. Помни только, что они должны расти у самой воды, где всегда влажно.

— Я болотных ноготков никогда в глаза не видал. Не знаю, как за ними ухаживать.

Садовник с улыбкой хлопнул Кейля по плечу:

— Ничего, научишься. А если погибнут, я еще куплю. Со временем они у нас будут расти как надо.

На садовой дороже показался аватар, и Кейль с поклоном попятился.

— Твой сад не перестает меня восхищать, Вирук, — сказал подвижник-маршал. — Столько красок, столько ароматов.

Вирук-воин, сменивший добряка-садовника, отряхнул руки от земли и проводил гостя к беседке, где под навесом из дикого винограда стояли удобные стулья.

— Чему обязан удовольствием видеть вас, кузен? — спросил Вирук, бросив наземь соломенную шляпу.

— Аммон набирает регулярную армию. Мои шпионы докладывают, что солдаты у него бравые и дисциплинированные.

— Сколько у него людей?

— Пять тысяч, которые он разбил на пятьдесят сотен. У каждого солдата бронзовый панцирь, шлем и деревянный, укрепленный бронзой щит. Вооружены они в основном короткими мечами, у фланговых двенадцатифутовые копья.

— Любопытное новшество. Хотите, чтобы я убил Аммона?

— Нет. Это войско может нам пригодиться.

— Думаете, грязевики будут сражаться на нашей стороне? — засмеялся Вирук.