Аманда Хемингуэй - Нефритовый Грааль

— Тебе не нравится тот парень? — догадался дружок. — Надо с ним разобраться.

— Так я и сделаю.

— А что с ним за чудо в перьях?

— Это Натан чудо в перьях. — Джейсон приукрасил фразу парой непристойных эпитетов. — А другой — так просто какой-то бомж. — С удивительной прозорливостью Вике вдруг добавил: — Наверно, очередной незаконный иммигрант. Отец говорит, они все просачиваются сюда тайком, сосут государственные деньги, отбирают наши работы…

— Да ведь твой отец сам много лет живет на пособие по безработице.

— Вот и я о том же — лишнее доказательство!

Оказавшись за пределами деревни, Натан попытался очистить задворки своего разума от лишних вопросов: их было слишком много для одного дня, одной беседы, а он не хотел вызвать у Эрика ощущение, что на него давят. К тому же мальчик сам не знал, с чего следует начать и когда остановиться. Он снова и снова возвращался к вопросу заражения.

— Вы хотите сказать, что заражение отравило всю вашу галактику?

— Множество галактик. Слишком много, чтобы сосчитать. Я же говорил, что отравлена целая вселенная. — Казалось, глаза Эрика потемнели. — Моя планета в последней галактике. Может быть, пока еще существуют несколько других планет, только они больше не пригодны для жизни. Нет воздуха. Моя планета — Эос — хорошее место; потом воздух стать тонким, прийти солнечная смерть. Теперь заражение. Последние люди бегут на Эос, больше некуда. Правительство перебралось в Йинд.

— Йинд — название города?

— Континента. Город называется Аркатрон. Там живет Грандир.

— Пожалуйста, расскажите мне о Грандире, — попросил Натан.

— Император. Президент. Здесь нет такого слова. Как премьер-министр, только более значительный. Правитель всего мира. — Эрик с явным трудом подбирал слова, чтобы точно выразить свою мысль, однако поступь его от этого не замедлилась. — Однажды Грандир править галактиками — тысячами тысяч галактик. — «Похоже, он не знает чисел другого порядка», — решил Натан. — Теперь осталась лишь одна планета, даже, быть может, только один континент.

— Грандир — это титул, как император, или имя?

— Титул. Как премьер-министр или… королева. Никто не называет его по имени, разве что в семье… больше никто.

— И как давно правит нынешний Грандир?

Эрик пожал плечами.

— Он начал править еще до заражения. Задолго. За пять, десять тысяч лет… В нем великая сила. Она дает долгую жизнь. Это хорошо для правителя — он познать много мудрости, много разных вещей. Говорят, у него есть план, как нас спасти, давний-давний план, только он еще не готов. Надеюсь, что он будет готов скоро, иначе некого станет спасать.

— Если бы только я мог помочь, — сказал Натан, — но я боюсь, что не смогу перенести сюда всех.

— Это было бы неправильно, — задумчиво проговорил Эрик. — Нас слишком много для маленькой планеты. И здесь все отсталое. Мои люди возьмут верх. Плохо для вас.

— В вашем мире все так же умны, как вы? — полюбопытствовал Натан. — Поразительно, как быстро вы выучили наш язык.

— Нет. Я глуп. Я очень-очень медленно учусь и плохо говорю. Английский простой, в нем не очень много слов. Мой язык гораздо труднее.

— Во сне я понимаю его, — сказал Натан. — Не произнесете ли вы что-нибудь? Интересно, смогу ли я вас понять?

Эрик любезно выполнил просьбу мальчика; он шел, беседуя на своем языке и разглядывая окружающие леса. Оказалось, что Натан понимает его речь, хотя с большим трудом, нежели во сне: как будто атмосфера этого мира затуманивала разум; а когда мальчик попытался ответить, язык начал заплетаться на простейших фразах.

— У тебя акцент Йинда, — отметил Эрик, — городское произношение. Думаю, ты часто во сне бываешь именно там.

— Да.

По мере того как они приближались к Торнхиллу, леса по обе стороны дороги сгущались. День стоял солнечный, лишь несколько кучевых облаков проплывали по небу, отбрасывая на землю быстро скользящие тени. Как всегда, повсюду было движение: танец света и тени, листвы и ветра. Натан искал глазами Лесовичка, зная, что тот где-то поблизости, но так и не увидел друга. Внезапно движения стало слишком много: над дорогой что-то замерцало, тропинка резко вильнула, уводя путешественников под сень деревьев; вроде бы никем не потревоженная, зашевелилась вдруг прелая листва. Эрик оцепенело смотрел в некую точку пространства; глаза его расширились так, что вокруг лиловых радужных оболочек не стало видно белков. Коснувшись руки чужеземца, Натан ощутил, как под одеждой напряглись мышцы — напряглись от ужаса, осознал мальчик.

— Идем назад, — скомандовал Эрик. — Сейчас же. Сейчас !

«Точно как на месте старого дома, — вспомнил Натан. — Ветер гонится за нами, стелется прямо над землей, — ветер, в котором слышатся шаги…»

— Что это?

— Гномон. — Изгнанник резко развернулся, и теперь они быстро шли по пустой дороге назад. Трава вдоль обочины дрожала и гнулась; стряхивая семена, качнулась головка одуванчика.

— Может быть, лучше побежим? — прошептал Натан.

— Нет. Они быстрее. Мы идем — они идут. Я надеюсь. — Темно-желтый цвет его лица постепенно стал серым.

— А кто такой гномон? Он из твоего мира?

— Не он, а они. Их всегда много. Иногда имеют форму, но не твердую. Бесплотны. Перемещаются между мирами. Их еще называют озмоси: по древней легенде они являются слугами Оз, короля подземного мира. Предание неправдиво, запретно, однако может содержать долю истины. Кто-то управлять ими, прислать их сюда. Прислать за мной .

— Откуда кому бы то ни было знать, что вы здесь?

Теперь они шагали все быстрее и быстрее. Шелестящее движение не отставало.

— Может быть, всадники видеть, что я не утонул. Видеть тебя. Сказать Грандиру. Кому-то еще.

— Но ведь… я их видел и раньше, еще до вашего появления.

Мимо со свистом пролетела машина. Трава на обочинах замерла; Эрик внезапно стал как вкопанный.

— Тогда, быть может, они прийти за тобой? — Он схватил Натана за руку и пошел еще быстрее, так что мальчику пришлось бежать, чтобы не отстать.

— А что будет… если они нас поймают? — задыхаясь, выговорил Натан.

Эрик не ответил.

Наконец они выбрались из леса и очутились среди широких полей и просторных пятен света, и лишь легкий ветерок шевелил траву за их спинами.

Эрик отпустил руку Натана; он явно находился в замешательстве.

— Я боюсь за тебя. Взрослый должен защищать ребенка, так? Я не помню, но так поступаю. Имрис. Старше, чем память.

— Инстинкт, — подсказал Натан, осознавая, что знает это слово на чужом языке.

— Многое здесь мне непонятно. Случайность, что ты спас меня, а вот твоя сила — не случайность. Как озмоси, ты во сне проникаешь в другие миры; но иногда ты там имеешь плоть, ты настоящий; гномон — никогда. И все же гномоны из моего мира преследуют тебя… — С минуту Эрик размышлял — столь напряженно, что лоб расчертили морщины, в глазах пульсировал красный цвет; Натан буквально видел вспышки сознания у него в голове. — Я остаюсь, — наконец объявил он. — Ты спасаешь меня, я — тебя. Равновесие. Я наблюдаю и учусь. В моем мире есть растение, чтобы отпугивать гномонов, — сильферим . Пахнет очень сильно и неприятно. Гномоны не имеют плоти, состоят из одних только ощущений: обоняние, слух, зрение. Не переносят слишком сильных запахов и шума, яркого-яркого света. Может быть, я найду такое растение здесь. Я буду искать.