Шон Макмуллен - Прозрачные Драконы

— Заметь, раньше ты пил не воду, — сказал Уоллес.

— Ага, та жажда меня оставила с тех пор, как мы ушли из Палиона.

— Кажется, твоя жажда поселилась во мне. Э-э, ты причесываешь волосы!

— Ну да.

— Что-то на тебя не похоже.

— Ну, так те, кто попытается найти и убить меня, меня не узнают.

— В следующий раз ты почистишь зубы.

— Уже.

Развеселившись, они отправились в путь. Уоллес приветствовал каждого, кто встречался на дороге, и прикладывался к бурдюку, когда уставал. Он обнаружил, что алкоголь притупляет боль, но вина было мало, а идти предстояло долго. За три часа прошли две мили. Им повстречалось несколько путешественников и стадо коз. Эндри и Уоллес заметили стадо, когда козы были на расстоянии ста ярдов. Наступил вечер, и небо стало окрашиваться в темные тона.

— Ноги болят, мне нужен отдых, — сказал Уоллес, замедляя шаг и делая очередной глоток.

— За нами идут козы, — ответил Эндри.

— У них копья и топоры, и они кричат: «Смерть Уоллесу и Эндри!»? — спросил Уоллес.

— Они кричат что-то похожее на «Бе-е-е».

— Тогда пусть догоняют.

— Если мы пойдем за козами, то по уши окажемся в их дерьме.

— Отличная идея, глядишь, и дорога будет мягче, — съязвил Уоллес.

Они отошли на обочину, чтобы дать стаду пройти. Уоллес не упустил случая снова приложиться к бурдюку. — Эй, Уоллес!

Возглас подействовал на Уоллеса как удар молнии. Он завертелся волчком, разбрызгивая вино и ища глазами вооруженных воинов или лезвие топора, занесенного над ним. Вместо этого Уоллес увидел стадо неторопливо бредущих коз.

— Эй ты, я узнал тебя, хоть ты и растолстел порядком!

«Это они о настоящем Уоллесе, которого прикончил тот убийца, а ведь его одежда пахла козами, — мелькнуло в голове у Уоллеса. — Эти люди знают его, но я-то их не знаю!» С другой стороны, за время его службы при дворе императора ему постоянно приходилось водить людей за нос.

— Сейчас разберусь, — тихо сказал Уоллес Эндри и направился к пастуху. Мужчина говорил на всеобщем сарголанском. Уоллес понимал его лучше, чем многие придворные, поскольку сам родился в обычной семье.

— Привет, не кричи, братец, — негромко произнес он, пытаясь имитировать акцент мужчины.

— А у тебя что, проблемы, брат?

— Да нет, я подрабатываю вон с тем парнем.

— Подрабатываешь?

— Мы играем. Нас зовут на ярмарки и фестивали.

— Да? Ты? Играешь?

«Так. Настоящий Уоллес не умел играть на музыкальных инструментах», — понял самозваный Уоллес. Он решил воспользоваться этим и похлопал пастуха по спине.

— Тот парень думает, что я отлично играю на лире, но я ведь умею только чуть-чуть. Втянул меня в это дело. Думает, что я играю уже сотню лет. А я лишь с парой мелодий кое-как справляюсь. Парень — молодой скалтикарский бард, приехавший в Акрему в поисках героических сюжетов для своих песен. Я наблюдаю за ним, а он учит меня играть.

— Я и не знал, что ты вообще умеешь играть.

— Учусь. Ну а сейчас, если ты сохранишь это в секрете, можем продолжить разговор, — заговорщически подмигнув, сказал Уоллес.

В течение нескольких последующих минут он понял, что разговаривает со своим кузеном Раффином, и что они живут в деревне под названием Харх. Харх находился приблизительно в неделе пути отсюда, если идти со стадом. Уоллес мог только мечтать о подобном месте, чтобы дать отдых стертым ногам. Единственная проблема состояла в том, что он и Эндри, как ожидалось, должны были играть танцевальные мелодии вместе. Уоллес рассказал все Эндри, пока они шли вместе со стадом.

— Ну ладно, мы можем сыграть вместе пару мелодий, — ответил тот.

— Ну может быть, только я не знаю, сколько сумею продержаться. Я…

Слова застыли на губах у Уоллеса, когда он услышал за собой стук конских копыт. С востока легким галопом приближался конный отряд. Пастухи поспешно увели коз с дороги, чтобы дать всадникам проехать, но их предводитель остановил отряд и спросил, кто здесь главный. Раффин сделал шаг вперед. Ему стали задавать вопросы о каких-либо подозрительных незнакомцах, которые, возможно, повстречались в пути. Раффин сказал, что не видел никаких посторонних людей в тот день. Отчасти это была правда. Уоллес не являлся незнакомцем для Раффина, а Эндри не являлся незнакомцем для Уоллеса. Отряд поехал дальше.

— Может, нам лучше остаться со стадом? — предложил Уоллес, когда они стояли и смотрели вслед удаляющимся всадникам.

— О да, это сделает нас похожими на местных — по крайней мере по запаху, — согласился Эндри. — Но тогда нам нужно будет помогать со стадом.

— А что придется делать?

— Помнишь, у тебя с собой топор? Взмахивай острым лезвием перед любым, кто попытается украсть козу.

Той ночью Эндри и Уоллес вместе с пастухами осушили пару бурдюков и играли разные мелодии, пока те отплясывали джигу и рил вокруг костра. Уоллес чувствовал какое-то подчеркнуто уважительное отношение пастухов к нему. Однако это означало, что его обман вряд ли откроется, поэтому он был счастлив. Уоллес вместе с Эндри расположились на ночлег чуть поодаль от остальных.

— Почему они тянутся к тебе? — спросил Эндри.

— Все очень просто. Я умею заставлять людей рассказывать о себе и забывать интересоваться мной. Искусство быть придворным.

— Кем?

— Э-э, тайным агентом, — быстро поправился Уоллес.

— Не уверен, что понимаю, — сказал Эндри.

— Тайные агенты — это как шпионы.

— Так ты, значит, шпион.

— Ну, когда-то был. Нажил много врагов, пришлось стать попрошайкой. Тайные агенты путешествуют повсюду, привозят с собой разные вещи, слушают, о чем говорят в народе, и сообщают об этом. Мы много узнаем и мало говорим, потом передаем сведения своим хозяевам.

— А куда мы идем?

— Их деревня находится на главной дороге к западу, приблизительно в неделе пути отсюда. Я сказал, что мы остаемся с ними, пока не доберемся до деревни, затем отправимся в Глэсберри.

— Звучит разумно.

Эндри посмотрел на запад, где под радугой поблескивали оранжевые лучи — Стена Драконов.

— Кажется, там буря, — сказал он, качая головой.

— Нет, это не буря, это Стена Драконов, — сказал Уоллес.

— Я имею в виду, похоже на бурю. Кажется, все далеко, но она такая огромная, что тебе не скрыться нигде.

— Какая разница? Для нас, простых смертных, это не важно. Просто вспышка магического пламени на небе. Какой-то великий план великих магов.

— Магов? Знаешь, теперь народу есть о чем побеспокоиться.

— Ну да, да. Та старейшина Терикель была волшебницей.

— Ага. Только о ней я и беспокоюсь.

А в тысяче миль к северу, в одном из прибрежных городов Диомеды, ректор Ивендель из Академии Практической Магии мадам Ивендель поднялась на одну из немногих крыш академии, достаточно высокой, чтобы можно было увидеть горизонт на западе. В отличие от своей дочери, могущественной альберинской волшебницы Уэнсомер, Ивендель была элегантной высокой и стройной женщиной. Ей было чуть больше сорока лет. Ивендель предпочитала носить шелк ярких цветов. Несмотря на возраст, ее лицо и фигура до сих пор привлекали многих мужчин. За Ивендель стояла академик Лавенци — альбинос, по росту почти не уступающая ей. Обе женщины были уже причесаны перед сном. Ночное небо освещала мерцающая Стена Драконов, а на западе переливался голубой луч с каменной кладки Центрас.