Шон Макмуллен - Прозрачные Драконы

— Кажется, эфирный механизм стабилизировался, — сказала Ивендель.

— Не только стабилизировался, ректор. По форме и цветам, которые я вижу, я могу судить, что его мощь растет, — поделилась своими наблюдениями Лавенци.

— Я предупредила людей, — сказала Ивендель.

— Некоторые из нас прислушались, — напомнила Лавенци.

— Да, спасибо. Как дела со сборами?

— Все практически готово. Книги в ящиках с водонепроницаемым покрытием из воска, личные вещи преподавательского состава и старших студентов отобраны по следующему принципу: если они не могут что-то нести на расстояние в две мили, то должны это оставить.

— Все оставшееся нужно продать на рынках. Торговец недвижимостью уже сделал разумное предложение касательно зданий академии. Я сказала, что король даровал нам новые помещения, поэтому ему следует молчать до публичного объявления, если, конечно, он не хочет вызвать гнев короля.

— Многие знают правду?

— Лишь пятеро в Сенатской Академии и те, кто уже собирается. Я завтра отправлю младших студентов на каникулы по домам. Никто не станет задавать вопросов.

Ивендель и Лавенци замолчали, наслаждаясь красотой Стены Драконов.

— Матушка, можно мне еще раз спросить, как вы узнали об этом? — спросила Лавенци. — От шпиона, Пеллиена?

Некоторое время Ивендель раздумывала, какой дать ответ, но решила, что не стоит ничего скрывать.

— Я ничего ни от кого не узнавала, правду не утаишь, — призналась она, не спуская глаз со Стены Драконов. — Я просто поставила себя на место тех людей, которые занимались этим. Они не истинные маги, они обычные планировщики и строители. Их уровень посвящения указывает только на данную от природы силу.

— Однако это что-то да значит? — спросила Лавенци, которая надеялась в ближайшие десять лет стать магом двенадцатого уровня.

— Если человек такой сильный, что может поднять большой вес и хорошо владеет топором, следует ли из этого, что он станет хорошим королем? Эти люди бездушны, им незнакомо чувство сострадания. Они слушают, но не слышат, они смотрят, но не видят. У них упрощенное восприятие мира. Нетрудно представить себе их образ мыслей, однако если я это делаю, в голове появляется ощущение пустоты.

— Как все сложно. Конечно, было бы неплохо обезопасить себя доказательствами, прежде чем дальше демонстрировать крах академии?

— Доказательства у нас будут, академик, но к тому времени станет поздно делать то, что мы делаем сейчас. Сейчас мы должны что-то сделать с паранойей. Мы отплываем завтра ночью на маленьком торговом корабле дальнего плавания «Пангелон». Он держит путь к берегам острова Гелион, затем к Мальдеринским островам, потом к протекторату Цурлан и к Альберину. Путешествие в Плакидианском океане продлится так долго, что огромные волны пролива Страха превратятся в обычный шепот моря. Мы будем плавать в течение многих месяцев, за которые для всех остальных мы исчезнем.

— Альберин, — прошептала Лавенци, проводя пальцами по волосам. — Разве не там живет наша Уэнсомер?

— Там.

— Уэнсомер, которой ты ужасно не нравишься, и ее потенциальные возможности гораздо выше твоих?

— Да.

— Уэнсомер, которая застала меня при довольно необычных обстоятельствах с одним из своих друзей в прошлом году, и теперь она ненавидит меня больше, чем тебя?

— Именно она.

— Уэнсомер Каллиентор, самая могущественная волшебница континента Скалтикар, которая считает своим призванием исполнять танец живота и веселить людей, своей страстью — вкусную еду, дорогое вино и интересных мужчин, а своим хобби — магию?

— Да, такова моя малышка.

— «Похорони-меня-в-крепком-гробу-наполненном-дорогим-вином-3129-года» — фраза Уэнсомер?

— Меня бы это не удивило.

— Нет другого города, кроме Альберина, где мы могли бы спрятаться?

— Академик Лавенци, мы направляемся в Альберин потому, что на наш мир скоро опустится пелена тьмы. Армии будут раздавлены, цветущие города разрушены до основания, а от крепостей останется лишь прах. Город Альберин — ничто. Воинов там меньше, чем ученых, и там всего четырнадцать наших людей. А какой там правитель! Этот человек — просто выродок, он подошел бы только на роль мужа Уэнсомер. Нет, когда юные глупые боги Стены Драконов начнут посылать на величайшие города мира огненный дождь, Альберин их, по-видимому, совсем не заинтересует. Уэнсомер, ты и я, вероятно, единственные волшебницы, оставшиеся в живых, но не связанные со Стеной Драконов. Если это так, только мы сможем разрушить ее.

Стаду коз потребовалось четыре дня, чтобы пройти десять миль и добраться до Харха, и даже это считалось очень быстро. Однако Уоллес только радовался, поскольку боль от спазмов, мозолей и падений уменьшилась. Единственной неприятностью было то, что однажды его боднул козел.

Трижды мимо них проскакали отряды всадников с перьями на шлемах, одетые в золотые плащи, и каждый раз они спрашивали, не попадался ли кто-нибудь незнакомый в пути. В частности, всадники интересовались женщиной, которая говорит по-диомедански. Пастухи все время отвечали, что нет, никого не встречали, и смотрели ничего не выражающими глазами.

Дуэт музыкантов, состоящий из Эндри и Уоллеса, стал превращаться, так сказать, в маленький оркестр. Они играли в каждой придорожной таверне, которая попадалась на пути, и иногда получали бесплатно выпивку. Уоллес купил несколько бурдюков, потому путешествие уже не было столь утомительным. Они прибыли в Харх вечером на восьмой день после ухода из Палиона. Это оказалась укрепленная деревушка, отдельно стоящие небольшие усадьбы, окруженные частоколом. Жители занимались разведением коз и производством молочных продуктов на продажу, а также выращивали овощи для близлежащих рынков. Небо над головой теперь отливало пурпурным цветом, изредка вспыхивали зеленые искры и широкие оранжевые лучи. На западе ровно поблескивала радуга и сверкал оранжевый вихрь — Стена Драконов.

— Они какие-то неестественные, эти огни, — сказал Раффин, идя за стадом.

— Да уж, — ответил Уоллес. — Надеюсь, что для нас это лишь к лучшему, вроде как заклинание против плохой погоды.

— Ты рассуждаешь о таких вещах?

— Да, я, — сказал Уоллес, указывая большим пальцем себе на грудь. — Научился этому в городе.

Где-то в отдалении раздался звон колокола, и жители Харха стали собираться, держа в руках факелы, чтобы поприветствовать пастухов и осмотреть новорожденных козлят. Все проходило мирно. Однако Уоллес был удивлен, когда полногрудая женщина с румяными щеками и рыжими волосами нервно поздоровалась с ним и назвала мужем.

— Да, Уоллес удачливый дьявол — отхватил такую жену как Желена, — сказал Раффин.