Барб Хенди - Мятежный дух

— Прекрати! — прикрикнула она на пса. — Нравится тебе или нет, а мы будем говорить по-старому!

— Эй, вы там, потише! — предостерег Лисил. — В чем дело?

Винн и Малец тотчас перестали сражаться за листы с письменами. Пес зарычал на Хранительницу, затем отрывисто гавкнул — «да».

Винн сделала глубокий вдох, нахмурилась.

— Я вовсе не хотела отвлекать тебя от более важных дел…

— Выкладывай, — потребовал Лисил, и Малец согласно гавкнул.

Винн, стоявшая на коленях, потерла их ладонями, затем подползла поближе к Лисилу.

— Я слышу, что говорит Малец, — сказала она.

— Что?! — вполголоса воскликнула Магьер.

— И слышу, как он общается со своими сородичами, — добавила Винн. — Хотя этого, скорее всего, больше никогда не будет. Они использовали его… точно так же, как другие использовали вас.

Лисил даже не знал, как составить вопрос. Чем больше Винн рассказывала шепотом обо всем, что с ней случилось — от услышанного «разговора» между Мальцом и серебристым оленем до нападения стихийных духов, — тем меньше ему хотелось об этом знать. Когда Винн закончила рассказ, он уставился на Мальца. Пес в ответ молча уставился на него.

Лисил хорошо знал, что такое быть отверженным. У него самого не было в этом мире никого, кроме Мальца, пока он — при прямом вмешательстве пса, конечно, — не повстречался с Магьер. Теперь оказывалось, что Малец знал о собственной миссии далеко не все.

Малец был игрушкой в бесплотных руках своих сородичей — орудием, которое стихийные духи использовали против его воли. Лисил мог бы посочувствовать своему старинному другу и спутнику, но именно сейчас ему меньше всего хотелось услышать, что Малец осведомлен о происходящем ничуть не больше, чем все остальные.

А Винн, стало быть, слышит, что он говорит?

— Магическое зрение, — продолжала Винн, — то самое, что я пробудила у себя в Древинке, чтобы помочь вам выследить ходячего мертвеца… в общем, это зрение иногда возвращается ко мне. Не знаю, каким образом Малец избавлял меня от этого зрения, но что-то пошло наперекосяк, и сейчас положение становится все хуже. Я сумела вызвать магическое зрение простым усилием воли, но потом Мальцу пришлось его снимать.

— Но ты все равно его слышишь, даже без магического зрения? — уточнила Магьер.

Винн кивнула, а затем вздрогнула, зажав рот ладонью, и произнесла одно-единственное слово: «Сорхкафарэ».

Лисил почувствовал, как ноги Магьер под его ладонями словно окаменели.

Винн погрозила Мальцу крепко сжатым кулачком.

— Я тебе что сказала? Предупреждай!

Малец, не обратив на нее внимания, вперил взгляд в Магьер, и Лисил тоже взглянул на женщину, которую любил всем сердцем.

Неужели это слово — или имя — для нее что-то значит? По бледному лицу Магьер это трудно было определить, но она явно была не в своей тарелке.

— Где ты слышала это имя? — прошептала она.

— Не я, — ответила Винн, — а Малец.

Вслед за Магьер Лисил перевел взгляд на Мальца. Винн обреченно обмякла и, зеленея от приступов тошноты, начала добросовестно пересказывать то, что говорил пес. С каждым словом, которое Малец произносил устами Винн, Лисил видел, как в карих глазах Магьер отражается его собственный ужас.

Вельмидревний Отче жил еще во время Великой Войны, в ту эпоху, которую Хранители называли Забвенной Историей. Когда именно была эта война, не знал никто. Даже соплеменники Вельмидревнего Отче не помнили, когда он явился среди них и откуда пришел.

Хранители до сих пор спорили о том, сколько веков назад разразилась эта война, и даже Малец не мог ответить на этот вопрос, поскольку по его воспоминаниям было невозможно определить точную дату. Как бы то ни было, много лет назад Сорхкафарэ еще не был стар. Теперь же он — немощный и невероятно древний предводитель анмаглахков.

То, что услышал Лисил, все же не объясняло, почему Вельмидревний Отче так фанатично ненавидит людей, ненавидит настолько, что поколение за поколением учил своих соплеменников их бояться. Но откуда Магьер известно его давно забытое имя?

— Что еще ты мне не рассказала? — резче, чем следовало, спросил полуэльф.

Магьер ничего не ответила.

Винн содрогалась от страха, повторяя слова Мальца. Когда она начала рассказывать про ночь после битвы, Лисил заметил на лице Магьер странное выражение — как будто она все это уже слышала. То и дело она одними губами произносила какое-нибудь имя прежде, чем даже Винн называла его вслух.

— Я знаю их, — прошептала Магьер. — Я там была… я была им тогда… когда потеряла сознание на поляне Нейны.

— Как это вышло? — спросил Лисил.

Магьер сердито глянула на Мальца, но в голосе ее не было и тени прежней злости:

— Опять ты рылся в моей голове!

Лисил вспомнил, как у Магьер впервые случилось видение — в Беле, когда она взяла в руки платье жертвы. Она прошла по тому месту, где был найден труп, и пережила тот миг, когда вампир убил девушку, дочь местного аристократа. На поляне Нейны ничего подобного не происходило.

Магьер медленно покачала головой:

— Я хотела только одного — убить всех, кто мешает мне найти тебя. Я дотронулась до дерева — и вдруг оказалась там… в теле Вельмидревнего Отче или, вернее, в его воспоминаниях.

— Ты видела ходячих мертвецов? — спросила Винн. — Вампиров… погибших и снова оживших воинов?

Магьер посмотрела на нее.

— Он… они не знали, что происходит. Они просто бежали вглубь материка, к Оннис Ло… Лон…

Винн резко выпрямилась.

— Аоннис Лоинн?

Магьер кивнула.

— Я даже не знаю, добежали они или нет, хотя Сорхкафарэ… Вельмидревний Отче явно остался в живых.

— Ты уверена, что верно расслышала? — требовательно спросила Винн. — Именно Аоннис Лоинн?

Магьер подняла голову.

— А что? Ты об этом где-то читала?

— Нет, — ответила Винн. — Это место существует до сих пор.

У Хранительницы был такой вид, словно она совершила ошеломляющее открытие. Взгляд ее стал рассеянным, в нем все явственнее читалось сомнение, и наконец круглое лицо девушки помрачнело.

— Погоди, — сказал Лисил. — Ты видела это место… и оно до сих пор называется точно так же?

Винн помотала головой.

— Аоннис Лоинн, Первая Прогалина, — именно так эльфы нашего континента называют самое сердце своих земель. Вот только никто в нашей гильдии до сих пор не знал, что оно такое древнее.

Она заморгала, задумавшись о вещах, которые не имели никакого отношения к тому, что с ними сейчас происходило.

Лисил не очень понимал, что все это значит.

— Может, та война была и не так давно, как думают Хранители.

При звуке его голоса Винн вздрогнула.

— Нет, мы давно уже пытаемся установить, когда именно была та война. Многие, конечно, считают, что все рассказы о ней — помесь легенд с мифами. Но я видела старинные свитки и пергаменты, надписи, выбитые на камне, и многое другое… очень, очень древнее. История Малурны, моей родины, насчитывает четыре с лишним века. Калм Ситт, наша столица, еще старше. А то, что мы нашли, все равно намного древнее.