Ник Перумов - Земля без радости (Книга Эльтары и Аргниста)

Поросший невысоким молодым сосняком холм, казалось, жмурился от удовольствия, точно сытый кот. Его склоны спускались к неширокой, только-только вскрывшейся речке (хуторские называли её Рыбиной). Обегая взлобок, русло плавно изгибалось; вокруг забежавших по колено в поток молодых сосенок плескались мутные волны половодья.

Чуть выше по склону, над рекой, на старой побелевшей коряге сидел немолодой уже человек в грубой серо-зелёной куртке плотного сукна. Прикрывая глаза ладонью, он смотрел вниз, на вспухшую от талых вод Рыбину, в правой руке сидевший держал кривую, видавшую виды можжевеловую трубочку. Вокруг волнами расходился приятный запах крепкого, духовитого самосада.

Человек отдыхал, явно никуда не торопясь. С одной стороны к коряге были прислонены мощный охотничий лук и добротный кожаный колчан, полный стрел, поперёк колен лежало испытанное зверовое копьё с потемневшей от крови перекладиной под рожном.

Охотник этот был уже далеко не молод, ему явно шёл шестой десяток. Волосы пробило сединой, вокруг глаз стянулись глубокие морщины, выдубленная солнцем и ветром кожа покоричневела, лоб и чуть округлившиеся со временем щёки рассекало несколько застарелых шрамов, прямых и тонких, явно оставленных острой боевой сталью, а отнюдь не лесными сучьями. Бывшего воина в сидевшем выдавали и мышцы — мощные, чётко обрисованные, а не заплывшие жирком, что частенько случалось у не знавших легионной муштры деревенских силачей. Во внимательных серых глазах охотника читались и хитрость, и ум, и отвага.

Аргнист, супруг Дееры, владетель хутора, мог позволить себе немного безмятежного отдыха. Сюда, на Светлую Горку, под самый бок к Старой Сосне, Нечисть забредать не дерзала. От Орды, конечно, тут было всё равно не спастись, но Древнее Зло здесь пасовало. В этом месте чувствовалось некое старинное волшебство, глубокое, сильное, спокойное и в то же время чистое, словно подземный родник. Хуторские бабы болтали, будто подле Старой Сосны справляли свои празднества эльфы в те давно минувшие времена, пока Перворождённых ещё довольно часто можно было встретить среди Смертных. Аргнист не слишком верил этим байкам, но было известно твёрдо — ни гоблины, ни гурры, ни даже отважные тролли не осмеливались совать сюда нос, не говоря уж о хедах, гарридах или мелочи вроде призраков. Приречный холм все они обходили стороной.

Иных спокойных местечек, подобных этому, в окрестностях хутора не было. И потому даже малышей, едва научившихся ходить и самостоятельно выбираться за ограду, заставляли наизусть учить дорогу к Светлой Горке. Старая Сосна хорошо стерегла свои владения.

Аргнист курил, выпуская изо рта аккуратные голубые колечки ароматного дыма. На глухариный ток он сходил удачно — отвёл душу. Заплечный мешок оттягивала тяжесть трёх крупных краснобровых птиц. Собственно, Аргнисту давно пора было домой: он отсутствовал весь вечер, всю ночь и всё утро, и не следовало лишний раз мучить неизвестностью близких.

Аргнист сидел и курил. Казалось, человек беспечно отдыхает, на самом деле он был готов к любым неожиданностям.

Вот и ещё одну зиму прожили… Нечего Хедина с Ракотом гневить, не из худших зима выдалась. Всего пятеро взрослых погибли; правда, по весне на детишек мор какой-то напал, пока Саата снадобья не подобрала, семеро умерли. Скот почти не пал, отёл был хорош, золотоволосую Шоору сговорились продать на дальний богатый хутор за хорошие деньги.

И всё же неспокойно у тебя на душе, Аргнист! На излёте зимы Орда напирала так, что бывали моменты, думал — всё, каюк. Четверо за неделю легли. Если следующая осень так же начнётся…

А Нивен выдержал. Выдержал, хотя и потерял три десятка своих. Но удивительное дело — его Орда почти и не атаковала, словно потеряла интерес к почти беззащитному хутору.

Аргнист сидел и курил. Посидеть так в настоящей лесной тишине — счастье подлинное. Дурак был раньше, не понимал… Всё выслужиться хотел. Что ж, можно сказать, и выслужился…

Аргнист появился на свет пятьдесят два года назад, на благодатном южном побережье. Деревня приписана была к большому храму Хедина; когда не по годам крепкому парнишке стукнуло четырнадцать, он поступил в храмовую стражу — хотелось выучиться и стать воином. Но в храме так и не прижился. Спины гнуть не умел, службы пропускал — мял на деревне девок да в кабаке играл в расшибалочку. Правда, учился прилежно и вскоре мечом и копьём владел всем на удивление, поэтому только и продержался так долго. А потом повезло — проезжал тем краем молодой король Галена Светлопенного, его величество Грампедиус, завернул во храм переночевать и помолиться заодно и случайно увидел, как Аргнист тупым деревянным мечом от трёх двадцатилетних громил отмахивается, и недолго думая — настоятеля к себе: мол, подарите, святой отец, сего отрока! Святой отец, само собой, рад-радёшенек королю услужить и от смутьяна по-хорошему избавиться. Так попал Аргнист в королевское войско.

Что тут говорить, по первому времени лиха пришлось хлебнуть. Половину зубов потерял, честь свою защищая. Отстали…

И двух лет не прошло, как очередной поход на баронов Фейна случился. Аргнист к тому времени в седле сидел как влитой, на турнирах призы брал, аристократочки засматривались…

Ямерт тебя спали! Уж сколько раз себе клялся — вспоминать не буду! Куда там… Никуда это лицо из памяти не изгнать. Шестнадцать лет ей было…

Ладно, это пропустим. В первом походе Аргнист отличился: когда под Аксорой бароны его величество Грампедиуса к бастионам прижали и потрепали изрядно, десяток Аргниста оказался против острия их, баронов то есть, главного удара. Десятника, дядьку Мнема, арбалетной стрелой свалило, остальных баронская конница на копья вздела. Аргнист один уцелел. И не просто уцелел — ещё и вогнал стрелу на всю длину в смотровую щель шлема сиятельного Джемберга, предводителя мятежных баронов; тот настолько глуп оказался, что попёр сразу за первой линией собственных копейщиков. Ну и получил своё. Доспехов не сменил из гордости… Аргнист его свалил на открытом месте, так что крылья войска всё видели, и баронские полки отступили. Каждый ведь после Джемберга главным хотел оказаться…

Так в восемнадцать лет стал безродный парень десятником избранного королевского воинства. А ещё через пять и до сотника дослужился. Это когда пираты из Южного Хьёрварда нагрянули.

Тяжёлая была война, ничего не скажешь. Половина баронов тут же к южанам переметнулась, треть выждать решила, а оставшиеся хоть помощь и обещали, да так снарядить и не успели. Гелен пришлось оставить.

И если бы пираты просто пограбить хотели, то, наверное, этим бы всё и кончилось. Но они, дураки, решили здесь всерьёз обосноваться, и тут уже пошла война по всем правилам. Два года тянулась. Наконец выпихнули южан в море, несмотря на всю дурость короля, его величества Грампедиуса, значит. Глупость его исправляя, половина сотни, в которой десяток Аргниста был, полегла под Галеном, но вторая половина таки исправила…