Диана Удовиченко - Зеркала судьбы. Изгнанники

Он обнаружился неподалеку. Немного ссутулившись и зябко нахохлившись, сидел у небольшого костерка – маленький, безобидный, где-то растерявший свои спесь и задиристость. Кажется, он дремал.

– Эй, – позвала я, удивившись слабости собственного голоса. Откашлялась и повторила: – Эй!

Клевавший носом ушастик встрепенулся, вытаращил зеленые глаза, несколько мгновений непонимающе смотрел на меня, потом поспешно проговорил:

– Я не Лэй…

– Знаю. Ты Дейнариэл, а значит, Дей.

Окончательно проснувшись, эльф подбежал ко мне и первым делом пощупал лоб прохладной ладонью.

– Жара нет, – заглянул в глаза и облегченно выдохнул: – Кажется, ты поправилась. Я не ошибся! Дай-то Гвиневра, не ошибусь и в остальном… – едва слышно добавил он.

Ушастый ринулся к костру, порылся в каком-то мешке и вернулся, держа в одной руке большую склянку с широким горлом, в другой – острый нож.

– Мне нужна твоя кровь. Объяснять некогда. Но это – единственный шанс спасти хоть кого-нибудь. Я молча пожала плечами и протянула мальчишке руку.

– Я вымыл нож и прокалил его на костре. Так что не волнуйся – пояснил он, туго перетягивая мне плечо веревкой.

– И не думала, – заверила я, наблюдая, как острое лезвие рассекает запястье, и разрез начинает сочиться кровью, стекающей в посудину сначала медленными каплями, потом тоненьким ручейком. – Так ты один за всеми ухаживал?

– Последние двое суток один. После того, как Ал свалился.

– Двое суток? Так сколько тогда провалялась я?

– День и две ночи. Так долго продержались только ты и Атиус. Только ты сумела победить заразу, а ему становится все хуже.

– Почему же ты не заболел?

– Трудно сказать. Возможно, на эльфов споры плесени не действуют. Хотя это только мои предположения. Ведь жители Даллирии не бывают в Безымянных землях. А может быть, мне просто повезло…

– И что, все заразились?

– Да нет, – мальчишка пожал плечами. – Некоторые сбежали из форта. А несколько воинов где-то здесь, прячутся подальше от лазарета. Кровь текла все медленнее.

– Этого недостаточно, – пробормотал Дей, положил ладонь на мое плечо и прикрыл глаза.

Внезапно я ощутила вспышку жара и дурноту, словно вернулась болезнь. Но это продолжалось всего мгновение и ушло, оставив лишь разливающуюся по телу слабость. Кровь из запястья заструилась быстрее.

– Так я и думал, – бубнил себе под нос ушастик. – Она темнее человеческой. Хоть бы получилось…

Когда склянка наполнилась, эльф нанес на порез мазь и наложил тугую повязку.

– До завтра затянется. А пока отдыхай.

Я посмотрела на его осунувшееся лицо, на котором нетерпеливо поблескивали окруженные серой тенью глаза, и молча принялась вставать. Это оказалось совсем не простым делом. Тут же закружилась голова, к горлу подступила тошнота, ноги подкосились.

– Ложись! – прикрикнул Дей.

– Тебе нужна помощь.

– Помощь – нужна, зомби – нет, – сердито отрубил мальчишка и уже мягче добавил: – Твое выздоровление – это чудо, Мара. Но ты еще очень слаба. Нужно время для восстановления после болезни. А тут еще такая потеря крови. Поспи хоть немного, а там посмотрим. Я справлюсь, не думай.

Не в силах бороться с дурнотой, я рухнула на одеяло. Кажется, ко мне снова явилась Тир-на и пыталась еще что-то сказать. Но я была настолько утомлена, что даже во сне хотела спать. Отмахнувшись от ольды, я перевернулась на бок и окончательно выпала из действительности, погрузившись в теплое забытье.

Пробуждение было мгновенным, словно кто-то толкнул меня в бок. Я открыла глаза, повернулась и увидела улыбающегося Атиуса. Он выглядел изможденным, но из глаз исчезла болезненная краснота, и взгляд был осмысленным.

– Я не ошибся в эльфе, – еле слышно проговорил маг. – Он все же сумел нас спасти.

Ал тоже выжил. Сейчас он крепко спал. Ушастик обнаружился неподалеку. Он продолжал обихаживать больных, хотя сам едва держался на ногах от усталости. Я встала, отметив, что за время сна сил у меня прибавилось. Осталось лишь небольшое недомогание. Подошла к Дею, собираясь предложить помощь. Но вдруг, неожиданно для себя самой, произнесла слова древней клятвы. Странно, но эльфу она тоже была известна, и мальчишка дал ответ.

– Иди поспи, я подежурю, – сказала я ушастому.

Он даже не возражал, пошел и завалился на мое место. Спустя мгновение Дей уже крепко спал.

Мы пробыли в форте еще четверо суток. Главная опасность миновала, но люди были еще очень слабы. Первыми встали на ноги Атиус и Ал: наверное, догадка эльфа о силе духа была правдива. Чародей проводил много времени с Деем, без конца о чем-то расспрашивал его, делал заметки на листе пергамента. Ушастик охотно отвечал на все вопросы, даже чертил в записях какие-то рисунки. После этих обсуждений волшебник впадал в глубокую задумчивость, становясь рассеянным, что вообще было ему несвойственно.

Наконец Атиус отдал приказ к выступлению. Конечно, не все еще достаточно окрепли. Но мы и так потеряли слишком много времени. Надвигалась зима, а с ней – снегопады и метели, которые могли стать убийственными при переходе гор. Нужно было пересечь их как можно скорее.

Мы покинули форт, чуть не ставший всем нам могилой. Болезнь собрала богатую жатву: в живых осталось двадцать два охранника и шестнадцать погонщиков. Пало два десятка мулов и пять коней. Благодарение Тиру, мой Зверь не погиб. Повезло и коню Дейнариэла. А вот жеребец Ала стал жертвой бешенства. Часть тюков с товаром пришлось оставить. Мы занесли их в ратушу, чтобы забрать на обратном пути.

О судьбе тех, кто сбежал, нам ничего не было известно. Но я не сомневалась: беглецов можно считать погибшими. И через пару миль мы обнаружили подтверждение моих догадок. Они колыхались под холодным ветром – два пушистых холмика плесени. Чуть дальше лежал еще один несчастный, опутанный шевелящимися белесыми ветвями. Потом еще… Наверное, где-то в бескрайних землях затерялись и остальные.

– А не надо было трусить, – безжалостно произнес Ал, когда мы проехали мимо первого такого холма. – Тогда, возможно, были бы живы.

Я усмехнулась и кивнула в ответ. За предательство должно быть лишь одно наказание – смерть. Жаль, что люди не всегда это понимают. Их мягкость по отношению к предателям ведет к новым подлостям. Иногда милосердие творит больше бед, чем любое зло.

Мы остановились на ночлег. Впереди черной громадой маячили горы, до которых оставалось не более пары часов пути. По словам Атиуса, к следующему вечеру мы должны были спуститься к границе Нордии. Разумеется, если все сложится благополучно.

Ехавший во главе каравана маг оставался задумчив. Он нарушал молчание только для того, чтобы сделать короткое сообщение или отдать очередной приказ. На привале больше не рассказывал забавных историй, не отпускал веселых шуток. Быстро перекусил, распорядился насчет караула и лег спать.