Инесса Ципоркина - Мир без лица. Книга 1

— Так! — Я стараюсь говорить спокойно, но у меня как-то не получается. — Если мне сию секунду не объяснят всё… причем с самого начала… я за себя не ручаюсь.

— Ты не полыхай, не полыхай! — ухмыляется мой новый кошмарный собеседник. — Это не твой гнев, это я тебе навеваю. Хороший ты медиум, провидец. Я, как ты уже понял, подгорный дух, а в застывшем состоянии, как вы выражаетесь, тролль. Пришел за помощью, поломал тут кое-что, как у нас, троллей, водится. Мы народ тупой, могучий…

— Ты не юродствуй, ты дело говори! — ярится Ада. С момента появления Гвиллиона она сама не своя. — У вас что, тоже стихия меняется?

— А то на земле не заметили! — рычит немного согревшийся подгорный дух. — Как у вас тут, землетрясений, извержений, цунами не случалось в последнее время?

Я чувствую, как, несмотря на адскую жару в кухне, по спине ползут ледяные колкие мурашки. Если в этом их огненном океане, то есть в раскаленной мантии ядра, начнутся какие-нибудь завихрения…

— Погоди-ка… А как же ты говорил: текучесть потеряли? — бормочу я.

— Что не течет, парень, то трескается, — рассудительно замечает Гвиллион. — Чтобы разогреться, нам движение требуется. Не можем мы закаменеть. Нельзя нам остывать. Не сейчас. У этой планеты еще все впереди. Так что ты уж извини… И за стену, и за катаклизмы всякие…

— Не одному тебе извиняться приходится, — вздыхает Нудд. — Половина извинений — от нас. Воздушный океан тоже беспокоится.

Ада и Морк хмуро молчат. Я понимаю их невысказанные просьбы. Вода в списке наших человеческих бед — не последняя в перечне виновных.

— И что, никто раньше не замечал, что с вами творится? — недоумеваю я. — Даже у нас метеорологи не знают, куда глаза девать, когда прогнозы делают. Неутешительные, заметьте, прогнозы! Не замечали или… не хотели замечать? А?

— Дык мы бы и рады, — совершенно по-тролльи разводит руками Гвиллион, — но стихия, сам пмаешь, нас не спрашивает…

— Мы надеялись, это просто очередное развлечение трех океанов, — мрачно сообщает Ада. — Что они поколобродят, как уже бывало, — и успокоятся. Никто из нас не живет на этой планете столько, чтобы помнить прошлые забавы природы и почуять неладное. Мы не всезнающи.

— Мы — глаза и уши наших стихий. Когда человек глохнет и слепнет, что он делает? — качает головой Морк. — Он действует наощупь. Все вокруг руками трогать принимается. Представляешь, каково это будет в исполнении стихий?

Я нервно сглатываю. Нет у меня времени, хоть и казалось, что есть. Аптекарь планомерно доводит три океана до наступления на землю. На все мое хилое, маломощное племя, беззащитное перед вскипающими водами, перед бешеным небом, перед плюющимися адом вулканами.

— И как теперь быть? — туплю я. — Я могу хоть сейчас к Мореходу отправляться. Только кого мне там искать, в море Ид?

— Помнишь, ты про архипелаги фоморов и детей Дану говорила? — поворачивается к Аде Морк. — Значит, еще и архипелаг детей огня прибавится. Их и будем искать. Небось не пропустим.

— Вы, ребята, не хипешите! — останавливает нас Гвиллион. — Бегать куда-то, поодиночке духов лечить — этак вы до остывания ядра развлекаться будете. Ты, парень, много чего про какого-то Аптекаря говорил, мы от камня слышали. Кто он такой?

— А я знаю! — срываюсь на крик я. — Кабы знал, своими бы руками… гад такой… у него проблемы, а человечество погибай?

— Да сколько ж проблем может быть у одного челове… существа, — поправляется Ада, — если он столько народу перепортил? Кто он такой, если из-за него весь мир на уши встал?

— К Мореходу. — Я встаю с липкого от влажной жары стула. — К Мореходу. Искать. Искать этого Аптекаря, пока не найдем. Нет у нас другого пути.

— Мы с тобой, — хором произносят Ада и Морк.

Естественно. Иного я и не ждал. Вот я и получил свой вожделенный квест, как герою и положено. Только вот ни коня, ни лат, ни дороги среди красивых пейзажей мне не светит. Море кругом, безбрежное, равнодушное, замкнутое в самом себе море. Мое собственное море Ид.

Со мной они, как же. Квест у нас будет, зашибись. О чем они вообще думают, эти фэнтезиделы, резвясь на полях своего эскапизма? [30] Стремление человека уйти от действительности в мир иллюзий — прим. авт. Конечно, для удлинения пути от начала до финала нет лучше способа, чем сляпать команду из самых разнородных существ, коими (ну вот, уже прилипло… вельми понеже) кишат мифологические словари. И заставить этих фриков забавно переругиваться на протяжении девяти с половиной авторских листов, выявляя всю глубину их личной и массовой ксенофобии. А в последней главе показать, чего эти острословы стоят, если прикрыть ими спину главного героя в судьбоносном бою. Тут уж не до межрасовых конфликтов, все должны отдать всё, себя не пощадить — и ведь не пощадят!

Я, пожалуй, поверю не роману, а сериалу. Где опасности разжигают рознь между персонажами, и рознь эта никуда не девается при появлении очередного Смурного Властелина. Где приключение на раз отрывает возлюбленную от главного героя и уводит в синеющие дали. Следующий сезон обещает быть захватывающим! Закон сериала гласит: не расслабляйся, все еще впереди! С этим нельзя не согласиться. Все. Впереди.

Хотя мне довольно и того, что сейчас. Я здесь, в море Ид. ОДИН. Нет, я не дрейфую по волнам на подобии плота, развесив по подобию мачты подобие паруса. Я вишу на скале, впившись пальцами в скользкие острые камешки, которых кругом полно. И впиваться в них можно до скончания века, не то, что удержать на них свое тело… Хорошо хоть под ногами у меня отличный, широкий, не слишком покатый выступ. По нему даже можно продвинуться вбок. Или повернуться к скале спиной и обозреть огромное море в аккуратных морщинках волн, сверкающее своим собственным блеском под хмурым предгрозовым небом. И ни единого паруса до самого горизонта. То есть никого и ничего, даже серферов на ярких досках, даже ловцов жемчуга на утлых суденышках, даже резвящихся дельфинов.

Я задрал голову и принялся рассматривать верх скалы — вдруг там, вытянув шеи и замерев от напряжения, выглядывают меня друзья-фоморы. Никого. Ветер звонко щелкнул меня по лбу камушком — хорошо, что мелким. Как будто нарочно, обидеть хотел. Я и обиделся. Такое бесславное начало компрометирует миссию. Я же здесь как привязанный торчу. Как приговоренный к медленной смерти. Свалиться вниз — вопрос времени. Но до этого преступник чего только не передумает про жизнь свою неправедную… Может, даже покается. Спасители души, мать их.

— Эй!!! — заорал я так, что стена откликнулась гулом, звук пошел вдоль склона, вызывая мелкие осыпи в расселинах, но за гребень не перевалил. Если наверху и есть люди, они меня не услышат, пока не подойдут к самому краю. Или пока ветер не переменится. Но к тому моменту мне только и останется, что попытаться взлететь, аки Мэри Поппинс, несомому силой ветра. И даже без зонтика.