Андрей Бондаренко - Карибская эскапада

Мир взорвался от восторженных воплей — вот так под Южным Крестом и рождаются Карнавалы — первые лет двадцать все ещё помнят, по какой причине именно в этот день года происходит Карнавал, лет через пятьдесят появляются две-три противоречащие друг другу версии, а лет через сто — во избежании трений и споров, карнавалу присваивается имя какого-нибудь Святого.

"Карнавал Святого Джедди, Покровителя диких камышовых котов" — чем плохо?

Ну, так вот, пока Джедди две недели отдыхал в местной тюрьме, — Сан-Анхелино гулял от души на зависть всем соседним городам, городкам и прочим поселениям.

Прелесть ситуации заключалась в следующем — хотя Джедди и был главным героем этой истории, сиделось ему в тюрьме сперва довольно-таки тоскливо — одиноко и даже голодно, — в связи с всеобщим весельем, об узнике все, включая тюремщиков, просто-напросто забыли.

И вот, где-то через сутки после водворения незадачливого борца за справедливость в то место, от которого никому не стоит зарекаться, когда голод уже давал знать о себе самым недвусмысленным образом, — смерть от жажды несчастному не грозила — в уголке его камеры из земляного пола бил крохотный родник, беспрерывно наполняя маленькую каменную чашу живительной влагой, — в вентиляционном штреке, питающим камеру свежим воздухом, раздался странный шум — скрежет от соприкосновения чего-то острого с каменной кладкой, отчаянное фырканье, усталые тяжёлые вздохи.

Где-то через минуту из вентиляционного отверстия в потолке выпал, ловко приземляясь на все четыре лапы, здоровенный камышовый котище, держащий в зубах жареную куропатку, очевидно, где-то ловко позаимствованную.

Неожиданный гость, приветственно проурчав что-то неопределённое, грациозно проследовал к кровати, на уголке которой восседал Джедди, и аккуратно положил принесённый провиант на грязную тюремную подушку.

— Мр-р-р, — деликатно, с чувством собственного достоинства, заявил кот, недвусмысленно двигая лапой аппетитную куропатку к оголодавшему мальчишке, — Мр-р-р — Мяу.

Разночтений быть не могло — благодарный спасённый принёс своему спасителю, заключённому злыми людьми в узилище и обречённому на голодную смерть, скромный, но спасительный, подарок.

Последующие дни заключения друзья провели вместе — выбраться коту обратно — в виду его солидного веса — по вертикальному штреку не представлялось возможным.

Слава Богу, о Джерри очень скоро вспомнили, и недостатка в продовольствии больше не было. Когда надзиратели приносили в камеру еду — кот, к тому времени уже получивший за свои аристократические манеры и врождённую деликатность прозвище «Маркиз», скромно прятался под кровать.

Поэтому, в час назначенный, разномастная толпа встречающих была нешуточно удивлена — освобождённых оказалось двое — на плече Джедди, переступившего тюремный порог, преспокойно сидел, свешивая свой длиннющий хвост чуть ли не до земли и презрительно щуря на зевак зелёные глазища, здоровенный полосатый котище.

Вопрос о дальнейшей судьбе кота вроде бы и не стоял, но сеньора Сара Монтелеон, дабы соблюсти видимость строгости и чопорности — непреложных атрибутов La Casa desente, любезно предложила Маркизу пройти в её комнату на собеседование. Через непродолжительное время, донья Сара — с Маркизом на руках, прошествовала в гостиную, где и объявила всем присутствующим там друзьям и родственникам, что отныне сей кот является полноправным членом семьи, и более того — находится под её личным патронажем, и горе тому, кто попытается обидеть её воспитанника.

Клянусь честью, но глаза наглого котяры — а я тоже удостоился чести наблюдать за этим торжественным событием — откровенно смеялись, а пушистые усы топорщила хитрющая улыбка.

Примерно через месяц Маркиз неожиданно исчез. Чёрные мысли, нелепые серые предчувствия, жёлтое удивление — верные спутники любой незваной разлуки.

Но ничего страшного и невозвратного не произошло.

Не закончилось ещё и трёх полных циклов преображения Луны, как кот снова уже сидел на пороге дома семейства Монтелеон, а на его шее — на массивной цепочке, висел внушительный золотой медальон, испещрённой по краям непонятными древними письменами. А в центре медальона, на другой его стороне, был искусно выгравирован цветок розы — понятно, что жёлтой — раз на золоте.

Медальону суждено было повторить путь жареной куропатки — Маркиз нагнул свою массивную голову, стряхнул золотое украшение на каменные плиты и лапой ловко подвинул подарок к ногам опешившего Джедди.

Ну и кто после этого скажет, что кошки создания неразумные, в гордыне своей позабывшие, что есть такое — благодарность?

Открыть медальон — а внутренняя пустота чётко простукивалась — до сих пор не удалось, как, впрочем, и прочитать письмена на нём, хотя Чабес — индеец из какого-то горного племени, уверяет, что видел похожие значки, высеченные на древней каменной пирамиде, спрятанной где-то в самом сердце джунглей.

На следующее утро Зорго заявился на завтрак в "La Golondrina blanka" в дурном настроении, мрачнее грозовой тучи. Вяло ковыряясь в салате из акульих плавников, черепашьих яиц и разнообразной тропической зелени, хмуро пробурчал:

— Тут, такое дело. Повстречался я вчера с Джедди. Нормально в начале всё было, вроде. Поболтали о глупостях разных: о кладах старинных, об ураганах тропических. А, потом, как только я разговор на Индейское Нагорье перевёл — вскочил Джедди как ужаленный и — дёру дал. А, котяра его — в другую сторону припустил. Ищи их теперь — до мангового заговенья. Плохо как — всё получилось.

Несколько минут над столом висела тишина, нарушаемая только звяканьем вилок-ложек о фарфоровую посуду.

Наконец доктор Мюллер решился на вопрос:

— Уважаемый Капитан, но, должны же существовать разные варианты, обходные манёвры всякие, так сказать?

— Есть один вариант, он же манёвр, — произнёс Зорго, наливая себе полный фужер апельсинового вина, — Джедди до невозможности хочется узнать — что же на его медальоне написано? Он за раскрытие этой тайны — на многое готов. Считается, что ни кто до сих пор не расшифровал эти письмена. Но, не так это. Есть один человек, дон Аугусто Романо — и - Гарсия, так вот — он точно всё знает. При мне это было. Сеньора Сара ему листок показала, где значки те были переписаны. Он минуту на них посмотрел, да и говорит — мол: "Ничего разобрать не могу". Но, я то видел — как его глаза блеснули — всего лишь на миг. Интересовался я потом у него, почему он обманул сеньору. Отвечает, улыбаясь, мол: "Меньше знаешь — легче спишь" — и всё в таком духе. Поэтому, бартер знатный можем организовать: дон Аугусто — Джедди про содержание текста того поведает, а мальчишка — за это — вас к Нагорью Индейскому отведёт. Сам — или индейцев чиго попросит. Ну, как мой план?