Холли Лайл - Испытание пламенем

Сильная думала: «Я только что протолкнула стул через зеркало в другой мир, теперь чудовища не смогут проникнуть в дом, пока мы спим». Слабая же просто насвистывала погромче, чтобы не вникать в такие страшные мысли. Пока эти две особы спорили между собой, Лорин тем временем настроила мозг на голос разума, который тотчас напомнил, что ее энергичный двухлетний сынок очень скоро проснется и начнет действовать. Если она не сможет хоть немного поспать, то предстоящий день ей просто не выдержать. А потому Лорин сделала вид, что не произошло ничего странного, и отправилась спать.

— Эрик, прости, что звоню в такое собачье время, но у нас опять сигнал, и довольно сильный.

Эрик Мак-Эйвери перевернулся в постели, потер глаза и взглянул на будильник. Полчетвертого утра. Он сел, но свет не включил. Может, еще удастся поспать.

— Ну что там?

— Вибрируют все ворота в контуре. Судя по размеру блика, можно предположить несколько вариантов. По большей части абсолютно бессмысленных. Либо что-то проникло из верхнего мира…

— Ерунда.

— …либо что-то распахнуло ворота из нижнего…

— Распахнуло ворота?

— …либо кто-то просто вломился через запертые ворота или… или прорезал новые.

— Бред. — Эрик зевнул, прижал трубку плечом и, продолжая разговор, стал шарить рукой по обе стороны кровати в поисках разбросанной одежды. — Ты говоришь «блик». Ты говоришь «вибрируют». Я так понимаю, что «блик» — это мелочь, которая сама собой проходит. «Вибрация» — незначительное отклонение в потоке ворот. Все это совсем не из той оперы, что «вломился», «прорезал» и тому подобное.

Том Ватсон, молодой, серьезный и не имеющий такого богатого опыта ночных дежурств инженер, усомнившись, пошел на попятную:

— Ну может, сигнал был и не таким, как мне показалось, а ворота не то чтобы вибрировали… Ворота Таббса сломались, а у Джорджа Мерсера ворота так шатаются, что он уже вызвал Вилли их ремонтировать. Остальные уже практически вернулись в нормальное состояние… насколько я могу судить по данным контура… Но что бы в них ни попало, это была крупная штука. Я сам в тот момент был в контуре и… мама моя!

Эрик начал бормотать ругательства еще со слов «Ворота Таббса сломались», и, когда Том добрался до «Мама моя!», он уже натянул на себя какие-то брюки из кучи ношеной, но еще приемлемой с точки зрения чистоты одежды первую попавшуюся рубашку и пару носков. Еще натягивая их, Эрик видел, что они разные. Теперь он шарил ногами по полу в поисках туфель.

— А пеленги?

— Ну, я… вроде как… Когда ворота открылись, мне досталось по голове. Ну и вышло вроде как… помутнение. Я-то считал, что вы поставили меня в ночную смену, потому что ночью спокойно, и вот когда все это случилось… я… В общем, в голове прояснилось только через минуту или даже две… Удар пришел из города. Простите. Я не мог ничего сделать.

— Значит, ворота не из контура?

— Нет.

— Должно быть, это связано со вчерашним сигналом.

— Не обязательно. Я имею в виду, что вчерашний и правда мог быть естественной флуктуацией. У нас нет никаких доказательств, что Молли Мак-Колл действительно забрали в нижний мир. Может, она еще найдется. Молли, насколько я знаю, всегда была немного… странной с тех самых пор, как переехала в город.

— Том! — Эрик нашарил наконец два ботинка. Хорошо бы они оказались из одной пары, но если нет, он переживет. Люди в маленьких городках привыкли, что шериф выглядит так, будто он только что проснулся и одевался в темноте. Во всяком случае, с ним дело обстоит именно так. — Ты на наблюдательном пункте?

— Да.

— Оставайся на связи. Вернись в контур, активизируй датчики, следи за любым изменением. Я собираюсь по дороге захватить Вилли Локлира. Думаю, он или у Джорджа, или на пути туда, а потом я сразу туда. Если получишь хоть какие-то пеленги… да что угодно… отмечай их немедленно. И чтоб никаких отговорок. За два дня у нас два отказа ворот. И пропала женщина. Тебе ясно?

— Да, сэр.

Если на Тома нашуметь, он всегда становится очень вежливым. Эрика это всегда поражало: его собственная реакция на подобный раздражитель была абсолютно противоположной.

Он бросил трубку и вылетел из дому, даже не потрудившись запереть дверь. Есть шерифские дела, которые в Кэт-Крике можно выполнять без спешки или вообще лежа в гамаке, а есть дела сентинелов. Это было как раз из таких.

Когда Эрик стал выруливать по подъездной дорожке, Вилли был уже у Джорджа и даже успел погрузиться в работу. Фары осветили фасад, и на крыльцо вышел Джордж. Купальный халат болтался на нем, как на огородном пугале, тощие ноги, узловатые коленки, костлявые ступни в разношенных шлепанцах выглядели до странности беззащитно. Он близоруко щурился сквозь толстые линзы очков без оправы и, едва взглянув в лицо Эрика, заявил:

— Я сейчас его позову.

Эрик и слова не успел сказать.

На крыльце появился Вилли, казалось, плавающий в персональном океане спокойствия.

— Неплохо вышло, — с удовлетворением проговорил он, рассмотрел лицо Эрика и поперхнулся, проделав это и круглым белобородым лицом, и широкими плечами, и огромным брюхом. Массивной рукой он провел по все еще густым седым волосам и спросил: — Это Том тебя выдернул из постели? Парень жаждал приключений с того самого времени, как мы его взяли. Сегодня он получил их сполна и, могу спорить, обделался.

— Это уж точно. — Эрик сделал неопределенный жест рукой. — Тебе кто-нибудь уже сообщил, что у Таббса полетели ворота?

— Сломались?

— Так по крайней мере мне сказали.

— Да, дела. Это серьезно. И здесь и там очень надежные, хорошие ворота. Джордж нянчится с ними, как с собственным новорожденным сыночком. И я что-то не помню, чтобы у Эрнеста и Нэнсин когда-нибудь были поломки…

— Том утверждает, что по всему контуру ворота вибрировали, но говорит, сейчас уже все в порядке.

— Одни сломаны… одни разболтались… а остальные, значит, тряслись?

— Да.

Вилли молчал очень долго. Но это как раз в его духе. Эрик всегда считал, что мысли уж слишком долго пробираются сквозь эту белую бороду и густые волосы, сквозь всю непоколебимую стену спокойствия к тому потайному месту, где, собственно, и осуществляется весь процесс мышления. Наконец Вилли сказал:

— Значит, я ошибся. — Произнося эти слова, он тем не менее излучал все ту же непоколебимую самоуверенность. Из всех сентинелов он был самым старшим — около семидесяти — и повидал, разумеется, больше любого из них. Вилли частенько говаривал, что его удел в этой жизни — сохранять спокойствие, когда остальные паникуют. — Я так понимаю, Эрик, что тебе придется собрать всех.

— Пусть Джордж всех оповестит и вызовет на наблюдательный пункт. А мы оба должны попасть туда как можно скорее.