Михаил Ардин - Райское Местечко

– Через час пленку засохшего спрея можете снять, сэр,- сказала Зоя, закончив обрабатывать мои руки,- и избегайте подобного в дальнейшем. Помните, вы не на Земле!

Я поблагодарил ее и спросил:

– А когда я сниму пленку, мыть эти места можно?

– Конечно. Не бойтесь, через нас никаких следов не останется. Вам повезло, что это произошло здесь. Если бы вы не получили помощь вовремя, вы бы неделю лечились, а не отдыхали!

Я поспешил покинуть кафе.

Ну, Георг, погоди!

Через минуту я нашел в себе мужество, признать, что в немалой степени виноват и я сам. И без того отчета, что забрал Георг, у меня было на самом деле достаточно информации, чтобы сделать все необходимые выводы. Потенциал-то я Потенциал, но, видно, не так еще здорово у меня пока с умственными способностями… Что ж, сегодняшняя неприятность будет мне уроком. И я должен извлечь из этого урока максимум возможного. Ежели я не способен учиться на чужом опыте, буду учиться на собственных ошибках.

Собственно, что мне мешало понять, что к чему? Когда я читал отчет по биохимии, у меня еще не созрел вопрос о причинах отсутствия сексуальных отношений между представителями наших видов. Но когда этот вопрос возник, я не сумел – или поленился? – самостоятельно проанализировать все имеющиеся у меня данные, желая получить готовый ответ у Георга, хотя ответ фактически уже имелся в моей памяти, хотя и не в чистом виде. Надо было только сложить – ну, пусть не два и два, а, скажем, семь и шестнадцать…

Да, сама по себе вторая структура мозга – это только возможность. Что толку в возросших объемах памяти? Надо еще научиться этой памятью пользоваться… Что говорила Мелисса, когда рассказывала мне о проблемах развития мозга корнезианцев? «Связи в мозгу возникают в процессе решения задач…» Чтобы стать селфером, Потенциал должен жить, до предела напрягая свой мозг, вот что пыталась объяснить мне Мелисса! Само слово «селферы» образовалось из известного выражения «self made men». Я столько раз за последнее время слышал: «Селфером никого нельзя сделать, селфером можно только стать!» И теперь я начинаю это осознавать. Ну и как же Мелисса может помочь мне стать селфером? Да, только обеспечивая ситуации, в которых мне придется без посторонней помощи разрешать самые разнообразные проблемы! Похоже, ближайшую сотню-другую лет спокойной жизни мне не видать…

Пока я так размышлял, ноги вынесли меня на стоянку глайдеров неподалеку от кафе. Я сел в глайдер и по дороге, огибающей город, поднялся на холмы, повернул к курортной зоне и вскоре был уже на той стоянке, откуда часа четыре назад отравился знакомиться с жизнью аборигенов.

До ужина у посла оставалось еще больше двух часов. Я неторопливо прошелся по парку и наконец поднялся себе. В номере я был приятно удивлен тем, что все мои вещи оказались убраны в шкафы. В прихожей же я обнаружил на самом видном месте в красивой рамочке на стене инструкцию по поведению на территориях вне курортной зоны и правила общения с местным населением. Под рамочкой в застекленной полочке лежали штук двадцать аптечек первой помощи, о которых говорилось в инструкции. Не понимаю, как я все это не заметил утром?!

Тем временем мне уже можно было снимать пленки спрея. От химических ожогов действительно не осталось и следа. Я принял душ и облачился в форму. Встав перед зеркалом, я стал примеривать, какие мне надеть награды.

Кроме ордена «Пурпурной Звезды» в специальном отделении моего, кофра хранилось еще порядочное количество разных знаков и значков, три медали и орден «Золотой Звездолет». Этот орден я получил за спасение «Королевы Марии» в системе голубого гиганта, когда забарахлил двигатель Вульфа, а медали – за аналогичные технические «подвиги», но в ситуациях, когда не было непосредственной опасности для жизни людей. Ордена и медали я, конечно, надел. Д вот десяток значков, среди которых были знаки «Лучший транспортник года», «За успехи в патрулировании Дальнего Космоса», «Строитель Форпоста» (полученный за три года каторги в системе Край Света), и даже такой экзотический значок, как «За спасение на водах», я долго примеривал и раздумывал, стрит ли их надевать. Но поскольку Мелисса сказала «Все регалии!», я решил надеть все. Иконостас получился внушительный. Думаю, подобной выставкой мог похвастаться далеко не каждый ветеран, уходящий на заслуженный отдых.

Я набрал на коммуникаторе код Мелиссы.

– Алекс? Ты готов? Не жди меня, поднимайся на двадцать первый уровень центрального здания, там апартаменты посла и Малый Зал Приемов. Я скоро буду.

Я дошел до центрального холла и на лифте поднялся на двадцать первый этаж. Двери лифтов открывались на просторную площадку, откуда широкий проход вел, очевидно, в Малый Зал Приемов.

Ну, если это был МАЛЫЙ Зал… Интересно, каков же здесь БОЛЬШОЙ? Видно, архитекторы имели цель поразить воображение аборигенов. Не знаю, как аборигены, а я был весьма впечатлен.

Я вступил под высокие своды и огляделся. Стена напротив входа в зал имела сплошные прозрачные двери в три человеческих роста, распахнутые на обширную веранду, на которой росли кусты, цветы в вазонах и даже небольшие деревья. С веранды открывался величественный вид на океан с несколькими островами на горизонте. Клонящееся к закату солнце окрашивало картину в фантастические цвета, от фиолетового до зеленого, со всеми оттенками красного.

Вдоль стены слева от входа тянулся ряд мраморных колонн, за которыми просматривались эркеры и ниши с диванами, креслами и столиками. В правой части зала имелась сцена, перед которой свободно были расставлены несколько десятков кресел.

По залу прогуливались и стояли группками человек тридцать землян и десятка два корнезианцев, держащихся обособленной группой. Теперь-то я понимал почему!

Я прошелся по залу. Вскоре я обнаружил, что из зала приемов есть проход в помещение аналогичных размеров, являющееся «толовой. Одна из стен столовой также выходила на веранду, а в боковой стене имелся камин. В этот камин легко мог въехать грузовой глайдер, а сейчас там тлели – понятно, что не для тепла, а для уюта,- два толстых ствола каких-то местных деревьев, выделяющих при сгорании приятный свежий аромат. Такой вот местный аналог ароматических палочек… Столы были уже накрыты, и закатные лучи искрились в хрустале, ложились теплыми бликами на белоснежные скатерти…

Я вернулся в первый зал и начал высматривать знакомых. Я увидел Георга, который стоял у одной из колонн, беседуя с кем-то из офицеров, и хотел уже подойти к нему, но тут по залу словно пробежала какая-то волна. Все повернулись ко входу, и с десяток мужчин из разных концов зала устремились в ту сторону.

Я обернулся. В проеме стояла Мелисса, то есть Надя.