Михаил Ардин - Райское Местечко

После концерта гости не спешили расходиться. В столовой работал бар с напитками и десертом, и многие вышли на террасу подышать свежим морским воздухом, выпить бокал-другой, поболтать и полюбоваться звездами. Мы с Надей тоже вышли на террасу и нашли под одним из деревьев уединенный столик с креслами. Народ проявил деликатность, и никто с разговорами к нам не подходил. Лишь временами я ловил на себе завистливые взгляды менее удачливых поклонников Нади.

Неожиданно я заметил Фрэнка Силкина, который явно кого-то искал. Я подумал, что он ищет Мелиссу, и окликнул его, И оказался прав. Мы пригласили его присесть за наш столик. Мне показалось, несмотря на безмятежное выражение его лица, что у него – неприятное известие для Мелиссы. Фрэнк, видимо, еще не очень хорошо понимал, о чем можно говорить в моем присутствии, и я решил не мешать их разговору.

– Надя, не принести ли нам всем десерт?

– Да, я с удовольствием выпью газированного лимонада.

– Кислородного или углекислого?

– Пожалуй, углекислого. И мороженого! Пломбир, ванильное и абрикосовое!

– Сэр, а что принести вам?

– Спасибо, Алекс. Я тут пристрастился к местным десертам. Советую и вам попробовать, должно понравиться. Принесите мне, пожалуйста, крэбби с малоуком и кислородную газировку с малиновым сиропом, буду вам признателен!

Я, не спеша, отправился за десертом.

У бара народа уже не было. Сначала я подошел к корнезианской стороне стойки и попросил «крэбби с малоуком». За стойкой работал официант-землянин, который, подав мне глубокую прозрачную вазочку с зеленоватым желе, покрытым густой белой пеной, охотно удовлетворил мое любопытство, сообщив, что крэбби готовится из местных фруктов, а малоук – из водорослей.

– Сэр,- сказал он мне, понизив голос,- вам наверняка захочется потом взять и вторую порцию, но я вам не советую… Это очень вкусно, но ваш желудок… У вас может быть беспокойная ночь…

– Благодарю за предупреждение, но это блюдо я беру для господина Силкина.

– О, тогда все в порядке! Господин атташе знает, что делает!

Потом я перешел к земной стороне бара и заполнил гравиподнос бутылками с газировкой, бокалами и вазочками с мороженым.

Когда я подвел поднос к столику, Фрэнк с Мелиссой серьезные разговоры уже закончили и обсуждали программу концерта мадам Вильсон. Мелисса считала, что сегодня следовало исполнять меньше трагических произведений, а Фрэнк настаивал, что именно трагедийных переживаний корнезианцам и не хватает. То, что нам представляется кошмаром в их жизни, для аборигенов – традиционная неизбежность, утверждал Силкин. А вот наши трагедии, особенно исторические, вызывают у них особый интерес, у них-то ничего подобного нет…

Прибытие подноса с десертом Мелисса и Фрэнк восприняли с энтузиазмом. Я-то пару бокалов газировки выпил еще у бара…

Когда с десертом было покончено, Фрэнк попрощался с нами. Мы посидели за столиком еще несколько минут и тоже направились к выходу.

В лифте вместе с нами спускались еще несколько человек. Все старательно отводили от нас с Надей глаза, демонстрируя полное отсутствие любопытства. Но когда мы вышли на третьем этаже и двинулись по коридору, я просто физически почувствовал взгляды, сверлящие мою спину. Что ж, публику мы не разочаровали: я обнял Надю за плечи, а она меня – за талию. Ходить обнявшись – особое искусство, но Надя превосходно им владела. Мы удалились по коридору, тесно прижавшись друг к другу, и развитие событий в ближайшие часы нашей жизни ни у кого не вызывало сомнений. Двери лифта закрылись, и Мелисса вздохнула с облегчением.

Когда мы добрались до коридора, куда выходили двери наших номеров, я снял руку с плеча Мелиссы.

– Мэм, благодарю вас! Мне практически не пришлось выполнять ничего особенного, вы – превосходная актриса!

– Да… Актриса…

Мелисса сказала это с каким-то странным выражением, глядя в пол. Потом она вздохнула, подняла голову и посмотрела мне в лицо. Глаза ее были серьезны.

– Алекс, Фрэнк сообщил мне о первых жертвах «рыбной войны». Сегодня в стычке двух рыбацких артелей за косяк ахи погибли четыре корнезианца с одной стороны и один – с другой и еще одиннадцать ранены. По возвращении на берег двух рыбаков одной из артелей доставили замотанными в сети к гоэ острова, и больше их никто не видел.

Я прекрасно понимал, что это означает.

– У нас, пока не улетит «Маджипур», связаны руки. Алекс, три дня ты свободен, отдыхай. А потом, на карнавале, мы должны будем показаться вместе. Утром перед карнавалом я с тобой свяжусь. Пока. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Мелисса.

И мы разошлись по своим апартаментам.

Я думал, что не смогу уснуть, но, едва добравшись до дивана, провалился в сон без сновидений. Видно, мое сознание, переполненное впечатлениями и переживаниями этого долгого дня, решило, что «утро вечера мудренее». И действительно, утром я уже не мог понять, что это я так страдал вчера вечером, вместо того чтобы наслаждаться каждой минутой, проведенной рядом с Мелиссой? Впредь, решил я, не стоит портить себе то время, которое Мелисса сможет мне уделять. Наоборот, надо радоваться каждому мгновению, проведенному в ее обществе, подаренному мне судьбой. А пострадать мне хватит времени, когда Мелиссы не будет рядом. Да и вообще, есть ли причины для страдания? У нас впереди – вся жизнь, возможно, жизнь очень-очень долгая. И кто знает, что в этой жизни может случиться? Случилось же со мной уже одно чудо! Может, это чудо – не единственное?!

Конечно, здравый смысл и жизненный опыт подсказывали мне, что приходу чудес надо активно способствовать. Что ж, я буду стараться!

Определившись таким образом со своим отношением к жизни, я решил использовать свободные дни для отдыха и улучшения своей физической формы. В конце концов, Мелисса – женщина, и внешний вид для нее должен кое-что значить. Я помнил, как ей понравился мой степной загар!

Я взял на стоянке небольшой флаер, загрузил в него легкую палатку, фризер с едой, фрукты и воду. Поднявшись в воздух, я неторопливо полетел вдоль береговой линии и километрах в пяти от курортной зоны обнаружил маленькую бухточку, уютную и тихую.

Я посадил флаер и через двадцать минут уже блаженствовал, сидя в надувном кресле посреди крошечного лагеря, разбитого мной прямо на естественном пляже, там, где песок уступал место мелким камешкам и редкой траве. Близкие деревья давали не очень густую тень и добавляли ароматы цветов в солоноватый океанский ветерок. Что может быть лучше для отдыха? Тишина и покой. Никаких туристов, никаких аборигенов.

Все три дня я загорал и плавал. Иногда я надевал дыхательную маску и плавал над прибрежным дном, знакомясь с обитателями корнезианских вод, а иногда уплывал далеко в океан, спокойный и чистый. Конечно, я брал с собой на всякий случай кортик и маленькое подводное ружье, но ни разу у меня не было повода ими воспользоваться. Морская фауна Корнезо была совершенно индифферентна по отношению к человекоподобным, и какие бы мутации у обитателей вод не происходили, эту сторону их природы они, похоже, пока не затронули.