Михаил Ардин - Райское Местечко

В том, что я сейчас тебе говорю, Нет ничего секретного. Все эти факты опубликованы в многочисленных работах, и даже в школе ты изучал и общие законы развития Вселенной, и иерархию материальных структур, и Теорию биологической эволюции, и даже курс «Селферы и их роль в истории человечества». Другое дело, что вся эта информация ни в одном учебнике не собрана воедино, и мало кто из людей способен свести все факты вместе и задаться довольно очевидными вопросами, на которые мы до сих пор не имеем ответа. И поиск ответов на эти вопросы продолжается уже не одну сотню лет. Мы поощряем любые направления исследований, которые хоть как-то могут пролить свет на простенький, казалось бы, для нашей науки вопросик: «Откуда берутся Потенциалы?»

Ольга переживала личную трагедию очень тяжело, но продолжала свои работы. Она долго работала на Альбине, изучая удивительные свойства организмов этого мира. В частности, Ольга изучала «биологические часы» снежных китов. А Департаменту «К» очень пригодились ее знания в области трансгенных мутаций у бактерий. Ольга – один из создателей штамма «Надежда».

На Корнезо Ольга должна была работать в лаборатории, производящей бактериальные добавки в напитки для аборигенов. Но эта работа – довольно рутинная, и ей легко нашлась замена, когда я попросила Ольгу поработать в качестве администратора.

– Мелисса, но она наверняка никогда не работала с людьми, во всяком случае, как руководитель больших коллективов!

– Конечно, на это я и делала ставку. Ольга обладает исключительными качествами, необходимыми для исследователя-биолога: аккуратностью, пунктуальностью и дотошностью. Она прекрасно умеет командовать пробирками, вирусами и клетками, но эти объекты не имеют эмоций. Я была уверена, что при работе с людьми она будет очень стараться и проявит свои лучшие качества.

Алекс, извини, но у меня на комме висят уже четыре вызова, по которым Георг не смог дать удовлетворительного ответа. Если у тебя нет ко мне неотложных вопросов, ты свободен. Пока!

– Пока, Мелисса.

И я покинул ее каюту.

Так, сегодня я еще раз убедился, что Мелисса легко манипулирует людьми. Да что людьми – селферами! Даже Майклом! Так что уж дергаться мне? Понятно, что Мелисса может творить со мной все, что пожелает. Я и сопротивляться не буду. Хотя… Если я это понимаю… А может, она так и планировала, чтобы я это понимал, и специально рассказывает мне о других, чтобы я думал, что со мной – все иначе? Тьфу! Я запутался окончательно. Лучше об этом вовсе не думать, и – будь что будет!

Окрыленный этой мудрой мыслью, я отправился патрулировать ярмарку на берегу очередного острова в нашем турне.

На следующий день Ольга улетела, и я приступил к исполнению своих новых обязанностей. Смена руководства благотворно сказалась на настроении в коллективе. Народ расслабился и повеселел. И работа пошла слаженней, насколько это вообще было возможно.

Я больше всего опасался, что у меня не получится вести переговоры с гоэ островов, но, слава богу, с этим проблем не было. Все гоэ настроены были весьма доброжелательно, и никаких проблем не возникало. Вскоре я понял, что в этот раз зрителей на представления собирается значительно больше, чем обычно. И, судя по всему, об этом позаботились именно гоэ. Они каким-то образом побуждали население посещать наши мероприятия, и на представления шли все как один, и стар и млад. Несколько раз я видел, как на спектакли буквально приносили на носилках явно больных людей. Правильно я догадался, что гоэ-осознавали смысл происходящего на наших представлениях и содействовали нам, чем могли!

А потом произошел случай, который окончательно подтвердил все мои догадки. В один из дней наш балетный спектакль посетил гоэ, которого я уже видел раньше. Он был одним из тех четырнадцати гоэ, которые пришли на самый первый балетный спектакль, еще на Лалуэ. Я помнил, как он тогда, так же как и остальные гоэ, весь вечер непрерывно пил свой сирогэ. Но на этот раз он не притронулся к стоящим перед ним на столике сосудам. Полная чаша стояла перед ним наготове, но он не сделал из нее ни глотка. Сначала он был очень напряжен и все время будто прислушивался к тому, что с ним происходит. Но к концу представления он успокоился, очевидно, убедившись, что правильно оценил свое состояние. Да, он осознал, что в нем произошли изменения, и пришел на спектакль, чтобы убедиться в этом. Когда я увидел его выходящим из зала, мне показалось, что я наконец впервые вижу свободного и счастливого корнезианца.

Я показал эту запись Мелиссе, и она согласилась с моими соображениями. В последующие дни Мелиссе сообщили еще о нескольких случаях подобных проверок со стороны гоэ. Все это очень обнадеживало. Появлялась реальная возможность обрести в лице гоэ сознательных союзников, имеющих большое влияние среди местного населения.

Дни сменялись днями, мы переплывали с одного острова на другой, и мне вскоре стало казаться, что каждый день мы возвращаемся на один и тот же остров. Мне даже казалось, что изо дня в день я вижу одних и тех же корнезианцев. Во всяком случае, на всех островах лица были одни и те же, однообразно-туповатые у мужчин, отстраненно-прекрасные у женщин и утонченно-аристократические у гоэ, в резких профилях которых временами проглядывало что-то хищное. Одинаковые люди, одинаковые селения, одинаковые берега. Даже погода, никак не меняясь, все время стояла прекрасная.

Как-то раз я не выдержал и спросил у одного гоэ, бывают ли у них шторма?

– Конечно,- ответил он и с некоторой гордостью показал, куда в сезон бурь докатываются океанские волны.

М-да, если у них это называется бурей… Я вспомнил осенние шторма в Ялте, и мое изумление перед масштабами «буйства» местной природы не было наигранным…

В жизни нашей бригады разнообразия тоже было не много, и событием становилось все, что нарушало установленный регламент работ и привычный распорядок дня.

Раз в неделю прилетал грузовой флаер и пополнял наши запасы пищи и биохимических продуктов. Четверых «тяжелых» аборигенов пришлось госпитализировать и отправить флаером на Лалуэ. В течение первого месяца Мелисса шесть раз вылетала на флаере туда, где возникали требующие ее присутствия проблемы, и возвращалась только к самому началу спектакля. Один раз представление пришлось задержать на десять минут.

Вот и все, что нарушало четкий ритм гастрольных будней.

Приятное разнообразие в нашу жизнь вносил разве что Шерр.

Сначала Шерр решил подружиться с лошадьми из «Степного табуна». И ему это легко удалось. Старший конюх аттракциона с его опасениями, будто у лошадей на генетическом уровне заложено чувство страха перед тиграми, был посрамлен. Он, конечно, обвинял Шерра в том что тот ввел спецпрограмму во встроенные в мозг животных процессоры, но Шерр возмущенно возражал, что ничего подобного он не делал. И я склонен верить Шерру, поскольку неоднократно наблюдал, как тэр общался с лошадьми. Шерр нежно гладил их, ласково похлопывал, что-то мурлыкал им на ушко, а в это время его человеческие руки подносили к лошадиным мордам их любимые лакомства – кусочки сахара, морковку, пучки свежей травы. А кто же устоит против ласки? Никаких спецпрограмм и не надо…