Михаил Ардин - Райское Местечко

Для людей при высадке на поверхность Альбины главная опасность заключалась в заражении вирусами и микроорганизмами, чья невероятная жизнестойкость требует чрезвычайных методов стерилизации, подтверждением чему является в том числе трагедия на «Альбине-3».

Первая высадка на Альбине как раз и закончилась при нападении снежных волков такой стерилизацией всех объектов, вернувшихся в танк, и его брони в потоке мощного импульсного излучения последнего выстрела противометеоритной пушки. А поверхность танка дополнительно автоматически была простерилизована при аварийном подъеме на орбиту сквозь плотные слои атмосферы. Из-за нападения волков и соответственно наличия пятерых раненых группе, к счастью, было не до сбора образцов, включая труп волка, кишащих местной микрожизнью. Поэтому в тот раз вирусы Альбины на борт корабля и не попали.

Нападение же волков случилось потому, что не было проведено штатное обследование планеты с орбиты. Такое обследование не предотвратило бы высадку на поверхность планеты с соблюдением, по возможности, всех инструкций. Но все существовавшие в то время инструкции не помешали бы принести на борт «спящие» вирусы и споры микроорганизмов.

Ну и конечно, Макс Бредли действовал практически идеально. Будь на его месте не Потенциал, а обычный человек, ему могло бы не хватить сообразительности, решимости пойти на рискованные действия, скорости реакции, или он просто поддался бы общей эйфории, магии волшебного зимнего денька.

Кстати, тот же штурман мне рассказал, почему планету назвали Альбиной. Правом дать имя открытой планете обладает капитан корабля, обнаружившего планету. Так вот, капитан, осознав свои фатальные промахи в организации операции по исследованию планеты, в расстроенных чувствах дал холодной негостеприимной планете имя недавно отвергнувшей его возлюбленной, Альбины. При этом ему и в голову не пришло, что уже почти двести лет существует база на Альбе, и созвучные названия могут привести к непредсказуемым сложностям. Я не знаю, случались ли за триста лет в этой связи какие-нибудь казусы, но вот Мелисса только что блестяще построила свою интригу именно на сходстве названий этих двух планет.

А мех снежного волка стал признаком кастовой принадлежности к Космофлоту прежде всего потому, что его белизна прекрасно вписывалась в идею «белых одежд» Космофлота, символизирующих чистоту намерений человечества и незапятнанность чести самого Космофлота в ходе космической экспансии.

Кроме того, просто запретить добычу снежных волков или допустить такой уникальный товар в свободную продажу означало бы подтолкнуть всегда имеющихся в обществе авантюристов к браконьерству, чреватому смертельной опасностью не только лично для них, но и для человечества в целом. А контроль Космофлота за распространением шкур снежных волков, гораздо более жесткий, чем контроль любых других земных организаций, делал несанкционированную их добычу делом совершенно бессмысленным. При этом, ограничив использование практически вечного меха определенной, пусть и значительной, группой людей, человечество гарантировало сохранение природного баланса численности всех популяций на планете. Ну сколько шкур в год Космофлоту нужно? Так, всего ничего, пара ежедневных китовых охот… Конечно, добыча волков на Альбине является делом чрезвычайно опасным, и заниматься этим промыслом, не ставя под угрозу существование человечества, могут исключительно селферы.

Задумавшись об этом, я незаметно заснул в уютном кресле и пропустил старт и все маневры в околоземном пространстве. Когда меня разбудила Мелисса, мы уже минут десять шли на реактивных детанационных двигателях в направлении Марса. Я проснулся с легким сожалением, но Мелисса предложила выпить по чашке кофе с булочкой, небольшой запас которых Валентина Петровна, оказывается, приготовила нам в дорогу. Кофе мы пили прямо в рубке, булочек хватило на всех, хотя я не возражал бы, если бы булочек было больше.

С новыми силами я отправился осматривать корабль. Яхта действительно оказалась в состоянии, близком к идеальному. Я только подъюстировал центровку магнитных полей одного из двигателей, что должно было поднять его предельную мощность процентов на десять. Еще я нашел небольшие механические напряжения в двух кристаллах оптического процессора, которые могли привести к сбоям при обработке очень больших потоков информации (а в обычных режимах использования никак не сказывались на результате), и в одном из блоков обнаружил начало процессов деструкции в заливочном компаунде объемной электронной схемы. Вот и все. Да, еще в одной из ванных комнат капало из крана. Сам я его чинить уж не стал, доверил технику.

Когда я закончил обход, доложил о результатах Мелиссе и капитану, похвалив техническое состояние его корабля. Капитан был польщен.

Лететь до Марса оставалось еще примерно полчаса, потом посадка должна была занять также минут тридцать-сорок. Дел никаких не сделаешь, засыпать бессмысленно. Черт знает что. Вот за это я и не люблю ближние перелеты. Чтобы убить время и не мешать экипажу, я пошел в буфет и слегка перекусил бутербродами с чаем. Взял еще и пирожных, но это были, увы, не изделия Валентины Петровны. Как быстро привыкаешь к хорошему!

Наконец мы сели на посадочном поле Марсианского Южного Завода Двигателей. Конечно, все его называют МЮЗД, или просто – Завод. Это на самом деле не просто один из марсианских заводов, это – самое большое предприятие на Марсе, он занимает площадь, равную площади существовавших когда-то в Европе стран Бенилюкс, как я помню еще из школьного курса. Завод расположен в довольно высоких южных широтах, подальше от экваториальных лесов и морей, от зон туризма и от марсианских мегаполисов.

Шесть крупнейших марсианских городов Берроуз, Аркадия и Борисполь, названные в честь Аркадия и Бориса Стругацких, Ли, Смит и, конечно, столица Бредбери носят имена древних писателей-фантастов, указавших человечеству место для его второго дома, освоивших Марс в сознании человека задолго до первых марсианских экспедиций. Эти писатели были весьма прозорливы! После терраформирования, завершившегося лет семьсот назад, Марс стал очень уютной планетой, одним из приятнейших мест Солнечной системы.

Основная масса и постоянных жителей Марса, и туристов сосредоточена в том полушарии, где находятся столица и главные достопримечательности Марса: колоссальный потухший миллионы лет назад вулкан Олимп, 23 километра высотой, и еще три вулкана чуть-чуть поменьше, а также Долины Маринера, грандиозный извилистый каньон длиной 6000 километров, шириной 160 и глубиной 10 километров. Редкий человек не посетил хотя бы раз в жизни эти чудеса природы, не искупался бы в мелких теплых рукотворных морях экваториальной зоны, не половил рыбу и не поохотился в тихих заросших тростником заводях Марса, не прогулялся по широким улицам марсианских городов, до сих пор покрывающихся в сезон осенних бурь слоем тончайшей красной пыли.