Наталья Резанова - Журнал «Если» 2010 № 3

Он не притрагивался к проклятому золоту. Брался за любую работу: колол дрова, драил песком котлы в харчевнях, таскал мешки с зерном. Даже соглашался чистить выгребные ямы. Над ним смеялись, с недоумением косясь на перстень, украшавший палец грязного бродяги. Вульм терпел, получая за работу кров и еду. На вино не хватало, но вино и не приносило желаемого забвения.

По ночам он видел сон, а днем его преследовал смех.

Оскалясь, как зверь, он шел дальше.

И вот тропа вильнула змеей, завершившись раздвоенным «жалом». Ни на миг не задержавшись, Вульм принялся карабкаться по мокрым ступеням и вскоре нырнул в левую «глазницу». Он не помнил, как миновал череду залов и тоннелей. Шел в кромешной тьме, без факела, пока не увидел призрачное свечение. Дверь в сокровищницу была открыта, и там, внутри, играли масляные сполохи, приглашая войти.

Опустившись на четвереньки, Вульм заполз внутрь.

Завалы драгоценностей не изменились. Они призывно блестели и переливались огнями самоцветов. Золота в пещере стало еще больше. Или это ему лишь кажется? Барханы текли, наполняя пещеру тончайшим, как писк комара, перезвоном. Через мгновение уши Вульма наполнил знакомый смех.

Перстень не хотел сниматься. Вульм сорвал его, до крови ободрав кожу, едва не вывихнув палец. И размахнулся из последних сил:

— Забирай! Подавись!

Он швырял золото в золото, перстни в перстни, цепи в цепи. Жалкие подачки из торбы — в груды сокровищ, сияющие и бесконечные. Когда торба опустела, Вульм стал хватать, что попало, из-под ног, отовсюду — и бросать наугад, с бессильной яростью, как пращник мечет жалкие камни в боевого, укрытого броней слона.

— Не надо! Не хочу!

Он не надеялся на возмущение хозяина пещеры и был до икоты, до остановки сердца счастлив, когда золотые горы зашевелились. Смеющийся Дракон окружил неблагодарного нахала со всех сторон, взял в кольцо, оскалил клыки.

— Будь ты проклят!

Никто сейчас не смеялся в пещере, кроме Вульма. Он хохотал, чувствуя, как его хоронят под ливнем драгоценностей, ликовал, заваленный трепещущим металлом, выкрикивал оскорбления, чувствуя, как прерывается дыхание, а кости вот-вот раздробятся под невыносимой тяжестью. Но мечте Вульма не суждено было сбыться. В последний момент золото осыпалось с жертвы, растаяло ледышкой в кипятке; содрогаясь, отползло в глубины пещеры.

— Вульм! На помощь!

Все повторялось! Во сне? В бреду? Наяву? Он стоял на прежнем месте, плита уже провернулась под ногами Хродгара, и великан повис на краю бездонного колодца, не в силах выбраться.

— Скорее! Да что же ты?!

В глотке клокотала бессильная ярость. Опять — в который раз! — Вульм заставлял тело подчиниться своей воле, желая прийти на помощь северянину, и опять не мог совладать с собственной плотью. Напротив, в стене, чернело отверстие. Полшага отделяло Вульма от плиты-педали, приводящей ловушку в действие. Если он не в силах спасти Хродгара…

От дикого напряжения потемнело в глазах. Казалось, жилы сейчас лопнут, как перетянутые струны, мышцы разорвутся гнилыми канатами, а кости раскрошатся в труху. Кипящий мозг выплеснется из расколовшегося черепа, пятная сокровища… Медленно, очень медленно левая нога Вульма преодолела эти полшага, длинные, как бессмысленная жизнь, и опустилась на плиту.

Стрела ударила в сердце.

Он воскрес почти сразу и ощутил, что может двигаться! Проклятые оковы исчезли. Не раздумывая ни секунды, Вульм бросился к багровому от натуги Хродгару. Ухватил великана под мышки, рванул на себя… Чудовищным усилием ему удалось приподнять Хродгара на какой-то жалкий дюйм. Как же так?! Он ведь должен был стать втрое сильнее себя самого! Да, он изменился — Вульм чувствовал это, — но сил не прибавилось.

— Я сейчас!

Он выхватил из торбы моток прочной веревки.

— Меня что-то схватило! — прохрипел Хродгар. — Уходи…

— Не дождешься! Мы уйдем вместе.

Обмотав веревкой могучий торс Хродгара, он привязал другой конец к каменному выступу, подозрительно напоминавшему торчащий из стены рог. Ноги скользили на золотых монетах, рассыпанных по полу.

— Беги, Вульм! Оно тащит меня вниз…

— Держись, друг. Руками, зубами — чем угодно! Я сейчас…

Он заглянул в темный колодец. Ноги великана до бедер оплели гибкие, шевелящиеся плети. Щупальца? Хищные лианы? Какая разница! Жестокая улыбка осветила лицо Вульма — и, даже не подумав выдернуть меч из ножен, он с рычанием прыгнул в бездну.

— Вульм!.

Хватка ослабла через несколько мгновений. Там, в смрадной глубине, что-то происходило. Шипение, влажный хруст, безумная, убийственная кутерьма… Еще миг — и Хродгар понял, что свободен. Кем бы ни был обитатель бездны, у него нашлись заботы поважнее северянина. Ухватившись за веревку, Хродгар в три рывка выбрался из колодца и поспешил откатиться подальше. Сев, великан нахлобучил на лысину свалившийся шлем, вытер ладонью мокрое лицо и, устыдившись, кинулся обратно к провалу.

Освободившись от веревки, он проверил, надежно ли та закреплена, сбросил конец вниз, сколько хватило длины, присел на корточки у края пропасти и стал ждать. Ничего больше ему не оставалось. «Ты живуч, я знаю, — бормотал великан, перебирая косицы бороды с вплетенными в них амулетами. — Хватайся за веревку, я тебя мигом вытащу. И не вздумай сдохнуть, оставив меня одного! Ну же, Вульм, давай…»

В пропасти еще дрались, и это вселяло в Хродгара надежду, что товарищ жив. Потом все стихло. И наконец, выждав дюжину бесконечно долгих ударов сердца, за веревку дернули. Великан осклабился и принялся за дело.

— …Ничего не бери!

— Ты сдурел?! Здесь на всю жизнь хватит…

— Не вздумай! Хочешь остаться тут навсегда?

— Заклятие? — догадался северянин.

— Заклятие, — угрюмо кивнул Вульм.

Свет в пещере мерк на глазах. Отыскав в углу недопаленный факел, Вульм со второй попытки зажег его, и друзья поспешили прочь. Они не оглядывались и потому не видели, как беззвучно закрылась за их спинами дверь из йоханамейтского мрамора.

Когда они выбрались наружу, Вульм сразу приметил молодую осину высотой локтей в десять.

— А ну-ка, сруби мне это деревце, — обратился он к Хродгару.

— Зачем? — изумился великан.

— Думаю, ночью нам понадобится хорошее копье, — ухмыльнулся Вульм, придирчиво изучая самый длинный из своих кинжалов. Его широкое, заточенное «под бритву» лезвие было длиной почти в локоть.

Кивнув, Хродгар отправился рубить осину. Чутью друга он доверял.

Имя Тимура Бекмамбетова — необычный бренд российского кинематографа. Практически все его проекты как в России, так и в Голливуде непременно успешны. Даже, казалось бы, бесперспективная попытка перенести на отечественную почву такой чуждый жанр, как супергеройский кинокомикс, уже завоевала признание публики.