Джуд Фишер - Колдовская магия

— Да, отец, — согласилась она с показной покорностью и, бросив лукавый взгляд на Арана, была вознаграждена смягченным выражением его лица.

— Смотри мне, — неловко пробурчал отец.

Дочери… Почему с ними настолько сложнее, чем с сыновьями?

В этот момент к ним присоединился один из отпрысков семьи мужского пола. Брат и кузен ненамного от него отстали. Высокие, хорошо сложенные парни.

Арансоны с кузенами представляли немалую силу. Халли пошел в отца: крупный нос с возрастом обещал стать крючковатым, как у совы. Фент, как и его сестра, унаследовал Берины огненные волосы, хрупкие кости и замечательную кожу, и ко всему прочему тщеславие, потому что брился как южанин. Но тяжелая работа превратила его мускулы в пружины и наполнила легкое тело энергией, которой хватило бы на троих.

Как будто для того чтобы продемонстрировать самый яркий из возможных контрастов или показать разнообразие типов внешности, встречающихся на Эйранских островах, природа наградила Эрно Хамсона и Тора Лесона светлыми до серебристости волосами и бородами. Эрно, у которого недавно умерла мать, вплел сложный памятный узел, наполненный ракушками и кусочками ткани, в левую косу. После двух недель в море ткань выцвела и задубела от соли, и узел держался крепче, чем прежде. По ночам, стоя на вахте у румпеля, Катла слышала, как Эрно тихо повторяет стихотворение, которое написал в память о матери, когда вплетал узел. Пальцы двигались по впадинам и выступам узла, освежая в памяти слова:

Катлу удивляло, как человек, такой сдержанный и робкий днем, может превращаться в сильного и нежного по ночам, он почти нравился ей за это качество.

— Итак, блудная дочь вернулась! — просиял Фент. — Думала избежать тяжелой работы, так ведь?

— Уклоняешься от семейных обязанностей? — скорчил рожу Тор.

— Оставляешь все парням с мускулами? — добавил Халли, чей цепкий взгляд не пропустил хвастливую демонстрацию бицепсов.

Эрно промолчал. В присутствии Катлы он всегда будто язык проглатывал.

Аран выглядел раздраженным:

— Вы принесли палатки и прилавки вместе с остальным грузом?

Парни закивали.

— Хорошо, тогда Фент, Эрно и ты, Катла, пойдете со мной, поставим палатки. Халли и Тор, проследите, чтобы рабочие разгрузили корабль. Я вернусь через час, и мы взвесим сардоникс.

Фент улыбнулся сестре, показав острые, как у всех лисиц, резцы.

— Можешь нести веревки, — сказал он, — раз уж ты единственная девчонка.

Он с легкостью увернулся от ее выброшенного вперед кулака и потрусил вдоль берега к груде снаряжения. Там светлые камешки валялись вокруг рулонов связанных шкур, промасленных шерстяных тканей и свернутых бухт веревок. Два гигантских железных котла, вместе с подпорками и крышками, лежали посреди кастрюль и тарелок, ножей и топоров, рассыпанных по песку чьей-то торопливой рукой, готовой принимать следующий груз.

Фент складывал охапку кухонных принадлежностей в один из котлов, пока куча посуды не выросла горкой над краями.

— Вот, — крикнул он Катле. — Если тебе он под силу!

Железный котел такого размера весит фантастически много, не говоря уже о наполняющих его инструментах. Катла это точно знала: однажды подобная посудина свалилась с крюка и чуть не прибила ее. Она сумела-таки вовремя увернуться, чтобы не заработать переломы ног, но даже скользящий удар стоил ей расплющенного пальца. Девушке пришлось целую неделю завязывать ногу в тряпки, прежде чем опухоль спала, и она смогла надеть башмак.

Угрюмо взглянув на брата, Катла ухватила котел обеими руками и смогла протащить его шагов двенадцать, проделав внушительную борозду на песке, прежде чем остановиться. Каждый мускул на руках протестовал против такой тяжести. Казалось, конечности уже вытянулись не меньше чем на ладонь.

Мальчишки взорвались смехом. Даже отец заулыбался. Девушка посмотрела на них, сузив глаза, потом подняла котел снова, уже одной рукой, а второй отчаянно размахивая для равновесия. На этот раз она выпрямила руку и спину, принуждая напряжение переходить с мускулов на кости, чему научилась, лазая по отвесным скалам.

Котел нехотя оторвался от земли и больно стукнул по ноге. Катла закусила губу и упорно двинулась вперед. Достигнув после нескольких минут утомительных усилий края пляжа, она поставила котел и оглянулась.

Приняв подобное упрямство как должное, мужчины перестали следить за ней: вместо этого они собрали оставшееся снаряжение и шли теперь по следам Катлы.

Нагнав дочь, Аран отобрал у нее котел и вручил тюк ткани.

— Тебе не надо ничего доказывать мне, дочка, — мягко сказал он, глядя на Катлу глазами зеленее моря. — Я знаю, что твое сердце не уступит в силе мужскому.

С этими словами он поднял котел с такой легкостью, будто тот превратился в деревянное ведро, и быстро прошел мимо девушки.

Аран с семьей работали быстро и достаточно эффективно. Никто не нуждался в дополнительных инструкциях.

Меньше чем через час они поставили пару палаток, которые должны были стать их домом на время Большой Ярмарки. Может быть, эйранские палатки и не блистали яркими красками, как шикарные павильоны, которые Катла видела у подножия Замка Сура, зато они не пропускали влагу и предоставляли довольно места: почти двадцать футов в длину, четырнадцать в ширину, в центре до десяти футов в высоту — достаточно просторно для всей семьи, команды корабля и груза.

Холодный прибрежный бриз появился будто ниоткуда, пока они работали, ставя дубленую кожу крыши куполом. Катла с давно растрепавшимися волосами натягивала веревки и привязывала их к подпоркам, когда обнаружила подле себя мужчину из имперских в богатом синем плаще. По смуглому лицу и бритому подбородку незваного гостя любой догадался бы, что он не с островов.

Истриец носил серебряный обруч в черных волосах, очень гладкая кожа выглядела как полированное дерево. Он был выше Катлы, хоть и ненамного, однако смотрел на нее сверху вниз так, будто видел перед собой нечто мелкое и грязное.

Девушка почувствовала, что в первый раз в своей жизни не знает, что сказать.

Аран бесшумно встал рядом с дочерью.

— Чем я могу вам помочь? — поинтересовался он.

Глаза иноземного господина скользнули неприязненно по голым рукам и буйной шевелюре Катлы, задержались чуть дольше, чем позволяли приличия, на ложбинке между грудей, видной из-за ручейка пота на тунике, потом повернулся к Арану.

— Насколько я знаю, вы продаете отличные кинжалы, — произнес он.