Вячеслав Седов - Ловчие Удачи - 2 книга

— Они неприхотливы, вырыли себе в земле норы как кроты, да спят в них, накрывшись парусиной. Раньше-то за рекой один волшебник содержал этот… Как его? Лепрозорий, вот. Во время войны туда имперцы добрались. Все порушили, а мага повесили на воротах. У них в Заране таких больных убивают и сжигают. А как мирное время настало, никто не взялся снова искать лекарство. Вот и бродят они по Материку.

— Никогда не слышал об этой истории, — ответил Карнаж, — А вам-то они зачем? Как я понимаю, такое соседство будет до первого зараженного.

— Не скажи. Они отпугивают фэтчей. Взрослым мы даем немного хлеба за это и «болотной соли». У нас тут ее, если ты не знаешь, очищают.

— Теперь понятно, почему тут еще кто-то живет, — угрюмо ответил «ловец удачи», — А от проказы вы спасаетесь этой самой «болотной солью» [7] Болотная соль — вид островитянского наркотического средства, втираемого через надрез на коже (прим. автора)

— Пошли лучше в дом. Продрог небось весь. Посушишься, согреешься, поешь чего-нибудь, если еще не расхотелось. Там публика не такая страшная. Хотя, это еще как сказать, — старый лучник повел «ловца удачи» за собой к дому, что возвышался посреди костров на почтительном расстоянии от лежбищ прокаженных, окруженный повозками и привязями для лошадей, где нашлось место коню Карнажа.

Оставляя сильванийского скакуна, полукровка многозначительно посмотрел на Сыча. Старый лучник долго не мог понять, но, когда догадался о сути сомнений «ловца удачи», даже возмутился:

— У нас тут конокрадов и ворья нет! Здесь Жан заправляет, так что за добро будь спокоен. Но вот за шкуру свою отвечаешь сам.

— Тогда пойдем, — усмехнулся Карнаж.

— Погодь, — удержал полукровку за плечо старик, — Тут тобой двое интересовались, как слухи поползли, что ты в топи подался. Нам то голубь принес вести, чтобы тебя никто не трогал здесь. Не знаю уж кто за тебя в Шаароне хлопочет, но и вмешиваться мы не будем. Так что я тебя предупредил.

Феникс в ответ озадаченно хмыкнул. Поистине его персона оказывалась интересна не только магам, раз в южной столице о нем знали и, более того, отписали здешним контрабандистам. За то, чтобы узнать, кто им интересовался, «ловец удачи» готов был щедро заплатить, однако прекрасно понимал, что никто ему на этот вопрос не ответит просто потому, что канцелярия Фелара вела такие темные делишки не первое столетие и свое инкогнито чтила свято.

Они подошли к дверям дома. Стены первого этажа были возведены давно и по площади оказывались гораздо меньше, нежели надстроенный, видимо, позже второй этаж, опирающийся своими деревянными стенами на четыре башенки, возвышающиеся в углах постройки, подпираемые снаружи толстыми балками.

Окна в каменных стенах первого этажа были надежно зарешечены. Входная дверь, щедро обитая железом, тяжело открылась, дополняя образ этой импровизированной крепости, и Карнаж вошел внутрь следом за Сычом.

В просторной зале царил полумрак. Лишь несколько факелов горели на стенах, не считая огромного камина расположенного у дальней стены напротив двери. Слева и справа громоздились длинные скамьи и столы, за которыми сидели немногочисленные постояльцы. Кое-где поднимались к низкому потолку клубы дыма из трубок. В воздухе витал бьющий в нос запах жареного лука. По углам, как и полагалось старинным традициям, располагались небольшие столики, где любой мог с кем-то обсудить личные дела не привлекая всеобщего внимания. Но в этот час и они пустовали, не считая самого дальнего в углу. На него недвусмысленно указал старый лучник, предлагая «ловцу удачи» уважить обычаи серых дорог и представиться патрону.

Жан по прозванию Стоптавший Сотню Сапог заслуживал некоторого уважения, хотя бы потому, что оставался одним из немногих действительно опытных и достойных звания кровавого головореза пиратов из числа тех, кто уцелел после облавы, что устроили феларские солдаты, когда корабли под черным флагом больше не были нужны стратегам. От былой пиратской флотилии, славно потрудившейся в морских битвах прошлой эпохи, осталось очень мало тех, кто и вправду что-то представлял из себя. Остальные оказывались мелкими сошками, наподобие Тиля, которые только и могли похваляться тем, как уцелели в общей каше. Правда, королевские советники как заварили, так и расхлебали эту кашу без масла и даже не поперхнувшись.

Союз с пиратами был рискованным предприятием, но расчет оправдался и канцелярия могла теперь довольно потирать руки — ей удалось убить одним выстрелом двух зайцев: выиграть войну и уничтожить пиратов. То, что от них оставалось теперь опасливо ютилось в бухтах Джирилингла на Острове Туманов, не помышляя более о действительно крупных делах.

Однако, не смотря на то, что Сыч нетерпеливо дергал Карнажа за рукав, «ловец удачи» не спешил сойти с очень удобной для обзора позиции. Факел у входа давно потух и лица полукровки никто видеть не мог, зато он, даже при столь скудном освещении, прекрасно мог разобрать кто был в зале, отметив, кстати, что здесь действительно некому разглядеть его в таком мраке, так как полукровок видно не было. Одни феларцы, и все по большей части северяне.

Над камином помещался герб южного королевства — редкое зрелище в последнее время, так как дворянства почти не осталось. На щите на синем поле помещались треугольником три золотых меча, поставленных остриями клинков вверх, а венчал всю композицию старинный кинжал, выкрашенный красной краской. Поистине любовь к символам у людей не уступала пристрастиям эльфов и гномов. Это был знак того, что здесь правили законы Войны Кинжалов, немногочисленные, но, тем не менее, характерно жесткие при кажущемся беззаконии подобных мест. В том числе один из них предписывал выказать уважение тем, кто был здесь, хотя бы поприветствовав собравшихся, даже если добрая половина зевала, медленно моргая опухшими от бессонницы глазами, а другая мирно спала лицами в тарелках или на столах.

— Здорово, мужики! — довольно громко произнес эту простую фразу Феникс, зная нелюбовь подобной публики к велеречиям.

— Ну, здорово, — послышалось откуда-то сбоку.

— Здоровее видали, — вторило ему сонное возле камина.

— Проходи, — заключил мягкий голос из дальнего угла от небольшого столика, — Присаживайся. В ногах правды нет.

Карнаж почтительно поклонился Жану. Именно ему и принадлежала последняя фраза. Сыч подвел «ловца удачи» к столику, где сидел бывший пират в компании еще одного типа, спящего на сложенных руках, и поспешил удалиться, едва Жан кивком отпустил его.

— Кто будешь? Прозвище и призвание? — сухо спросил Стоптавший Сотню Сапог.

— Феникс, из «Ловцов удачи», — так же сухо ответил Карнаж.