Асия Уэно - Радужная Нить

— И что же он сделал неправильно? — Я приподнялся на колено. — Дай, попробую!

— Нет уж, жизнь дороже отдыха! — отрезал Ю. — А некоторым должна быть дорога шкурка, и без того подпаленная. Мне-то солнечные лучи не помеха… Что касается Тоси, начну издалека, — он шумно выдохнул. — Ты считал, сколько в городе ворот?

— Пять, — не моргнув глазом, ответил я. — Это каждому ребёнку известно: Северная Столица — древнейшая, и только в ней пять внешних ворот. Потому-то не все из них располагаются чётко по сторонам света, как в Оваре и Кёо.

— Так и есть. А знаешь, почему их пять, а не четыре? — обернувшись, он многозначительно посмотрел на меня.

— Чтобы почтить каждую из стихий? — предположил я.

— И призвать их на защиту города! — уточнил юмеми. Он приостановился, утирая пот. — Люди его поколения хорошо представляли истинную мощь природы. И Тоси — не исключение, ведь ему довелось противостоять Нефритовому Владыке, а в те времена должность придворного онмёдзи не была тёпленьким местечком для старого дедушки. Нет, Кай, его враги были влиятельны и сильны. По сравнению с ними наша мико — кроткая горлица! Сделавшись правителем, он возненавидел волшебство и ввёл запрет на тайные искусства. А прежнюю столицу, чьи стены проросли могуществом её защитников, сравнял с землёй, а землю засыпал солью. С тех пор, говорят, в долине Усеикавы — солонцовые степи… Но, знаешь, он ведь и раньше был к этому предрасположен. Отвергал всё, выходящее за рамки рассудочного, за пределы того, что можно взять в руки и сосчитать. Никого не напоминает? — он снова принялся за работу.

— Да уж, — вздохнул я. — Напоминает до боли. Но разве не он возвёл Врата?

— Он. Как и положено, пять. Врата Земли, северо-восточные. Врата Воды, восточные. Врата Пламени, южные. Врата Металла, западные и, наконец, Врата Древа, северо-западные. Тебе эта последовательность, случайно, не знакома?

Я мысленно прокрутил её. Земля впитывает воду, вода гасит пламя, пламя… о боги!

— Но как он мог не сознавать, что она разрушительна? — обомлел я.

— Начнём с того, что он не был онмёдзи. И, как я уже упоминал, предпочитал закрывать глаза на недоступное разуму. Вот скажи, знал ли твой брат, что его избранница — не простая женщина, и тайны её наверняка объясняются именно этим, а не бытовыми причинами? Конечно, да — он ведь неглупый человек. Но это знание вступало в противоречие с внутренними устоями, и оказалось легче заподозрить любимую в обмане, нежели смириться с тем, что не всё в мире очевидно.

— Да, братец всю жизнь пестовал эту веру, — вздохнул я, припомнив насмешки Хоно над дедушкиными рассказами, — наверно, он бы почувствовал унижение, если бы пришлось от неё отказаться.

— Как часто люди отказываются от счастья ради сохранения видимости собственной правоты! — тень пробежала по вспотевшему лицу, когда южанин обернулся и встретился со мной глазами. — А Тоси… он был упрямцем, каких поискать. Одарённый полководец, удачливый мореход, неподкупный и твёрдый в убеждениях человек, правитель, чьи деяния были направлены на благо народа — но упрямый, как тысяча Они…

Отложив весло, он присел рядом со мной.

— Когда война закончилась, а столица была покинута, многие лишились крова, и Тосихико повёл их на север, обещая, что выстроит город лучше прежнего. Он избрал весьма удачное место, учитывая ещё и скромное намерение наложить руку на острова Фунао, но в первую очередь — нужды людей. Здесь каждый мог заработать на мисочку риса: рыбак и каменотёс, лесоруб и земледелец. В верховьях Араи до сих пор, как ты знаешь, промышляют зверя и валят лес, а близ озера Ёми плавят руду и разрабатывают угольные залежи. Рыболовы, каменотёсы и гончары селятся по побережью, где вдоволь прекрасной глины и ракушечника. Тоси вырос за считанные годы, и так расширился, что понадобились крепкие стены и ворота по всем сторонам света. Разрушенная столица — город-крепость, возведённый на острове ещё в те времена, когда ваши предки только приплыли сюда с юго-запада, из страны, называемой ими Благословенной, а ныне известной под именем Лао — была маленькой и тесной. Она ютилась на треугольничке суши, с востока ограниченном устьем Усеикавы, а с юга — морем. С запада же к самым стенам древнего города подступали степи, через которые даже дорог не прокладывали, обходя их по побережью или вдоль реки. Так что, внешними были только врата Земли, Пламени и Воды, расположенные на севере, юге и востоке соответственно. Ещё одни пропускали народ во внутренний город, а последние, пятые, вели к дворцовой площади. Тяжело было захватить столь хорошо укреплённую твердыню, но это отдельная история.

— Я всегда готов послушать, ты же знаешь. Тащи весло, восстановлю наше укрытие.

— Нет, я уже почти закончил, — усмехнулся тот. — Просто неудобно грести и говорить одновременно, да ещё то и дело оборачиваться из вежливости. Так вот, когда новый город, названный в честь Сына Земли его прежним именем, разросся, уже было ясно, где располагать ворота. Разумеется, четыре — на проезжих участках, и пятые для защиты города с моря, а также для сбора водяной пошлины. Старые укрепления снесли, воздвигли высоченные стены, и оставалось лишь дать названия воротам, навесить ленты и устроить торжество. Понятно было, что морские врата можно посвятить лишь Воде. Но что касается остальных…

— Но ведь это очевидно, — я покосился на спутника. — Южные врата от века посвящают Пламени: и в Кёо, и в Оваре это так. Восточные — Воде, всё верно. Западные — Металлу. Тем более, ты сам говорил, что к западу от города уже тогда добывали уголь и плавили руду! А с северо-запада сплавляли лес — помнишь решетки над Араи возле Древесных Врат? Значит, Земле доставались северо-восточные. Твой друг этим руководствовался?

— Именно, — кивнул Ю. — А ещё желанием доказать всему миру, что волшебство повержено, и власть его над людьми подошла к концу, а значит, опасаться нечего. Война случилась не на пустом месте, сам понимаешь. Восстание было — и всё равно страх прижился в сердцах. А Тоси хотел выкорчевать его с корнем, чтобы и воспоминаний о минувших временах не осталось! Его и так едва уговорили на постройку Древесных Врат, изначально он собирался обойтись без них.

— А знаешь, — задумчиво произнёс я, — начинаю его понимать. Трудно судить, как бы я сам поступил на его месте, но мне понятен его выбор. Он чувствовал, что не добился того, ради чего пошёл против правящего клана, ради чего сражался! Война завершилась, но победы не принесла. Так?

Чувство острого сопереживания кольнуло сердце. Тосихико вызывал всё большее уважение, и даже некоторую приязнь. Надо быть сильным человеком, чтобы признать мнимость победы, за которую тебя восхваляют! И очень добрым, чтобы не только переживать о благополучии подданных, но и стремиться подарить им спокойствие, уверенность в том, что прежние страхи не вернутся никогда…