Асия Уэно - Радужная Нить

С этими словами он снисходительно похлопал меня по плечу и прибавил шагу. Я обиженно фыркнул, выразившись нелицеприятно о людях, которые любят пускать пыль в глаза больше, чем уважают ближнего своего, и отстал.

Болота, следовавшие за нами по правую руку, в ярком дневном свете выглядели совсем иначе, нежели вчера под дождём. Молоденькая зелёная травка на кочках и пригорках, усыпанных лютиками и одуванчиками, головки неизвестных мне розовых цветов, напоминающие крохотные шишечки, кустарник, показавший себя в утреннем костре отменным топливом…. Неподалёку от обочины — озёрца стоячей, но чистой воды, отражающие плавучие замки облаков. Вовсе и не мрачная картина. Мы даже какие-то грибы нашли, по утверждению Химико, вполне пригодные в пищу после многократного отваривания, но пренебрегли этими сомнительными дарами природы ради собственного блага.

А потом насыпь вильнула вправо, и вскоре я увидел ответвление от нее, причём довольно накатанное. Рядом стояли указательный знак и накренившийся после недавнего стихийного бедствия низенький алтарь с дощатой крышей, тоже сложенный из камней. Мы поочередно вознесли хвалу Покровителю Дорог, поделившись с ним небольшим количеством рисовых зёрен и плеснув саке на затылок идолка внутри святилища. Наши сердца возликовали в надежде обрести хоть какое-то средство передвижения или хотя бы кров на ночь. Хорошо бы выстирать одежду и запастись дорожными припасами. Мы непроизвольно ускорили шаг.

— А посёлочек-то пустой, — нахмурился Ясу, когда мы поравнялись с двумя столбами, обозначающими въезд на улицы селения. И действительно, тихо и безлюдно. Неужели бросили? Или поветрие? Кровли целы, никакой разрухи. Ни малейших признаков беспорядка, который остаётся после поспешного ухода. И тел на улицах тоже нет. Переселение указом Сына Пламени? Исключено. Во дворах, ограждённых низкими частоколами, чистенько, будто сегодня прибирались. Вот только что-то в этом мирном запустении казалось мне лживым, каким-то ненастоящим, неправильным. Недоставало чего-то. Может быть, жизни? Хотя нет же, вон бельё сушится! Я указал на него Ясу.

— А всё-таки странно. Где все люди? — возразил тот.

— Думаю, скоро узнаем, — улыбнулся Ю.

Я пристально посмотрел на него, но ничего не высмотрел.

— А если у них мор?

— Запах разложения я бы почувствовала. — Химико поморщила носик. — Нет, пахнет живыми людьми. Просто здесь — ни души. И животных нет — вот, что удивительно! Но место какое-то странное.

"Кое-что напоминает", — подумал я. Если бы юмеми отказался входить в деревушку, я бы даже знал, что именно. Но ханец невозмутимо шествовал рядом, с любопытством поглядывая по сторонам.

Мы собрались осмотреть несколько домов и заночевать в одном из них, если не обнаружим ничего подозрительного. Но сначала надо было дойти до конца селения, увериться, что оно заброшено. Там-то кицунэ и сообщила, что ветер доносит до неё запах множества людей. Дорога посёлком не заканчивалась, выводила за стены последних строений и скрывалась за высоким холмом. По другую сторону простирались рисовые поля.

Разумно предположив, что останавливаться без спросу при наличии хозяев было бы столь же грубо, сколь и неосмотрительно, мы двинулись дальше.

Солнцу было ещё далеко до завершения пути по небосклону, когда из-за холма послышались голоса. Нет, песня! Печальная, даже какая-то заунывная, вот только слов не разобрать. Переглянувшись и проверив оружие, мы перестроились. Ясумаса выступил вперёд; я, закрепив тетиву, укрылся за его спиной. Химико, предупредившая нас о том, что мгновенно обернуться, да ещё и в боевую форму, едва ли сумеет, следовала за нами в обществе остальных.

Зрелище, представшее нашим глазам, не выглядело чем-то из ряда вон выходящим. Убедившись, что перед нами обыкновенное свадебное шествие, мы с другом поспешили спрятать оружие, дабы не произвести впечатление разбойников, желающих похитить невесту.

Вот и разгадка опустелого селения! Видимо, девушка по рождению принадлежала к богатой семье, и на проводы собралась вся деревня. Неужели до следующего посёлка так и дойдут? Людей было действительно много, женщины вели за руки детей, а самым маленьких несли на руках. Мужчины были вооружены топорами и самодельными бамбуковыми копьями, нас тотчас же приметили и окружили. Пение, конечно же, стихло, сменившись настороженным ропотом. Ясумаса, взявший на себя обязанности временного предводителя, кратко заверил крестьян, что мы не бродяги и не лихие головорезы, а честные путешественники, лишившиеся повозки и направляющиеся в Тоси пешком. Наш рассказ не вызвал особого интереса, но, к счастью, и подозрений — тоже. Охранники опустили оружие и расступились.

Мы нагнали телегу, везущую закрытый паланкин. Надо же выразить почтение невесте и пожелать ей согласия в замужестве! Говорят, повстречать свадьбу — к удаче, а нам так её не хватало в последнее время! Признаться честно, в довесок мы намеревались выпросить и разрешение переночевать в чьём-нибудь доме. Ну вот хотя бы у счастливых родителей девицы.

Путь нашему маленькому отряду преградил крепко сбитый человек в чёрных одеяниях из нескольких слоёв недорогого шёлка и высокой шапке эбоси, похожий на того тетерева, что грозил протухнуть в мешке у меня за спиной. Род занятий этого немолодого мужчины я определить не смог. Положение — тоже.

— Можем ли мы пожелать всех благ, доступных на земном пути, той девушке, чья красота заслуживает столь неусыпного надзора? — слегка склонив голову в знак почтения, начал Ясу.

— Едва ли несчастной помогут ваши пожелания, — грустно ответил тот, но посторонился.

Мне сделалось жутковато. Немногих женщин выдают замуж, считаясь с их чувствами, и к этому все привыкли. До недавнего времени я сам так думал.

Мой друг неуверенным голосом произнёс положенные слова, и в ответ раздались звуки, напоминающие всхлипывания. Не знаю, что побудило меня сделать шаг вперёд и стремительно отдёрнуть светлый полог, скрывающий от нас сидящую в паланкине невесту. Толпа позади меня ахнула и заворчала. Я смотрел на лицо, испещрённое следами слёз, что прорезали широкие полосы в густом слое белил. На склонённую головку со сложной прической, украшенную белым покровом с вплетёнными повсюду весенними цветами — это был свадебный убор. На столь же белоснежные шелка, расплескавшиеся вокруг ног девушки подобно утреннему туману. И на руки, сложенные на коленях и связанные в запястьях.

Вот так праздничек!

— Что здесь происходит? — в голосе Ясумасы появилась та грозность, которая вынуждала трепетать любого из придворных насмешников. Он резко обернулся к толпе, положив руку на тати, и люди отпрянули. Наш давешний собеседник единственный из всех выступил вперёд и склонился перед моим другом в глубоком поклоне.