Андрей Круз - У Великой реки. Битва

— Это зачем? — не понял я.

— Ворота открывать! — рявкнул гном.

Ладно, гному виднее. Мы бросились наверх и вбежали в караулку как раз в момент, когда огромный камень, словно выросший из земли, со страшным треском ушёл обратно в землю. А Маше и вправду это с виду трудов никаких не стоило.

— Это как ты так? — удивился я.

— А в любом заклятии надо «ниточку» оставлять, за которую дёрни — и всё развалится, — аллегорично, но непонятно ответила она.

— Как скажешь.

Караульный двор был пуст, крики и суета доносились из двора замкового. Никто нас с этой стороны не ждал. Было желание метнуть пару гранат сразу за ворота, чтобы спугнуть тех, кто мог бы нам потом в спину пальнуть, но Маша перехватила мою руку и отрицательно покачала головой:

— Там нет никого.

Бежали мы всё же «гусеницей», прикрывая друг друга. Лишь оказавшись у навеса с техникой, остановились, а Орри толкнул Балина в плечо и сказал:

— Давай, хватаем пушку и покатили к воротам.

Показал он, разумеется, на арку караульного двора. А ведь верно, оттуда можно попасть в ворота, но вот хватит ли такого снаряда для крепостных засовов и блоков? Он ведь шесть килограммов всего, и бревна не переломит, а что ворота заперты на совесть, никто не сомневается.

— Подержи снаряд, — сказала вдруг Маша.

— Что задумала? — не понял гном.

— Заклятие разрушения на него наложу. Сильное, какое мало кто умеет. — Затем она повернулась ко мне и сказала: — А ты думай, что ещё от меня надо. Меня хватит на два серьёзных заклятия, не больше. Потом понесёшь на руках — и так до постели.

— До постели — запросто, — кивнул я. — Можно даже сейчас, война подождёт.

— Думай, озабоченный! — улыбнулась она, после чего повернулась к гному, держащему снаряд на вытянутых руках.

Думай, думай… Вечно мне за всех думать. Лари тоже вон умная, а сегодня в дурацкую дуэль полезла и до сих пор зла на меня, что не дал ей по законам чести самой сгинуть и всех нас в могилу свести. Поединок у неё, понимаешь. А какова первая заповедь разведчика, как Парамонов меня в своё время учил? «Приглашение к поединку осуществляется путем выстрела в затылок противнику, не подозревающему о твоём присутствии». И всё тут. Зато сразу выигрываешь.

Так, матерясь про себя, я полез в открытую кабину «мула», переделанного в военный транспорт ГАЗ-63. Неплохо так, по уму переделано, нижегородская работа. Кузов с лавками, где сидят спиной друг к другу по оси машины, вместо бортов — стальные решётки на крючках, которые в грязи и под колёса можно бросить, кабина открытая, укреплённая дугами. Запаски как щиты дополнительные, за ними по ряду канистр с каждой стороны. Посредине турель пулемётная. А к ней широкий ремень с карабином приделан — пулемётчику пристегиваться, чтобы на кочках не вылететь.

Привод полный, колёса здоровенные, сидит высоко — не вдруг залезешь. Хорошая машина, хоть и небыстрая. Как моя «копейка», только побольше. Моя на тонну с небольшим рассчитана, а эта — на две.

К счастью, амулетов и ключей здесь не было, заводилась машина большой грибовидной красной кнопкой. И завелась с полтычка, после того, как я хлопнул по этой самой кнопке. Дрогнули стрелки, посмотрел на уровень топлива — под пробку, как и положено в боевой машине. Ну, в этом я и не сомневался: в замке явно порядок был, пока командиры не скончались. На тысячу с лишним вёрст хватит, если с канистрами считать.

Между тем Маша свою работу закончила, вздохнула тяжело, стёрла пот со лба. Снаряд теперь просто светился убийственной магией. И где она всему этому научилась? Неужели талант самой заклятия составлять? Хотя верно, не раз уже доказывала… Гений у меня в постели, гений. А я, сиволапый…

Всё это время Лари, присев на колено у колеса и положив карабин на массивный бампер, держала арочный проём под прицелом, готовая открыть огонь по первому, кто там появится. Но сюда никто не шёл, зато с того двора доносилась отчаянная винтовочная трескотня, и даже раза три грохнули «фаусты». Шла война с пулемётом в каземате, у которого нас давно не было. Что значит неожиданно и кстати выступить с сольным номером! На пулемёте в смысле.

Гномы лихо покатили небольшую пушку к воротам, ухватив её за станины. Затолкали в арку, застопорили рессоры, дружно нажав на рычаги, раздвинули станины. Орри присел к прицелу, плавно вращая рукоятку. Балин, не дожидаясь команды, загнал снаряд, с чавканьем закрыв поворотом рукоятки поршневой затвор. Эк они слаженно — прямо расчёт.

В замковом дворе что-то поняли, снова послышались крики и команды, несколько пуль звонко ударили в щит пушки, но было уже поздно. Орудие выбросило сноп огня, родило облако дыма, а гномы разом подскочили и заревели хором, подпрыгивая и размахивая руками. А где-то вдали грохнуло взрывом, полыхнуло Силой, послышался звон, словно нечто железное и очень тяжёлое упало на камень. А они уже волокли пушку за станины обратно во двор, освобождая проезд. А я с водительского места полез в кузов, освобождая место за баранкой Орри, уже натягивающему на бегу свои любимые шофёрские очки.

— Прям засовы сбили, они все завалились, — возрадовался он. — Только толкнуть теперь!

— Пулемёт давай! — крикнул я ему, когда гном подбежал к машине.

Через секунды сумка с дисками висела у меня на животе, а я пристраивал «дегтяря» на некую рогульку с зажимами и на шарнире, которая заменяла здесь универсальную турель. Балин со своим пузатым «льюисом» плюхнулся справа от водителя, установив самоварную трубу пулемёта на сошки, Лари в одно касание метнулась в кузов, пристроившись на колене за скамейкой и уложив карабин на спинку, а прямо за ней устроилась Маша, которая и скомандовала:

— Вперёд! Я готова!

— Не сразу, а как из арки покажемся! — крикнул я в ответ, а Орри врубил первую передачу.

Мотор «газона» взревел, задранная вверх труба выбросила облако вонючего дыма, зубастые бронетранспортёрные покрышки с хрустом вцепились в гальку, которой был посыпан двор у стоянки, и машина, решительно разгоняясь, покатила в арку. Маскироваться было уже поздно, поэтому я с большим удовольствием влепил по короткой очереди в радиаторы оставшейся на стоянке техники. Надо было раньше моторы раздолбить, да не успел — всё в спешке, всё в спешке.

Рёв мотора ударил в арке по ушам, и, когда защитная решётка перед покатым капотом «газона» оказалась в замковом дворе, Маша сделала жест рукой, словно отгоняя муху, летавшую над ней. И нас накрыл прозрачный, искрящийся местами купол.

Ударили в нас со всех сторон — со стен, из-за углов, из окон, с боя и казематов Башни сеньора, с надвратного барбикана [83]— откуда угодно. Купол завыл под клевками пуль, расцвёл яркими вспышками, как фейерверк, но ни одна пуля нас не задела. Ну и мы не стреляли, потому как щит двусторонний, можно и рикошетом получить.