Джудит Тарр - Жребий принцессы

Гнев Хирела превратился в ужас. Еще один шаг — и Севайин рухнет в пропасть. Он видел, что она думает об этой возможности, стоя на самом краю и сжав на груди руки, словно силясь разорвать ненавистную плоть, превратившуюся в ее тюрьму.

Севайин резко взмахнула руками. Она смеялась, и это было страшно.

— И не только я одна, мой супруг. В этом-то вся суть. Теперь я знаю, почему многие мужчины так ревностно следят за тем, чтобы их женщины были заперты в клетках. Мы слабы. Мы хрупки. Мы неблагоразумны. Но мы обладаем могуществом. Ибо без нас не было бы и вас. И без нашего согласия, полученного по доброй воле или по принуждению, никто из вас не смог бы похвастать сыном.

— Но ведь наше согласие тоже требуется, — сказал Хирел, делая осторожный шаг вперед.

Севайин качнулась назад. Его сердце замерло. Она улыбнулась.

— Ну и согласие! Всего несколько мгновений удовольствия — и вы свободны. А женщина страдает дважды по девять циклов Ясной Луны; ее боль становится все сильнее, превращаясь в конце в смертную муку, и часто приводит к смерти.

— Но не всегда. Намного чаще она оборачивается великой радостью.

— Может быть. — Севайин отбросила с лица непокорные рыжие пряди. — Я уже пережила это однажды, Хирел, но тогда я могла найти спасение в моем собственном теле. Я не перенесу это снова, не имея подобного выхода. Мне не выдержать. Я была создана для охоты, для битвы, для встречи со смертью от острого клинка или ядовитых зубов — короче, для мужской доблести. А не для этого. — Я никогда не замечал в тебе трусости. — Да, мне страшно. Ведь я женщина. — Она наклонилась к нему. — А тыхрабрый и доблестный принц. Вот и вынашивай этого ребенка. — Я не могу.

— О, разумеется. Ты избегаешь даже мысли об этом. — Севайин…

— Севайин! — с издевкой повторила она. — Севайин, которая когда-то была Саревадином. Теперь былая красота уничтожена, и приходится смотреть в лицо суровой реальности. Эта игра прекрасно началась. Я получила тело, о котором страстно мечтало мое прежнее "я"; я смогла наконец стать твоей возлюбленной; во мне неожиданно возродилась моя волшебная сила. Тебе не кажется, что я достаточно заплатила за все это? Не пора ли мне остановиться и снова стать тем, кем я была прежде? Я даже могу без страха думать о войне. Все, что я делала, не смогло отсрочить ее, не то что прекратить. — Ты хочешь покинуть меня, Вайин?

Она наконец отскочила от края и бросилась на Хирела. Он опрокинулся на спину. Она неистовствовала, она смеялась; она упала на камни рядом с ним, прижав кулаки к глазам и размазывая слезы. — Наверное, ты презираешь меня.

Хирел нежно взял ее за руки, отвел их от лица и прижал к своей груди. — Я люблю тебя. — Одному богу известно почему. — Да.

Он поцеловал ее в соленые от слез губы. Она отдернула голову.

— Таким ты мне нравишься больше. Со мной ты становишься свободнее.

— Это оттого, что ты свободнее со мной. — Не я, а мое тело, в котором я заключена. — Но ведь тело принадлежит тебе так же, как и разум. — Разве ты не понимаешь? — Севайин взглянула ему в глаза. — Ты любишь меня, потому что таково предначертание магов. Я хочу тебя, потому что они наложили то же самое заклятие и на мое тело.

— Ни один маг на свете не способен заставить человека любить, — сказал Хирел. — Мое тело тянулось к тебе с момента нашей первой встречи, когда я увидел твое разбойничье лицо и ужаснулся твоей необычайной наглости. А некоторое время спустя ты завладела и моим сердцем. — Севайин усмехнулась. Он спокойно и твердо взглянул на нее. — Да, я отдал тебе свое сердце. Не умаляй моего дара.

— Ты безнадежен. — Она высвободила руки и сомкнула их у него за спиной. — Нам обоим необходимо уладить дела с магами.

— Верно, — сказал Хирел. — Только обещай мне, Вайин, что не начнешь этого без меня.

Севайин заколебалась. Хирел настойчиво смотрел на нее. Наконец она медленно произнесла: — Если смогу. — Сможешь.

Она сжала губы и ничего не сказала. Хирел поднял ее на ноги. — Давай возвращаться в нашу тюрьму. — Нам уже приходилось иметь дело с оковами, правда? Она повела его вниз с вершины, цепкая, как горная кошка, и бесстрашная, как умалишенный. Ей посчастливилось, что Хирел любил ее до безумия. Будь по-другому, он всем сердцем возненавидел бы ее за то, что она сумела одержать над ним верх.

Стены главного зала иногда казались голым камнем, иногда были затянуты гобеленами, иногда становились окнами в чужие миры. Миры очень странные или до странности знакомые; миры, которые были адом, и миры, стремительно летящие в глубины сверкающей пустоты. Но ни один из них не был миром Хирела, в том числе и тот, что раскинулся под этим сверкающим безлунным небом.

Севайин училась изменять миры, вызывать новые видения и воскрешать старые. Это помогало ей убить время и питало ее силу. Это отвлекало ее от более опасных предприятий: лазания по горам, управления облаками или поединков с магами на мечах, на шестах или врукопашную.

Однажды солнечным холодным днем, похожим на все остальные, Хирел нашел ее созерцающей какой-то мирный уголок: яркую зелень, цветы, пестрых птичек и водопад. Ее глаза были полны нежности.

Хирел опустился рядом с ней на корточки. Севайин пришлось расстаться со своими мужскими штанами, без которых она сама себе казалась голой. Вместо них она надела платье цвета утренней зари, оттенявшее ее темную кожу и подчеркивавшее ее формы. Она утверждала, что стала неуклюжей, но на самом деле не потеряла своей грации, которая просто приобрела другое качество: из пантеры-охотницы она превратилась в царицу диких юл-котов, ожидающую потомства.

Рука Хирела скользнула по ее округлившемуся животу. Он ощутил приветственные толчки и рассмеялся, потрясенный этим чудом.

— Наш малыш узнает своего отца.

— А что, если это не он, а она? Ты откажешься от нее? — Я ее страшно избалую.

Хирел коснулся легким поцелуем краешка губ Севайин. Она не отстранилась, но Хирел почувствовал, что она слишком озабочена, чтобы испытывать желание. Она сказала:

— Они будут прятать нас здесь в течение всех восемнадцати циклов Луны, если, конечно, смогут. А потом воспользуются нашим ребенком в своих целях.

— Это только их мечты, — спокойно сказал Хирел. Он старался не думать о том, что чуть больше половины этого срока, проведенного здесь, подвели его близко к опасной черте. А они с Севайин должны были сломаться. Она обожгла его взглядом.

— Ты еще не слышал последние новости? Мой отец вернулся к прежним разбойничьим штукам: то он как ураган проносится через весь восточный Асаниан, тесня войска твоей империи; то делает вид, что отступает, и его преследователи попадают прямо в середину армии; то он просто завоевывает территории, потому что само его имя вызывает ужас. И, представь себе, счастливый случай всегда помогает ему скрыться от воинов твоего отца. Послам Зиад-Илариоса пришлось очень постараться, прежде чем им удалось наконец найти его. Солнцерожденный заставил их прождать несколько дней, пока он принимал капитуляцию одного из баронов, давал отдых своим людям и делал набег на крепость, которая не желала сдаваться. Когда он все-таки соблаговолил принять своих гостей, то даже не выслушал их. Он отказался от предложенного союза. "Мой сын в безопасном месте, где никто не осмелится тронуть его, — сказал он. — И я подарю ему весь мир".