Джудит Тарр - Жребий принцессы

Хирел осмотрелся.

— Действительно. Здесь не хватает пары кроватей. И нелишне будет установить навес, а то вдруг нам захочется искупаться во время дождя.

Слуга забыл о своих страхах и попытался обуздать высокомерие Хирела.

— Вы вторглись в личные покои ее императорского величества. Если вы не оставите их по собственной воле, мне придется проследить, чтобы вас отсюда проводили.

— А я так не думаю, — холодно заявил Хирел. — Кровати. Принесите их. И вино. Навес пока может подождать, а вот мыло и полотенца — нет.

Бедный слуга мгновенно потерял самообладание, а вместе с ним и свой надменный тон. — Здесь вам не свинарник для варваров! — Разве только, — размышлял вслух Хирел, — вы сможете предоставить мне комнаты рядом с покоями принца Саревадина. Действительно рядом. И с обслуживанием, соответствующим моему положению.

— Ты получишь должное обслуживание. А именно — цепь раба, которую ты потерял.

— Думаю, ты мне не подходишь. Убирайся. Ты меня утомил.

Хирел отпустил Юлана. Кот радостно прыгнул и прогнал дурака слугу из комнаты.

После переговоров со слугами всевозможных рангов им пришлось иметь дело со стражниками, которые не могли проникнуть в дверь, охраняемую Юланом, и не решались очистить помещение при помощи своего бронзового оружия. Идиоты, они даже попытались напасть из сада, не подумав о том, какая от этого будет польза, ведь по саду бродили зхил'ари, вооруженные до зубов. Хирел не интересовался, откуда у них появилось оружие. У дикарей свои методы, а воровство они не считают грехом.

Наконец стражники убрались. Из того, что требовал Хирел, принесли только вино, а позже и еду, после повторного и не допускающего возражений приказа. Дикари не нуждались в изобилии. Игра не приносит удовольствия, если объедаешься мясом и пресыщаешься вином.

А Хирел больше не испытывал голода. Он выпил немного вина, только ради пробы, и надкусил плод. Он беспокойно бродил по саду, возвращался к пруду, заходил в комнату. Из коридора не доносилось ни слова. Ни звука, ни намека на колдовство. Дважды сменилась стража. Лица охранников были угрюмыми. Дверь в комнату, где лежал Саревадин, ни разу не открылась, поэтому Хирел так и не увидел, что происходит внутри. А может быть, комната, которую столь ревностно охраняет стража, вообще пуста?

День померк, и наступила ночь. Хирела одолел беспокойный сон. Он боролся с ним, но дремота оказалась сильнее, и юноша уснул.

Ему снилось, будто он идет по сумеречной местности, освещенной холодными звездами. Рядом с ним двигалась чья-то тень. Тени двух принцев спокойно шагали бок о бок в стране теней. Но даже здесь шевелюра Саревана была яркой, как огонь маяка.

Какая-то часть Хирела считала это кошмаром: сумеречные странные холмы, ледяные звезды, воздух, ничем не напоминающий воздух живой земли. Но здесь был Сареван, такой же, как всегда; он шагал уверенно и легко, окутанный покровом молчания. Один или два раза он взглянул на Хирела и улыбнулся теплой, чуть-чуть озорной улыбкой. «Мы принадлежим друг другу, — говорила эта улыбка, ты и я, два принца».

Хирел склонил голову в знак согласия. Они находились в таком месте, где нельзя отрицать истину.

Постепенно Хирел осознал, что воздух наполнен странным шумом, похожим на пение хора. Звучало имя: «Саревадин. Саревадин!» Сареван приостановился. Хирел оглянулся. Где-то далеко, на самом краю видения, мерцал свет. Он нахмурился и сказал: — Они зовут тебя.

Его голос утонул в тумане. Сареван искоса взглянул на него и слегка пожал плечами. Для него это не имело значения.

— Но это правда, — настаивал Хирел. — Вот, послушай. Они зовут тебя назад к свету.

Нежная глубокая темнота манила к себе. Хирел схватился за Саревана. Тот попытался вырваться, и тогда Хирел еще крепче сжал руки. Сареван повернулся, готовый к схватке, но замешкался. — Слушай, — сказал Хирел. — Ради меня. — А кто ты такой? — спросил Сареван. — Я — твоя вторая половина, — ответил ему Хирел. Брови Саревана сдвинулись, однако спорить он не стал, словно Хирел дал ему повод для размышлений. — Слушай, — умолял его Хирел. — Слушай.

Хирел вскочил. Стояла глубокая ночь, но не ночь в стране теней. Воздух в саду императрицы был холодным и сладким. Тишину нарушал лишь храп его товарищей. Он снова улегся, прижался к теплому боку Юлана и попытался унять дрожь. Сон рассеялся. Хирел нисколько не сомневался в том, что это был всего лишь сон, однако он продолжал преследовать юношу.

Утренний рассвет холодил, несмотря на яркие лучи восходящего солнца; вода в пруду оказалась ледяной. Хирел все же нырнул в него, чтобы смыть с себя следы прошедшей ночи и заставить разум окончательно проясниться. Он продолжал плескаться, когда слуги принесли еду, на которую зхил'ари набросились с наслаждением, и не вышел из воды, даже когда появился какой-то высокий незнакомец.

«Еще один проклятый великан», — подумал Хирел, подняв глаза на фигуру, стоящую у края пруда. Этого человека нельзя было назвать молодым: его борода побелела, а волосы поседели. Но в нем была легкость и живость молодого мужчины, и он уставился на Хирела пристальным обескураживающим взглядом. Казалось, он может читать в глазах принца самые сокровенные мысли, и то, что он видел, вызывало у него смех и ярость в равной мере. Юлан уселся возле него, привалился к нему боком и громогласно замурлыкал.

— Итак, — сказал незнакомец на языке гилени с акцентом, характерным для жителей Янона, — ты и есть тот захватчик, который взбудоражил весь дворец? Я не рискну предположить, что ты просил то, что тебе требуется.

Хирел смутился и тут же почувствовал к самому себе презрение, от чего его слова прозвучали резко и высокомерно.

— Я просил. Мою просьбу не удовлетворили И тогда мне пришлось взять.

— Ты требовал невозможного. Ты взял то, что может удовлетворить твои амбиции. — Северянин протянул руку. — Выходи из воды, маленький принц.

Хирел повиновался, однако руки не принял. Его нагота и то, что он был вынужден самостоятельно вытираться, стуча зубами от холода, и одеваться под этим самоуверенным взглядом, больше не вызывали стыдливого румянца на его щеках. А Юлана он вообще игнорировал. Этот кот стал таким же предателем, как и все остальные.

Осторожные зхил'ари обступили их. Северянин сверкнул ослепительной улыбкой и что-то сказал на их родном языке Выслушав его, они вытаращили глаза и разинули рты, повалились на землю и принялись пылко целовать его ноги, а потом исчезли.

Хирел остался один, всеми покинутый и посиневший от холода, слишком огорченный, чтобы разгневаться. Улыбка высокого человека не могла пробиться сквозь отчаяние юноши, а глубокий теплый голос не радовал его слух.