Рус Лакмен - По ту сторону зеркала

— Да тут я вижу, старый ты ворчун, политиком заделался, все о стране печешься! — засмеялся тот. — Мой тебе совет, лучше выкинь это дело из головы и торгуй своими кастрюльками дальше. Насколько я помню, еще никто не отменял еду, а ее, как мне известно, требуется приготавливать именно в твоих посудинках.

— Если честно, мне не до шуток, — вновь посерьезнел толстяк. Однако совсем не тревожащаяся рука его, беззаботно наполнила бокалы. — Ты слышал про этих бегляков-то? [1] Бегляк — слово придумано автором. Сходно со словом «беженец», но между ними есть некоторое расхождения. Появление этих людей в наших краях не спроста…

— Постой-постой, какие еще бегляки?..

— Ну, те, что приходят с севера… Ты что, не слыхал?

— Нет! А что это за люди?

— Э, да ты я вижу, отстал от жизни! Вся Никка уже об этом знает, а ты!.. Это и не удивительно, ведь столько тебя не было!.. — засмеялся на сей раз торговец, сотрясая комнату своим басом. — Я говорю о тех оборванцах, которые приходят к нам издалека, по-моему, даже из самой чертовой Кифии, будь они не ладны. По словам моего двоюродного брата, что работает на кухне королевского двора, ты его знаешь, вот он говорит что, Ферус поймал этих людей и при допросе узнал, что те бегут из-за случившейся с ними большой беды. Не знаю, что именно, но что-то серьезное. Думается мне, что война у них там. Война нешуточная! Вот и бегут бедняги от нее. Не дай господи, чтобы она и до нас докатилась!..

— Это действительно новость, но ты, кажется, немного сгущаешь краски, ведь в этой Кифии, мира-то никогда не было! От тех скудных известий, которые оттуда иногда до нас доносятся, ничего хорошего слыхать-то не приходилось. Если и бегут они к нам, то только оттого, что, опять объявился у них там какой-нибудь негодяй с шайкой головорезов и носится по всей ихней стране и заставляет неспокойные головы тамошнего народа подчиниться себе; и всего-то делов. А к нам они никогда не сунутся, потому что смелости не хватит, да и силенок тоже. Там никогда не соберется войско способное на нас напасть и тем более победить. Они-то между собой не могут разобраться…

— Ты конечно прав, — согласился торговец начинающий сомневаться в своих доводах, — но брат, когда мне все это рассказывал, далеко не казался спокойным и даже наоборот, выглядел обеспокоенным и все время твердил, что может нагрянуть война. А он просто так слова на ветер не бросает. Сам знаешь!

— Да, я знаю, что он на слова разборчив, но ведь ты же сам говорил, что это всего лишь слухи, а слухам, как известно, нужно относиться с сомнением, так что, мне думается, не следует особо переживать из-за такой ерунды. Ведь ничего еще не произошло, а ты уже лавочку свою хочешь свернуть!

— Ты, кажется, прав друг! — окончательно поменялся Том во мнении. — Давай-ка лучше, сменим тему!.. Ах, черт меня достань!.. — вдруг вскрикнул тот, подпрыгнув.

— Что еще случилось? — спросил Плаше, встревожившись.

— Как не вежливо с моей стороны! Дырявая моя башка! Я же не осведомился на счет господина Белиэнара! Как он поживает-то?! Небось, такой же, как и тысячу лет назад, — засмеялся тот громко, начиная пьянеть. — Не стареет ведь, а! Такой же проворный?! Прыткий?! Вот бы здоровья такого мне!

— Фу, вот ты о чем! Слава богу, все нормально, не переживай! Такой же, как и всегда, вечно занят в своей лаборатории, и что-то творит себе там! Кстати, привет тебе от него большой!

— Спасибо, спасибо ему! Передай ему огромный привет от меня и моей жены и пусть как-нибудь заглянет! И его я век не видывал, даже подумываю, не захворать ли мне с умыслом, чтобы повидаться с ним! — сказал он очередной раз, сотрясая комнату смехом.

А между тем, еда на столе закончилось (по большей части благодаря старанию самого толстяка). И Плаше с облегчением решил, что пора уходить, ведь иначе беседа грозила протянуться надолго.

— Ну, ладно старина, засиделся я уже! Пойду я!

— Что, уже уходишь?! Что так быстро! Только ведь пришел!

— Нет, дорогой друг, пора идти мне. Дела ждут! Да и тебя, по-моему, тоже!.. — и Плаше тут же встал, давая понять, что возражения не приемлемы.

— Ну, хорошо! Только обещай, что не исчезнешь так больше, а то знаешь, я обидеться могу!

— Обещаю! — и оба дружно расхохотались.

Плаше, наконец, вышел. И к своему удивлению, расхаживая среди рыночной толпы, услышал несколько фраз о бегляках и решил, что слух распространяется, и невольно почувствовал какое-то беспокойство, но тут же постарался не придавать этому значение, последовав своему же совету.

Молодой принц отдыхал в отцовском кабинете на кресле, где точно в такой же позе — скинув голову назад и положив руки на вырезные в виде готовых к прыжку львов подлокотники — когда-то восседал его отец, и задумчиво смотрел на камин, наблюдая за тем, как медленно, одна за другой, разваливаются аккуратно сложенные Астином поленья. Он был один и с болезненным удовольствием придавался в такие минуты в несбыточные грезы. Такие минуты, стали для него далеко не редкостью, после того, как три года назад трагически погиб его отец и оставил его без единого близкого и родного человека. Да, отец был для него тем единственным человеком, которого действительно любишь и уважаешь, стараешься на него походить, во всем подражая его поступкам. Он был для него всем: любящим отцом, другом, на которого можно положиться, даже заменил ему мать, которую он не знал, потому что та умерла при его рождении, и, конечно, истинным королем — властным повелителем и в то же время справедливым государем. По крайней мере, сейчас, ему казалось именно так. А что ему еще оставалось делать?! Он еще не король и поэтому не может распоряжаться своей жизнью, ибо жизнь его не принадлежит ему, а страной — думать даже не стоит. Оставалось одно — ждать! А ждать ему придется долго — еще целых три года, а это для него было вечностью. Уж он-то знает, каково это! А пока, всем заправлялся этот мерзавец Ферус, даже его жизнью, черт возьми. Как он его ненавидел! Ведь Ферус в течение трех лет мог один лишь бог знает что учудит! И почему отец только поручил ему все королевство, ведь он никогда его не почитал? Это оставалось для него невыносимой загадкой.

Он видел что творится в государстве. Эти законы, аресты друзей и соратников отца, слухи эти — никак не давали ему покоя. После смерти отца все переменилось: жизнь стала другой, а в особенности его… А он?.. Он ничего не мог поделать с этим! Что дальше произойдет — он не знал…

— Извините, Ваше превосходительство! — вдруг прозвучал осторожный голос, заставивший принца прерваться от невеселых мыслей.

— А, это ты Астин! Что тебе надо? — перед ним стоял его престарелый слуга, человек, знакомый ему всю свою жизнь и которого любил.