Андрей Круз - У Великой реки. Поход

— Старейшина… вы где остановились? — на бегу спросил я гнома.

— В «Улар-реке»! — ответил тот, пыхтя как паровик, и добавил: — Возле рынка всё занято было, не смогли устроиться.

— Отлично! — обрадовался я. — Я тоже. Бегом!

Наверняка заговорщики зарезервировали все гостиницы у базара для своих, чтобы держать все силы в кулаке, и в результате собрали всех остальных в гостиницах, расположенных подальше. Тем самым тоже собрав их вместе. Каждая палка о двух концах, что поделаешь.

Мы довольно быстро преодолели часть города почти до самой улицы, что вела к комендатуре и воротам форта, но там были вынуждены укрыться в одном из дворов. Уже за углом отчаянно стреляли, из доброго десятка винтовок, и в их сторону отвечали со стороны комендатуры. Из-за поворота улицы нам было видно, как пули выбивают фонтаны пыли и разносят в щепу доски заборов.

Я огляделся, пытаясь сообразить, как нам лучше всего поступить. Нас сейчас никто не видит, и мы почти в безопасности. Мы даже можем выйти в тыл противнику, засевшему за углом, но что потом? Гостиница «Улар-река» находится на противоположной стороне площади, дальше и справа, в углу, образуемом стеной форта и городской. А на площадь выходят как минимум три улицы с этой стороны. И стрельба идёт отовсюду. Если выбьем эту позицию противника и побежим к своим, то нас просто перестреляют в спины.

И это при условии, что свои же по нас не долбанут со всех сторон. Специально так строилось всё, что между ближайшими к форту строениями и городскими домами не меньше четырёхсот метров полосы отчуждения. Для защитников комендатуры и форта это хорошо, а вот для нас — плохо. Полминуты бега по открытому пространству: слепой не промахнётся.

А что у нас в доме, в чей двор мы забежали? Там-то кто живёт? И живёт ли? Не шарахнут ли нам в спину из окон, пока мы тут будем предаваться размышлениям?

Я показал старейшине с двумя безымянными помощниками на калитку с воротами, указав себе на глаза — мол, смотри, — а затем жестом позвал за собой Орри, который с перекинутым через плечо патронташем выглядел ещё грозней, чем раньше. Тот понял меня без слов, кивнул, взяв свой обрез на изготовку.

Тихо подкрался к крыльцу, поднялся на него и замер, с изумлением уставившись на бронзовую табличку с именем домовладельца: «Ст. унт. — оф. Н. Полухин». Вот те и здрасте! А ведь нет ничего логичней — военных всегда обязывали селиться ближе к расположению. Я поднял руку и сильно постучал в дверь ладонью. Сначала ничего не произошло, но затем дверь распахнулась, и передо мной появился мой давний приятель в полевой камуфляжной куртке поверх повседневной формы. В правой, уцелевшей руке у него был длинный армейский «кольт» сорок пятого калибра. За Полухиным стояла темноволосая женщина лет тридцати пяти, с резкими чертами смуглого лица и серыми глазами, с СВТ-П с оптикой в руках. Маранийка! Вот на ком, значит, Полухин-то женился! Ничего себе. Зато имеет в составе семьи полноценного бойца, а не заполошно бегающую бабу.

— Полухин, а мы к тебе. Мимо вот проходили и подумали: дай к Полухину зайдём, раз в гости приглашал, — проникновенным тоном сказал я.

— Хорошо, что не забыли, — как ни в чём не бывало сказал он. — Сейчас ещё о нас те ребята, что за забором стреляют, вспомнят и тоже на огонёк заглянут.

— Не заглянут, Полухин. У тебя чердак доской обшит, никакой защиты, а стрелять по форту получится только оттуда. Зачем им к тебе в гости? Чтобы их с чердака как кур с насеста посшибали?

— А проверить, как мы тут живём. Слышишь, что в городе творится?

Действительно, если стрельба шла всё больше в этой части города, то дым от горящих домов поднимался в небо отовсюду. Если бросить это дело на самотёк, то к вечеру ни единого дома не останется от городка. Надеюсь, что не допустят, многие из напавших сами здесь живут.

— Полухин, а у тебя граната есть? — спросил я.

— Зачем тебе граната?

— Кину в тех, кто из-за забора стреляет, — сказал я. — Здорово получится, я знаю. Надо в «Улар-реку» прорываться. У меня там Маша и, возможно, Лари. И оружие.

— Нет у меня гранаты, — вздохнул Полухин. — Я же домой пообедать зашёл — откуда у меня с собой граната?

— А у тебя машина есть?

— Машина есть. Быстрая такая, «полевик» называется. С кузовом.

Я вздохнул горестно:

— Полухин, у тебя хоть что-то подходящее для нынешней ситуации есть? «Полевика» пешком догнать можно.

— Можно, — кивнул унтер. — Зато он тащит много. Соображаешь?

— Что соображаю? — не понял я.

— Откуда они стреляют? Из телег и прицепа баррикаду сделали. Понял?

На моё плечо обрушился тяжкий удар. Это длань Орри Кулака дружески ускорила мой мыслительный процесс.

— Эй, сообразил? — прогудел гном. — Я за баранку сяду. Давай думай, как по ним ударим.

Пальба за забором становилась всё интенсивней. Патронов у ребят, видать, было с избытком — мы только и слышали выстрелы, ругань да щёлканье передёргиваемых затворов. Ну и прекрасно.

— Орри, за баранку, — начал я раздавать приказы, будто так и надо. — Отдай пока своё ружьё кому-нибудь. Как услышишь мой свист — сразу заводи и выезжай за ворота. Вы, уважаемая, не знаю, как вас зовут…

— Саломи, — чуть не присела в книксене жена Полухина, вежливо улыбнувшись.

— Саломи, открывайте ему ворота, затем выбегайте на улицу и держите под прицелом подходы с тыла. Всё понятно?

— Понятно, — улыбнулась она.

Если бы она не была маранийкой, я бы в жизни не догадался поставить её в тыловое охранение, но маранийку можно. Я о них уже рассказывал, когда Лари покинула Ваську-некроманта. Маранийки с рождения воюют.

— Вперёд, не спать, — скомандовал я, взяв в руку длинноствольный «чекан».

— Давай командуй, — прорычал в полной готовности к драке гном с салфеткой на шее, сжав свой могучий «маузер».

Мы тихо, насколько это возможно с гномами, подкрались к самому углу высокого забора. Я достал из поясной сумки стальное зеркальце на раздвижной ручке, с которым никогда не расставался, и над самой землёй выдвинул его за поворот, всматриваясь в маленькую картинку в выпуклой поверхности. Не меньше десятка врагов, но в нашу сторону никто и не смотрит. Пристроились за перевернутым набок прицепом, обложенным со всех сторон чем-то вроде мешков с песком. Дёргая затворы, часто стреляют из винтовок в сторону форта.

За спиной у стрелков, стоя на одном колене, расположился некто в кольчуге и полукруглом шлеме. Ещё чей-то дружинник наверняка. За главного у них, военспец, типа. Ох отольётся же Вирацу такое безобразие…

— Ну, помоги нам Сила гор! Вперёд! — неожиданно выступил гном без салфетки и выскочил из-за угла, замахиваясь секирой.

Нам ничего не оставалось, как последовать за ним, при этом я мысленно проклинал его нетерпеливость и был готов разорвать на куски, если бы сумел. Он взмахнул могучей рукой, секира выпущенным из катапульты снарядом полетела вперёд, с хряском прорубив кольчугу вместе с позвоночником дружиннику, сметя того с ног, будто он попал под гружёный грузовик. А я плюнул на эмоции и открыл огонь из револьвера, целясь в затылки и в основном попадая. Рядом загрохотали ружья и пистолеты спутников. Пять стволов выкосили не успевшего ничего сообразить противника мгновенно, причём на свой счёт я мог записать как минимум четверых.