Андрей Круз - У Великой реки. Поход

— Если честно, то не знаю, — ответил я. — Считай капризом, и всё такое. Закон ведь не нарушаем?

— Нет, ни капли, — покачала она головой, подумала секунду и кивнула: — Хорошо. Когда деньги внесёшь?

— На Правдолюбе-то надо клясться? — изъявил я готовность.

— Нет. Я тебе верю. Говори: когда деньги привезёшь?

— Хоть сейчас.

— До завтра терпит. Всё равно Степана нет, а отдавать их ему надо. Пошли к твоей добыче, — вздохнула Анфиса и встала из-за стола.

— Сейчас отпускаешь? — удивился я.

— А чего тогда её держать? Напугаю только, чтобы совсем жизнь малиной не казалась, и отпущу.

Она встала со стола, и я, схватив её за плечи, дважды быстро поцеловал в щёки, после чего увернулся от оплеухи:

— Милосердная ты моя!

— Сашка! — аж взвилась Анфиса. — Ты когда-то так доиграешься! Дам в морду — будешь знать!

Через минуту в комнату вошли ещё две урядницы. Обе молодые, крепкие деревенские девки. Из пришлых, фермерские или купеческие дочки. Их имен я не знал. Анфиса скомандовала им: «За мной», и они втроём вышли из «бабского отдела». Одна дверь вела в коридор с камерами, а в конце короткого коридорчика была вторая — как раз в пресловутую «баньку».

В «баньку» заходить мне доводилось, хоть и в «свободные от использования» дни. Когда с Анфисой надо было наедине поговорить, а в отделе кто-то сидел, она всегда туда уводила. Так что тамошний интерьер мне известен. Просторная комната была почти пуста, лишь в середине стояла массивная лавка с ремнями, к которой привязывали жертву. На стенках висели «наказательные орудия», излишним зверством, впрочем, не поражающие, в ведре пучком торчала целая связка розог. В уголке стояла невысокая конторка, на которой лежал какой-то гроссбух, ещё одна лавка, для сидения, вытянулась вдоль стены. Интерьер простой, и свободы толкования его назначение не предоставляет, хоть до камеры пыток среднего барончика ему по устрашительности далеко. Вот там — это да, там высшее искусство живодёрства.

Сейчас Анфиса нарушительницу туда заведёт, объявит ей свой приговор, ту разложат — и в последний момент объявят о замене наказания телесного наказанием финансовым. Это у неё тоже обычная практика.

Минут через пятнадцать дверь в отдел распахнулась, и в сопровождении урядниц появилась давешняя девица-колдунья. В одежде заметен беспорядок: явно одевалась в спешке, от «колдуньи» тоже ничего не осталось — «Внутреннего стража» с неё со вчерашнего дня не снимали, так что не колдовать ей теперь долго. Анфиса показала ей на один из стульев, а одна из её помощниц подтолкнула арестованную к указанному месту.

Я присмотрелся к нарушительнице порядка. На вид лет восемнадцать, не больше. Волосы растрёпаны, лицо хоть и зарёванное, но очень хорошенькое. Голубоглазая, полные губы, курносый нос. Выражение лица — смесь облегчения с недоумением. То, что бить не будут, замечательно, но вот почему?

— Мария, — обратилась к ней официальным тоном Анфиса, — вот человек, который выступил за тебя поручителем. И платит штраф.

Она показала кивком в мою сторону. Я чуть поклонился Марии. В глазах у неё появился оттенок недоумения — она меня явно не узнала, что и немудрено, впрочем. Откуда ей меня помнить?

— Он выплачивает за тебя штраф в сто пятьдесят рублей золотом. Это понятно? — продолжила речь урядница.

— Понятно, — кивнула Мария.

— Хорошо. Теперь, по закону города и округа Великореченск, ты ему эти сто пятьдесят рублей должна. Ты не имеешь права покидать город без его официального разрешения до тех пор, пока долг не будет выплачен или снят с тебя лично кредитором и в установленном порядке. Это понятно?

— Понятно, — опять кивнула девчонка.

— Тогда протяни сюда левую руку.

С этими словами Анфиса достала из ящика стола короткий деревянный жезл с округлым гранитным навершием. Девчонка протянула руку, Анфиса коротко ткнула камнем ей в ладонь. Лёгкий укол Силы в комнате. Всё, теперь на девчонке появилась метка, которая не позволит пройти ей через ворота, не вызвав тревоги. Не абсолютная гарантия того, что она останется в городских пределах, но и немалая.

— Все обвинения с тебя сняты, ты следуешь за поручителем. Наше дело теперь сторона, договаривайтесь сами, — подвела Анфиса итог разговору.

В общем, через пару минут мы оказались с моей неожиданной должницей и главной статьей расходов у машины. Она явно меня дичилась, смотрела с подозрением. Я показал ей на пассажирское сиденье «копейки». Она кивнула и ловко заскочила в кабину, ухватившись за поручень. Я обошёл машину и вскарабкался слева.

— Тебя как лучше называть — Мария или Маша? — спросил я.

— Всё равно, — буркнула.

— Да не бойся ты, — сказал я. — Ты меня не разглядела просто. Я тот, кто вчера застрелил того мужика, что тебя сломать пытался.

— Да? — Она явно заинтересовалась, но немного. — И с чего сегодня такая щедрость?

— С того, что жалко тебя стало. Анфиса драть умеет, после такой порции ты бы прямо в больничку переехала. Вот и попросил заменить штрафом.

Она посмотрела на меня с недоверием. Хмыкнула. Не поверила.

— И чем я тебе буду долги отдавать?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Так далеко я не думал. Для начала расскажешь, что там произошло. Или наколдуешь что-нибудь.

— Наколдую… через год, — усмехнулась она. — Недели две-три мне не колдовать. А тебе, кстати, какое дело до моих проблем? Что рассказывать?

— А интересно, — ответил я. — Да и должок отдавать надо, а то ты так из города по гроб жизни не вырвешься. А рассказывать… Ну, про колдуна этого с порталом. Про тварь, что тебя удавить пыталась. Про многое.

Она промолчала. Впрочем, молчать ей удалось не больше минуты, после чего она сама спросила:

— Куда едем?

— На базар. Я вообще-то туда с утра и ехал, в околоток случайно попал. Ты откуда сама?

— Из Царицына.

— Ого, куда занесло! — искренне удивился я. Действительно не ближний свет. Даже если и на «Ласточке», а быстрей её парохода нет, всё одно не один день. Она промолчала. Я тоже замолчал. Так в молчании до рынка и доехали.

— Пойдёшь со мной или подождёшь здесь? — спросил я свою новую спутницу.

Та задумчиво смотрела на пришвартованные к причалам баржи, возле которых суетились грузчики и крючники из аборигенов.

— Даже не мечтай, — сказал я. — На выходе всех проверяют. Тогда точно сдадут Анфисе, мне деньги вернут, а тебе двойную порцию пропишут.

— А ты и рад? — спросила она не слишком логично.

— Чему? — притворно удивился я. — Что за тебя сто пятьдесят золотых выложил, всё, что за последнее время заработал, и при этом понятия не имею, стоило ли оно того? Ты бы лучше убедила меня, что стоило.

— Отработать, что ли? — с напускной грубостью спросила она.