Андрей Круз - У Великой реки. Поход

На ней была белая шёлковая рубашка, расстёгнутая чуть не до пупка, в вырезе которой можно было разглядеть её красивую смуглую грудь почти целиком, ноги обтянуты чёрными брюками из кожи василиска, что было очень, очень дорого. К тому же эта чешуйчатая кожа тянулась как резина, поэтому каждый изгиб тела Велиссы ниже пояса был открыт к обозрению.

О ней ходили разные слухи — об её жестокости, злости и нетрадиционных сексуальных предпочтениях, но чему из них стоило верить — неизвестно. Ещё говорили, что все тёмные стороны её натуры и вынудили Велиссу сменить родовой замок на домик в Великореченске. Очень уж она тамошним стандартам поведения не соответствовала. Если жестокость ещё простительна, она вроде допустимого в обществе чудачества, ею грешат почти все аборигены — здесь всё же Средневековье, — то нетрадиционность в сексе — это предосудительно. Мужчину за это и вовсе могут казнить посредством оскопления, с дальнейшей посадкой на кол, а женщине путь — в монастырь, посвящённый одной из местных богинь. Пожизненно. Хотя, по слухам, как раз в монастырях для таких настоящий рай.

Да какая, собственно говоря, разница, с кем она спит и злая ли она? Мне с ней вместе не жить и хлеб не ломать. Ещё было известно то, что она берёт за свои услуги дорого: колдунья она очень сильная, и если за что берётся, то всегда это делает. А вот это как раз свидетельствует о деловой репутации.

Она подняла на нас глаза, пригласила садиться на широкий диван по другую сторону низкого столика. Затем предложила кофе. Я решил не отказываться — кофе в наших краях редкость и ценность немалая. Велисса сделала лёгкое движение пальцами, и провожавшая нас девушка вышла из комнаты. Вскоре зажужжала кофемолка.

— Здравствуйте. Чем могу? — спросила меня Велисса.

Голос у неё был негромкий, мелодичный, тонкий, какой-то полудетский, она чуть-чуть картавила, что было местным акцентом. Но вообще по-русски говорила очень чисто. Присутствие Маши она пока подчёркнуто игнорировала, что для девушки с нетрадиционной сексуальной ориентацией было, на мой взгляд, странно.

— Я охотник, — начал представляться я. — Зовут меня…

— Я вас знаю. Вы Александр Волков, — перебила она, разглядывая при этом, как лежит лак на ногтях на правой ступне: она была босиком. — Переходите прямо к делу.

— Степан Битюгов сказал, что убежавший позавчера колдун ушёл в Дурное болото. Это так?

— Да, так, — подтвердила она, продолжая разглядывать свою ногу.

— В какое именно болото?

— В то, что на границе с баронством Вирац.

Она подняла глаза, на удивление чёрные, радужка со зрачком совсем не отделялись друг от друга. Впечатление от такого взгляда было странным и даже немного жутковатым.

— Что-то ещё?

Вошла девушка с подносом, на котором стояли две чашечки с кофе. Велисса поставила одну передо мной, вторую взяла себе. Маше кофе не предложили, и я услышал, как та зло засопела. Я свою чашечку из солидарности брать со стола не стал, хоть запах от кофе исходил божественный.

— Я слышал, что в середине болот может быть безопасная область. Может ли быть такое, что кто-то там обосновался?

— Почему бы и нет? — пожала она плечами. — Если наладить постоянный портал, то всё очень просто.

— А как можно навести портал в место магических возмущений? — спросила Маша, не удержавшись.

Велисса словно не услышала её вопроса и продолжала выжидательно смотреть на меня. Я попросил её ответить на Машин вопрос. Она с не совсем естественным удивлением приподняла одну бровь и спросила:

— Вы разрешаете вашей девочке участвовать в разговоре?

Маша аж поперхнулась, подскочила на диване, а затем, когда вновь обрела дыхание, спросила:

— А кто это, интересно, будет мне запрещать?

— Я отвечу, не возражаете? — спросила Велисса меня с ехидной улыбкой, после чего обернулась к Маше: — Девочка, вы можете вступать в разговор тогда, когда вам разрешит ваш хозяин. Раньше у вас его не было, но с тех пор, как ваш спутник вас выкупил у правосудия и вы ему должны, вы проданы за долги. В землях, откуда я родом, такие правила.

— А в наших землях на ваши правила… как бы повежливей сказать… — начала в шипящей тональности Маша, но Велисса отвернулась, словно забыв о её существовании, и обратилась ко мне:

— Вы зря за неё заплатили, тем более так много. Отведите её обратно и заберите деньги. — Она сделала решительный жест изящной ладонью с алыми ногтями, словно отрубила что-то. — Сколько там, сто пятьдесят? За половину этой суммы я обещаю зайти к девушке в больницу сразу же после экзекуции и залечить весь ущерб всего за час, если, конечно, не сама Анфиса её сечь будет. Если она, то немного дольше. Вы сэкономите семьдесят пять рублей, я на столько же стану богаче, а девушка… Маша, верно? Маша научится самостоятельно отвечать за свои поступки.

Бедная Маша… сложно описать её эмоции. Потеря речи, прилив даже не бешенства, а не знаю чего. Я приготовился схватить её, буде она бросится душить черноволосую колдунью. Но обошлось. Маша всё же взяла себя в руки, лишь фыркнула и отвернулась с гордым видом, уставившись в окно. Велисса хихикнула, откровенно наслаждаясь сценой. Думаю, всё было разыграно именно для этого. Хотя как знать… Пришлые с аборигенами не всегда понимали друг друга.

Однако на вопрос Велисса всё же ответила. С её слов выходило, что маяк, на который наводится портал, можно сбросить сверху. Например, с самолёта. Главное — не прогадать со временем. У магических возмущений тоже приливы чередуются с отливами: есть бури и есть штили. Сумеешь предсказать штиль — и лети, бросай шар портального маяка. А что это значит? Это значит, что мы вполне можем найти пилота, который такой маяк сбрасывал. Не так-то много аэродромов в зоне досягаемости из Дурного болота, что перед Вирацким баронством [20]вытянулось. Если память мне не изменяет — ровно один.

Остаток дня прошёл в хлопотах. Мы с Машей опять зашли в околоток, забрали выписанное на моё имя сыскное поручение с требованием найти и доставить в Великореченск свидетеля двойного убийства Пантелея, за чем следовал список примет. После этого я отвёл Машу домой, где она сразу взялась делать себе бутерброды, а сам направился к Бороде. И стряс с него после недолгого торга все пятьдесят рублей золотом вперёд. А заодно договорился, что завтра с рассветом он пришлёт приказчика к своему лабазу у пристаней, и тот отгрузит мне кой-какой товар для гномов. За который я из этих пятидесяти и расплачусь.

Так, по моим прикидкам, пятьдесят должны были превратиться в б́ольшую сумму. Деньги мне были нужны теперь как воздух, потому как поиски человека всегда сопряжены с расходами. Охотникам такие поиски поручают, а вот финансируют они себя сами, в счёт будущей награды, случись таковая в конце пути.