Андрей Круз - У Великой реки. Поход

Я замахал им, и они сразу направились к моему столу. Пожали друг другу руки, похлопали по плечам. Расселись, позвали Марину Ивановну. Через пару минут на столе уже стоял большой графин водки, большая же тарелка со всевозможными соленьями, дополнительная порция груздей. Перед Батыем исходила паром уха, а вот Бороде принесли солянку. Борода, по обыкновению, взял инициативу в свои руки, разлил водку, поднял свою стопку, почти полностью скрывшуюся в его толстенных пальцах.

— Ну, как говорится, за встречу! — произнёс он басом не блиставший оригинальностью тост, но выпить за это никто не отказался.

— Где пропадал? Искали тебя вчера, хотели дельце одно предложить, — сказал Батый, закусив.

— На охоте был, — притворно небрежно ответил я. — Голова сто пятьдесят золотом за одну тварь предложил.

— Это которая у Ручейного пастухов пожрала?

— Ага. Она самая.

— И как? — поинтересовался Борода.

— Уже вексель получил с Ваньки Беляева, — не без тайной гордости сказал я.

Нам, типа, монстры всякие на один зуб. Только награду объявили, как мы их за шкирку — и в сумку.

— Погодь… — удивился Батый. — Ты же на город забесплатно работать должен! Или я чего не понимаю?

— Забесплатно тоже не всегда, а по очереди с другими, — пояснил я. — Сейчас вот бесплатная ходка получилась вроде как, но повезло с тем, что староста Ручейного в казну премию поймавшему передал. А я её и получил.

— А что за тварь-то была? — спросил Батый.

— Демон его разберёт. Магическая тварь. Умеет или телепортироваться, или так глаза отводить, что никто её засечь не мог.

— И как ты засёк?

— Секрет фирмы, — ответил я.

Не стал я рассказывать историю своего везения, когда монстр решил меня на ужин себе пустить и сам ко мне пришёл. И если бы я прямо под ноги себе не взглянул, чужой глаз почуяв, то сейчас бы тут ухи не ел. Повезло и повезло, им-то зачем это знать? А про умение своё чужие взгляды ощущать я вообще никому не говорил. Это моё секретное оружие, узнает кто — и потеряю я главное своё преимущество. Взгляд я чувствую и магию. Колдовать вообще не могу, лист сухой не переверну, распознавать, что за чары, тоже не умею, но чувствую течение и очаги Силы. В нынешнем мире у многих всякие способности прорезались. У кого какие.

— А что предложить-то хотел? — спросил я в свою очередь.

— Ты к гномам в Серые горы не собираешься? — откликнулся Борода.

— А чего надо? — осторожно ответил я вопросом на вопрос.

— Стволы винтовочные. У нас заказ из Твери на тридцать штук. И ещё кой-чего, по мелочи, но много.

— Понятно. — Я кивнул.

Огнестрельное оружие после того, как миры столкнулись, в этот мир пришло с людьми. До нас тут тринадцатый век на дворе был, да ещё с примесью волшебной сказки. И выпускается оно по-прежнему на заводах пришлых. Никто другой не умеет сделать всей технологической цепочки, да и иные причины есть. Например, производство бездымного пороха всего на трёх заводиках налажено, и состав его, равно как и всех компонентов вроде азотной кислоты, защищён магически. А технологи под клятвой живут, и охраняют их круглосуточно. Химия здесь и вовсе не развита, кроме алхимии разве что, которая к химии имеет отношение крайне отдалённое: начнёт кто разбираться, как пироксилиновый порох сделан — а он возьми да и сгори немедля. И взрывчатка бабахнет, её тоже всего на паре заводиков делают, и тоже она под защитой. Хватило пришлым ума сообразить, в чём их сила.

Но частично аборигенные народы кое-что делали. Те же эльфы деревянные ложа заговорённые делали для винтовок. Которые, например, не давали стрелять из оружия никому, кроме владельца. Иные заговоры, по слухам, меткости прибавляли, но не очень верю. Это всё к эльфам, а они и так стрелки необыкновенные.

А вот гномы прочно заняли рынок всего, что делается из металла и предназначено для улучшения. Им, с их любовью к железному делу и трудолюбием, не лень возиться с изготовлением штучного товара. Массовое производство чего-либо наладить им их философия жизненная не даёт — мол, халтура получается, а если штучно… Специальные стволы тонкой обработки, усовершенствованные затворы, ударно-спусковые механизмы — всё шло из подгорных мастерских. У меня не было, например, ни единой винтовки или ружья, чтоб на них не стояли какие-нибудь гномьей выделки детали.

Более того, именно гномы с удовольствием делали что-то по твоим чертежам, и отчасти за это я был там желанным гостем, потому что вечно с какой-нибудь новинкой лез. Любили они с чем-то новым повозиться. И гильзы для снаряжения винтовочных патронов у них самые лучшие были, считай, вовсе без допусков. Лично я только ими пользовался.

— Можно съездить, — согласился. — У меня вся неделя свободна. В понедельник могу сгонять, к четвергу обернусь. Только стимулируйте вразумительно, чтобы мне хоть бензин отбить за эту поездку.

— Тут не в цене дело: не хотим перспективного покупателя терять, — сказал Борода. — Сейчас гномьего товара ни у кого нет, а тут мы… Объявляй цену, короче.

Объяснять ничего не надо. Если они клиенту дадут тот товар, который никто больше достать не может, то он потом к ним возвращаться будет. Так что сейчас можно не за прибыль работать, а за репутацию. Им, в смысле, за их репутацию, а я всё равно за прибыль. Свою.

— Пятьдесят золотом я должен заработать. За меньшее не поеду, у меня и так дела нормально сейчас, — выставил я свои условия.

Типа, хотите — соглашайтесь, не хотите — как хотите. Борода с Батыем согласились не торгуясь. Видать, и вправду нужный клиент у них. Ну а за полтинник золотом очень даже сгонять можно. День туда, день обратно, пару дней там. Годится. К тому же мне самому кое-что из гномьих запчастей прикупить не мешает, и вообще у меня там дела есть. И им кое-что отвезу, что у меня для такой оказии в подвале хранится. С чего ожидаю заработать куда больше этих пятидесяти.

Нам принесли горячее. Мне — котлеты, Батый заказал карасей в сметане, а Борода — свиную отбивную. К рыбе он относился с недоверием и за еду её не считал. Даже в своё время, будучи в подпитии, предлагал Митричу переименовать «Царь-рыбу» в «Королевскую свинью». Но тот не согласился.

Графин с водкой вновь обежал круг над лафитниками, поделившись с каждым граммами полста прозрачной жидкости. Тому же Бороде принадлежала фраза: «Мясо без водки только волки едят».

— Ну, давай за согласие! — объявил очередной актуальный тост Борода.

Опять все выпили, захрумтели соленьями. Борода, причмокивая, высосал солёный помидор, аккуратно подхватив его пальцами из большой глиняной, расписанной по краю немудрящим рунным орнаментом миски.

Котлеты из сомятины оказались на диво хороши. Нежные, с молодой картошкой в масле, пересыпанной мелко порубленным укропом, они прямо сами в брюхо просились. Пришлось налить опять — и опять выпить.