Светлана Крушина - Королевская прогулка

Старик вздохнул, но ничего не сказал. Полез в свой короб, долго там копался.

— Хорошо бы сделать примочки, да только их нужно менять каждый день, а это нереально.

— Ну сделайте хоть что-нибудь.

— Я попробую остановить воспаление и наложу повязки. Жаль, но это все, чем я могу помочь вам в данных условиях.

Копался он довольно долго, но Грэм его не погонял. Пусть делает свое дело спокойно, без нервов. К тому же, старик хоть немного скрашивал одиночество, от которого Грэму уже хотелось взвыть.

— Недели через две должно более или менее зажить, — сказал старик напоследок. В тоне его, однако, сквозило сомнение. — Если, конечно, не появится никаких осложнений. Но давайте надеяться, что у меня еще появится возможность в скором времени навестить вас.

— Тогда уж тащите с собой яд, — мрачно усмехнулся Грэм. — Просто так вы не понадобитесь. Неизвестно, что вы найдете у меня переломанным в следующий визит.

Он говорил про яд, но все же сомневался, что выпил бы его, попади тот ему в руки. Он просил Борона о смерти, но яд — это другое, это уже самоубийство.

Тем временем, проходили часы и дни, а Грэма пока больше не трогали. Возможно, давали время оправиться после последнего допроса. Это его отнюдь не порадовало, а, наоборот, навело на мысли о том, что, возможно, готовится что-то грандиозное.

Надежды старого лекаря на скорое повторение визита не оправдались. Очень долго никто, кроме тюремщика, к Грэму не приходил. Повязки он через некоторое время стащил самостоятельно, когда у него появилось подозрение, что если этого не сделать, они начнут гнить вместе с плотью. Ему в голову приходили уже мрачные мысли, как бы не пришлось вскоре отнять ему пальцы вместе с рукой этак по локоть. Впрочем, мысли эти казались очень смешными на фоне общих перспектив. Зато нога чувствовала себя гораздо лучше, боли почти прекратились; но опираться на нее Грэм по-прежнему не решался, боялся повредить еще сильнее.

А пока он не мог самостоятельно встать, о побеге не стоило и помышлять; и он не думал об этом, чтобы раньше времени не прийти в отчаяние.

Когда Грэм начал уже подумывать, что про него благополучно забыли, и решили сгноить в темнице, разочаровавшись разговорить, за ним снова пожаловали двое светловолосых молодчиков, которых Грэм воспринимал уже просто как родных. А может быть, это были просто парни похожих габаритов, лиц он все равно не мог отчетливо разглядеть.

С него молча сняли цепи и помогли подняться; он попытался опереться на обе ноги и понял — рано. Конвоиры заметили его попытку по тому, как он пошатнулся, и один из них буркнул, подхватывая его под руки:

— Без глупостей.

После этой фразы Грэм окончательно убедился, то парочка все та же.

— Как же вы мне надоели, ребята, — вздохнул он. Реакции не последовало.

В камере пыток присутствовали все те же знакомые лица, только в уменьшенном составе. Грэм не увидел ни Бардена, ни Марка, зато на их месте расположились Риттер и молодой магик, играющий на этот раз роль писца. В уголке, у разогретой жаровни, маячила здоровенная фигура палача, который на сей раз был с помощником, высоким парнем с тупым лицом.

Без лишних слов Грэма усадили в неизменное кресло и крепко прикрутили к нему.

— Приятно видеть вас всех снова, господа, — сообщил Грэм. Он почти ничего не видел, но разговорчивости его этот факт не уменьшал.

— Жаль, что нельзя вместо твоих пальцев зажать в тиски твой язык, щенок, — зло буркнул Риттер.

— У вас еще будет возможность сделать это, когда надоест играться…

Риттер только поморщился, но не ответил. Он смотрел на дверь — ждал кого-то. Интересно, подумал Грэм, к нам прибудут еще зрители? Если да, то кто же? Может быть, ожидается император собственной персоной? Или его августейший сын? Или, даже, Илис?

Ожидание долго не продлилось. Грэму еще не успело надоесть, когда в камере появились новые действующие лица. Он не смог различить лиц, но понял, что все трое облачены в касотскую форму, причем у того, что в центре, у горла поблескивала серебряная офицерская пряжка, а на руках были надеты цепи. Грэма охватило нехорошее предчувствие, которое усилилось, когда новоприбывшие подошли ближе, так что он смог кое-как разглядеть их. Грэм едва удержал порыв облизнуть внезапно пересохшие губы. Он не хотел показывать, что узнал офицера в цепях. Это был Хельмут Клингман.

Несмотря на цепи и конвой, держался он независимо и спокойно, словно просто случайно проходил мимо и зашел посмотреть, что происходит. Грэм подумал, что арестовали его недавно (если только действительно арестовывали, и все это не фарс), и в темнице он побывать не успел. А если и успел, то недолго, судя по его довольно свежему виду.

Взгляд Хельмута скользнул по камере и наткнулся на прикрученного к креслу Грэма; губы касотца едва заметно вздрогнули, но он тут же отвел глаза.

— Офицер Клингман, вы знаете этого человека? — без лишних слов приступил к делу Риттер.

Хельмут вновь взглянул на Грэма, на этот раз задержав взгляд дольше. Приблизительно с полминуты он любовался на сидящего с каменным лицом пленника, потом кивнул и ответил:

— Да, я знаю его.

Вот как. А ведь сам же просил, чтобы его имени даже не поминали. Или, возможно, у него есть план, как выкрутиться? Грэм от души пожелал ему удачи.

— Кто этот человек?

— Это наинский князь Грэм Соло, — не моргнув глазом, ответил Хельмут. Видно, он уже знаком был с легендой. — Посланник его императорского величества.

— Прекрасно. А ты, — Риттер повернулся к Грэму, — знаешь этого человека?

Никакая сила сейчас не могла заставить Грэма сказать «да».

Он промолчал.

Риттер был вовсе не таким сдержанным человеком как Барден, и все эмоции его немедленно проступали на тяжелом, породистом лице. Сейчас его охватило бешенство, ему хотелось ударить Грэма, и останавливало только то, что специально для этой цели здесь присутствует палач. Который, кстати, с показательной медлительностью повернулся к своей жаровне и, тщательно выбрав из множества инструментов нужный, сунул его в угли. Грэм невольно содрогнулся. С раскаленным железом он уже свел знакомство восемь лет назад, и повторять опыт ему ох как не хотелось. Но даже и это не могло заставить его разомкнуть уста.

— Вас видели вместе, — почти прорычал Риттер. — Нет смысла отпираться.

Да кто тут отпирается, подумал Грэм, но вслух ничего не сказал.

— Вы были в сговоре? — не успокаивался командующий. — Соло? Клингман?

— Никакого сговора, герр Риттер, — твердо и вежливо ответил Хельмут. — Господа послы попросили меня проводить их в ваши апартаменты, вот и все.

— Почему именно вас?

Хельмут пожал плечами.

— Возможно, потому, что я был первым, кто встретился им?