Светлана Крушина - Северный пес

Шум прекратил тан Локе, повелительно подняв руку.

— Это так? — обернулся он к пленнику.

Тот снова пожал плечами.

— У ваших людей богатая фантазия, — ответил он кротко. — Они видят то, что хотят видеть.

— Чем ты подтвердишь свои слова, наемник? — это уже Псу.

— Доказательств у вас должно быть достаточно в сумке, что я принес из лагеря. Где она? Дитрих?

— Она у меня, — медленно сказал Изола. — Я просмотрел ее содержимое. Она может принадлежать любому офицеру. Ничто не доказывает твои слова, Пес.

— Как это — любому? Вы видели карты? Депеши?

— Если этот человек — адъютант командующего, при нем вполне могла оказаться сумка с подобными документами.

— Вы не верите мне? — очень тихо, но так, что услышали все, проговорил Пес. Его нервно подергивающееся лицо заливала смертельная бледность. — Так выведите этого человека на стену, и предложите касотцам сделку. И тогда вы увидите, что будет.

— А что будет? — заговорил Хаген. — Касотские собаки осмеют нас, если мы будем похваляться тем, что взяли в заложники какого-то мальчишку, адъютанта. Верить тебе, Пес, все равно что верить осеннему ветру — никогда нельзя быть уверенным, что взбредет в твою больную башку.

— Кроме того, — добавил Изола. — Неясно, откуда тебе может быть известно имя и положение твоего пленника.

С минуту Пес молчал, смотрел на касотца. А Джулия смотрела на него, и быстро поняла, что он не врет и не выдумывает, он и впрямь знает пленника, и то, что он сказал — чистой воды правда, вот только доказать свои слова он не хочет. Или просто не знает, как их доказать. Лицо его отражало крайнюю степень напряжения, и пленник тоже позабыл про свою показную безмятежность и хмурился теперь недоуменно.

— У тебя горячка, наинец, — вдруг проговорил он. — Ты и впрямь видишь то, чего нет.

— Отправляйтесь вы все к Борону! — вскинулся Пес, оскалившись. — Делайте, что хотите. Что, я буду убеждать вас?!

Он развернулся и быстро пошел к выходу из залы. Изола рявкнул ему вслед: "Стоять!" — но он не отреагировал, как будто не слышал. Хлопнула дверь.

— Распустили вы своих людей, господин Изола, — холодно проговорил тан Локе.

— Хаген! — сквозь зубы прорычал Изола. — Отправляйся за ним. Немедленно. И препроводи его в карцер. Пусть пока посидит там, охолонет.

Только не в карцер! вскрикнула про себя Джулия, отлично помнившая, какое выражение лица стало у Пса, когда он спустился в подвал. Раненого, его это доконает. Но она ничего не сказала, тем более, что Хаген, вскочив, уже выскочил за дверь, знаком велев Тарину и Дитриху следовать за ним. Ну да, конечно, один он не справится…

Неожиданно Джулии стало как-то совсем тоскливо. Ей тоже хотелось встать и уйти вслед за Псом, и Безымянный знает, что удержало ее от такого шага. Возможно, выражение лица Изолы, которые медленно обводил взглядом своих оставшихся в зале людей, а возможно, какие-то остатки дисциплинированности.

Тем временем, все немного успокоились. Тан Локе, с момента ухода Пса шептавшийся о чем-то с другим медейским сотником, снова поднял руку, призывая к порядку, и предложил обсудить создавшееся положение, а для начала выслушать лазутчиков. Поскольку Хаген, командующий во время вылазки вольным отрядом, пока еще не вернулся, велели докладывать медейцу, статному мужику лет тридцати пяти, с роскошной гривой волнистых русых волос.

Ничего особо утешительного медеец не рассказал. Силы у касотцев были стянуты немалые, приготовления к осаде шли полным ходом, слабого места в оцеплении найти не удалось, зато потеряли шестерых людей. Четверо из них погибли в схватках, будучи обнаружены касотцами, еще двое пропали — то ли убиты, то ли в плен попали. Провернули несколько мелких диверсий: закололи столько-то человек, среди них — столько-то предположительно офицеры, устроили переполох среди лошадей. В общем, ничего интересного, и от вылазки вышло больше вреда, чем пользы. Офицеры слушали отчет и мрачнели. Надежда вырваться из осадного кольца становилась все слабее и призрачнее.

Хаген с парнями куда-то запропастился, и его — с благословения Изолы — решил заменить Галейн. Ничего нового, чего бы уже не слышали от медейца, он не рассказал, только вот было очевидно, что наемники сумели не наделать такого шума, как их товарищи из регулярного войска, и действовали тоньше. Хотя и без особой пользы.

Кажется, самым ощутимым результатом вылазки стало пленение Марка и сумка, вытащенная Псом из его шатра. Но и содержимое сумки, хотя и весьма любопытное само по себе, в том осадном положении, в каком оказались медейцы, помочь не могло. Увы. Так же как, похоже, и пленник никак не мог пригодиться. Ни медейские офицеры, ни Изола не доверяли словам Пса и сильно сомневались, что этот спокойный, уверенный в себе молодой человек — наследный принц.

А вот Джулия все более утверждалась во мнении, что наинец был прав. Пленник держался как человек очень благородных кровей, и, хотя адъютант командующего армией просто обязан быть аристократом, Джулии почему-то думалось, что он все же — королевский отпрыск.

Пленника допросили, пока что без применения жестких методов. Он отвечал спокойно, без страха и излишней грубости, и слова выбирал с умом. Он не запирался в молчании, но по окончании допроса всем стало ясно, что он не сказал ничего, чего бы они не знали уже из документов. В разгар этой игры в вопросы и ответы вернулись Хаген, Дитрих и Тарин. Двое последних молча прошли на свои места, а десятник пробрался к Изоле и что-то тихо сказал, склонившись к самому его уху. Джулии не понравилось выражение лица Хагена: в глазах у него скакали странные огоньки, и вообще он, непонятно с чего, выглядел донельзя довольным. С чего бы это, подумала Джулия, и взяла на заметку, чтобы потом спросить его.

Удовлетворив свое любопытство, тан Локе приказал отвести пленника в подвал и поместить его в одну из камер. Пусть посидит, пока решат, что с ним делать дальше. На самом деле, выбор был невелик: или держать его в плену (хотя кому это нужно, что толку от адъютанта?), или убить его, предварительно допросив уже жестче, или все же попытаться переговорить с касотцами. Последний вариант представлялся сомнительным. Доказательств, что касотец действительно что-то значит, не было, а значит, существовала немалая вероятность выставиться дураками в глазах врагов. Такого никому не хотелось, возиться с касотцем в случае заключения его в темницу тоже ни времени, ни желания, не было, а значит, оставалось одно — убить. К решению такому пришли довольно быстро, и оставалось лишь обсудить способ казни. Мнения разделились, некоторые предлагали быстрый удар мечом — тихо и без шума, кто-то стоял за повешенье. Джулия молчала. Она была против того, чтобы убивать касотца, и была склонна попытаться проверить все-таки слова Пса, но разве кто-нибудь прислушался бы к ней? Она не стала принимать участия в развернувшейся дискуссии, а разыскала в зале Галейна и устроилась рядом с ним. Она хотела поговорить с наинцем, он был благоразумным и спокойным человеком, и умел в любой ситуации мыслить логически.