Ольга Голотвина - Привычное проклятие

Сунул руку во вьюк, вытащил первый попавшийся мешочек, вынул из стружек статуэтку — танцующий журавлик. Трактирщик кивнул, забрал фигурку и ушел.

А уже затемно прибегает в комнату служанка и верещит: мол, давай бегом вниз, к тебе господа пришли…

Господа? Какие еще, к Серой Старухе, господа?

Спустился в зал, а там — двое незнакомцев. И у одного на камзоле — храни Безликие! — вышит белым шелком лебедь, плывущий по воде…

Сын Клана! В родном Гимире таких важных господ и видеть-то приходилось лишь однажды, да и то издали: проезжали через городок… Кажется, с ними, со знатью, нельзя заговаривать, пока они первыми разговор не начнут?

А высокородный господин молчит. Брови чуть приподнял, в глазах удивление: явно кого-то другого ожидал увидеть, не такого обтрепанного бродягу.

Наконец соизволил открыть рот:

— Я Гранташ Грозовое Облако из Клана Лебедя. Ты продаешь вот это?

На ладони у сына Клана — знакомая статуэтка. Крылья птицы распахнуты, одна нога приподнята в танце…

Поскольку трактирщик крутится тут же, врать не имеет смысла.

— Да, господин.

— Я куплю этого прелестного журавлика. Но я должен знать, как он к тебе попал. У подобных вещей — своя история, которую принято прослеживать от мастерской резчика до последнего владельца.

Вот тебе и раз! Ну, трактирщик, удружил! Что врать-то? Нашел вещицу на улице? Купил в кабаке у пьянчуги за медяк? Выиграл в «радугу» у незнакомого наемника?

Не пройдет. Вон какие у Лебедя глаза пытливые. Наверняка вцепится, словно клещ: что за кабак, что за пьянчуга, когда дело было?.. Чуть запутайся — и придется отвечать на те же вопросы в другом месте. Ой, как не хочется, чтоб из тебя вытряхивали правду! Да и кто ей поверит, правде-то?

Тут востроносый старичок со смешным седым вихром, до сих пор скромно помалкивавший за плечом Сына Клана, вмешался в разговор:

— Готов биться об заклад, что работа не здешняя. Столичным мастерам далеко до такой легкости, изящества, юмора. Изделия тайверанских резчиков куда помпезнее, тяжеловеснее, пышнее…

— Ты так думаешь, почтенный Илларни? — уважительно переспросил старика Лебедь. — Да, пожалуй, эта вещь сделана не для хвастовства умением, а на радость людям… — Сын Клана перевел взгляд на бродягу и вопросил куда суровее, чем в первый раз: — Но ты не ответил: как попал к тебе журавлик?

То ли отчаяние, то ли услышанный разговор о мастерах толкнул бухнуть самое нелепое и невероятное:

— Сам вырезал!

Гранташ и Илларни переглянулись — и расхохотались.

Мерзавец трактирщик, угодливо подхихикивая, высказался:

— Чего только люди не придумают, чтоб себя вором не признать!

Ого! Надо срочно выкручиваться!

— Ах, так? Вором, да? Пусть мои господа подождут немного, я быстро!..

Бегом вверх по лестнице — к себе в комнату. Рассматривать и выбирать некогда. Взять первые два мешочка, что подвернулись под руку, — и бегом назад.

— Вот! Это я тоже украл, да? Если не выгляжу богачом, так меня уже и в воры записывать можно?

Высокородный господин развязал мешочки и бережно извлек из стружек широкую пряжку для пояса, на которой была вырезана голова лося, и бабочку с узорчатыми крыльями.

— Что скажешь? — обернулся Лебедь к старику. — Резьба вроде разная. Брошь — ажурная, пряжка — рельефная…

— Резьба разная, а манера одна, — задорно возразил старик. — И не здешняя. До такой чистой, простой и выразительной линии тайверанским ремесленникам учиться и учиться!

— Пожалуй, — кивнул Сын Клана. — Наши к тому же чаще сочетают кость, дерево и серебро. Да и мешочки… в таких косторезы товар возят, чтобы не повредить в дороге…

Он вновь взглянул на бродягу — так, словно увидел его впервые.

— Что ж, я возьму все три вещи. По два золотых за каждую.

Бродягу шатнуло: за три кусочка кости — такие деньжищи? Да за шесть золотых можно купить хорошего раба!

— Мой господин изволит шутить? — переспросил он вкрадчиво.

— А ты знаешь себе цену, да? — хмыкнул Лебедь. — Ладно, пусть будет семь за все — и прекрати торговаться. У тебя еще есть работы?

Потрясенный бродяга чуть не брякнул: «А как же, две сумы битком набиты!» Но вовремя спохватился:

— Нет, господин, только эти. Кто ж берет в дорогу много ценностей?

— И верно, руки-то при тебе. Захочешь — сделаешь еще… Как твое имя, мастер?

Зачем врать, если можно сказать правду?

— Тиршиал Ржаное Поле. Из Семейства Батувер.

Судьба заманила Тиршиала на странную, чужую тропу, куда сам он и не подумал бы свернуть.

Высокородный господин и его спутник (как оказалось, знаменитый ученый) приняли участие в талантливом ремесленнике. Чтобы это участие не обернулось бедой, пришлось на скорую руку сплести печальную историю молодого резчика, которого выжил из родного города богатый соперник в любви. При этом родной город пришлось на всякий случай перенести за границу, в Гурлиан.

И все удавалось, все получалось, словно была это не чужая тропа, а как раз для него, Тиршиала, проторенная.

Оказалось, что в столице недавно умер один из мастеров-резчиков. Вдова, желая уехать к сыну в Ашшурдаг, продает дом и мастерскую. Высокородный Гранташ дал взаймы нужную сумму. Тиршиал, мол, эти деньги быстро вернет: резная кость в цене…

Бродяга и опомниться не успел, как оказался владельцем мастерской и домика на окраине столицы. И должником… но это его как раз не беспокоило. Он уже понял: содержимого седельных сумок хватит, чтобы рассчитаться с долгом. Но мастерская должна работать, иначе не миновать подозрений.

Тиршиал кинулся на невольничий рынок. И опять судьба преподнесла то, что нужно: удалось купить наррабанца по имени Хшеу, который был вот именно резчиком! К тому же неплохо говорил по-грайански.

И заработала мастерская! Тиршиал завел свои порядки: днем Хшеу режет недорогие поделки из кости, а ночью он, мастер, творит свои шедевры.

В первые же дни у Тиршиала появился ученик, сын небогатого горожанина. Мастер снисходительно распорядился: «Пусть сначала наррабанец научит тебя, малец, азам ремесла, а там и мое время придет!»

Но никто не смог бы упрекнуть мастера в том, что он спихнул мальчишку на раба-подмастерье. Любой, кто заходил в мастерскую, мог видеть, как строго и внимательно слушает Тиршиал все, чему учит подмастерье будущего костореза.

И кто бы мог догадаться, что владелец мастерской напряженно повторяет про себя каждое слово Хшеу, стараясь не забыть: кость домашнего скота — цевка, она самая дешевая, ее надо отбеливать… Самая дорогая — слоновая, ее из Наррабана привозят… Олений рог — пористый, неоднородный, его хорошо распилить на бляшки, отшлифовать и пустить на орнамент…

Зубрил названия инструментов, в безукоризненном порядке разложенных на верстаке Хшеу: терпуг, перка, коготок, дольник, клепик, рашпиль, штихель, цикля…