Ольга Голотвина - Привычное проклятие

Любой — но не Большелапый! Могучий воин взвился на задние лапы и рявкнул:

— А не сумею поладить — разгоню эту семью! И мы с тобой соберем другую!

Видимо, жизнь в человеческом теле не проходит бесследно. Короткий Хвост, растроганная и покоренная, вдруг подумала на языке людей — словами, которые слышала от бродячего сказителя:

«И тут она поняла, что пришло к ней простое женское счастье…»

Что может выглядеть более уныло, чем осеннее болото?

Летом хоть зеленеет по берегу ольшаник, задиристо смотрят в небо растущие на мелководье осока и жесткий, как щетка, белоус. А дальше воду устилают широкие листья кувшинок. Над ними пляшут голубые стрекозы, на кочках греются на солнышке лягушки…

А сейчас — голые кусты, мертвые стебли, вонь и грязь, лишь немного принаряженные в туманную пелену. Время от времени ветер беспощадно рвет ее в клочья.

— Гляньте, — сказал стражникам бродячий певец Арби. — Болото похоже на старую шлюху, что кутается в дорогую накидку из лебединого пуха. Ветер пытается эту накидку с нее сорвать — и обнажает то высохшие ноги, то морщинистую шею, то отвислую грудь. А она снова кутается, так безнадежно…

Стражники, сгрудившиеся за спиной проводника, не разделяли его поэтического настроения.

— Ну и зачем мы сюда притащились? — зло спросил командир отряда — пожилой наемник со сломанным носом. (Арби уже знал, что звали его Тагиджар Большой Нож, а Семейство его певец припомнить не мог, да и не старался.) — Мы же знаем: разбойничье логово западнее, в скалах, ближе к реке!

— А затем притащились, чтоб я свои денежки честно отработал, — бойко отозвался проводник. — И стрелу при этом не словил. Там узкое ущелье, а вход стерегут арбалетчики. Может, вы и прорветесь, но кто сунется первым, пусть заранее позаботится о дровишках для своего костра.

Тагиджар покосился на свой отряд. На лицах стражников что-то не видно было желания бежать в лобовую атаку на засевших в укрытии разбойников с арбалетами.

— А ты придумал что-то получше? — хмуро поинтересовался он у бродяги, который навязался им в проводники.

— Как сказал бы Кринаш, «ясно-понятно»! — заверил его Арби. — Заплатить мне могут только живые, верно? Вот и расстараюсь, чтоб вы трупами не легли. Поведу в обход по краю болота. Потом свернем на запад, проберемся по скалам — я там ползком проползал и сверху на лагерь глядел. А потом обрушимся сверху на разбойников — там не крутая стена, а откос… То есть это вы обрушитесь, — поспешил уточнить Арби. — Я всторонке постою. Я простой проводник, а не Керутан Разбитый Щит!

— Если врешь — впредь будешь зваться Болтун Разбитый Лоб! — мрачно посулил наррабанец Дэрхи.

— Да никак он не будет зваться! — возразил наррабанцу его приятель Комар. — Если что не так, я его своими руками в трясине утоплю.

— Да, верно… в трясину-то лезть не придется? — озабоченно спросил командир.

— Это еще зачем? — поспешно отозвался Арби. — Нечего там делать, в трясине-то! Знаете, как мужики называют здешние места? Козья погибель! Мол, если забралась туда коза, то козе прощальный поклон и долгая память…

— Слыхали, — хмыкнул командир.

— Крестьяне туда не суются, — продолжал тараторить проводник, — а если суются, то вешки ставят… да нет же, зачем им туда…

— Вешки? — перебил его Дэрхи. — Не такие?

Все разом оглянулись в ту сторону, куда указал зоркий наррабанец. В разорванном ветром туманном мареве искривленный голый куст не закрывал собой длинную жердь, наклонно воткнутую у его корней.

— Ага, такие, — неохотно подтвердил Арби. — Ну, чего мы встали? Пора уже…

— А ну, погоди! — Сильная рука командира легла на плечо бродячего певца. — С чего это ты вдруг заторопился?

— А мы хотели тут до вечера землянику собирать?

— Ты мне шутки не шути, ты лучше расскажи, кто здесь вешки ставит.

— А я почем знаю? Мужики…

— Ага, — хохотнул Комар, — или козы мужицкие для себя дорожку обозначили… Ты, чижик певчий, нас не дури! Кто в болото путь проложил?

Арби загнанно огляделся. На лицах стражников все явственнее проступало злое недоверие. «Черно-синих» вполне можно было понять. Впереди гиблое болото, позади разбойничий лес, снизу хлюпающая под сапогами грязь, сверху серое небо в низких тяжелых тучах, а посреди этого неприятного мира — наглый бродяга, который набился в проводники, завел отряд на край болота, а теперь что-то скрывает, врет и изворачивается.

Из-за плеча Тагиджара кто-то кинул ценную идею:

— Развести костерок да сунуть этого пса пятками в огонь — враз из него все страшные тайны полезут…

— Костер? — возразил стражнику Комар. — В этакой сырости? Возиться еще… Взять этого крысенка за шиворот — да башкой в грязную водицу, чтоб как следует наглотался да папу с мамой вспомнил…

— Парни, вы чего?! — взвыл Арби, поспешно отступив на несколько шагов. — Что за разговорчики такие людоедские? Я вас обещал до разбойничьего логова довести — и доведу, шкура моя в залог! А в трясину соваться уговору не было! Что там хорошего? Кое-где приходится на пузе ползком, кое-где хлябь выше колена, я чуть сапоги не утопил…

Он резко осекся.

Глаза стражников полыхнули дружной радостью: ага, проболтался, гадючье отродье!

— Лазил все-таки, — ласково сказал командир.

— Я ж говорю — пятками в огонь, — гнул свое тот же упорный стражник. Причем на этот раз его идея вызвала у приятелей куда большее одобрение.

Арби понял, что запираться опасно. Запах собственной горелой кожи — не тот аромат, который ему хотелось бы почуять.

— Ну, лазил, лазил… я ж любопытный, как хорек! Всюду мне нос надо сунуть. Правда, идти трудно. Вешки вешками, а чуть не утоп! Да не я их ставил, вешки-то…

— Это ясно, — кивнул Тагиджар. — Коли не мужичье — стало быть, разбойники…

— Они самые. Там островок есть, в самой трясине. На островке — домик не домик, а так, шалаш. Но это сверху. А под ним вырыт маленький такой подвальчик. Стены выложены камнями и замазаны глиной, чтоб не сочилась вода. И стоят там сундуки и ящики, один на другом. На каждом — замок…

— А в сундуках что? — не выдержал наррабанец Дэрхи.

— Да почем мне знать? А только вряд ли там стоптанная обувь или чьи-то любовные письма.

— Неужели не заглянул? — недоверчиво протянул самый молодой из стражников.

— А как? Ящики тяжелые, на берег в одиночку не перетаскаешь. Ломать замок — и показать разбойникам, что в их захоронке чужой побывал? У меня с собой даже мешка не было. Может, там золото или драгоценные камни… ну, много бы я в руках унес?

При словах «золото или драгоценные камни» стражники возбужденно зашептались. Никому из «черно-синих» не пришел в голову простой вопрос: откуда взяться сокровищам в глухомани, среди болот, на безлюдном берегу Тагизарны?