Алла Пинейру - Колыбель Героев

В голове учащенным пульсом бился проклятый обратный отсчет. Раньше, пока нас мотало по всему континенту, назойливое, как заноза в пятке, ощущение повторяло «вот-уже-скоро». Ригнальяр вовсю предупреждал о своем появлении тех, кто так настойчиво желал при нем присутствовать. Теперь счет пошел на дни. Мне даже не нужно было быть искушенной во всякой магической ерунде Натэей, чтобы слышать бесплотный голос сквозь время и расстояние. И помнить, помнить днем и ночью, сколько осталось до того, как…

Успеем?

Четыре дня.

Я перестала шутить и язвить по поводу и без повода, даже мысли стали все как одна пафосные. Про великое предназначение, про борьбу с прошлым во имя будущего и прочая подобная дребедень. Куда подевалась прежняя ехидная Алата, я никак не могла понять.

Три дня.

Высохшие под солнцем равнины Тахиро встретили нас довольно-таки дружелюбно. Стоило Азаль пошептаться с местными на своем мяукающем наречии — больше попадались сайг, аккуры жили в основном на востоке страны — и нам давали проехать без лишних вопросов.

На одной из стоянок сайг достала руны, о наличии которых у Азаль я уже успела забыть, и вытащила одну. Натэя, которой по статусу положено было интересоваться вещами вроде тахирских оракулов, даже не посмотрела в сторону сайг. Так что любопытствовать пришлось мне.

Азаль протянула мне на раскрытой ладони гладкий продолговатый камешек. Присмотревшись повнимательнее, я увидела на нем бесхитростное изображение круга.

— И что бы это значило? Мы все умрем? — невесело усмехнулась я. Я и без всяких оракулов знала, что наши шансы живыми выбраться из этого приключения — примерно один к ста.

Азаль замотала головой. К нам подсел заинтересованный Юч и тоже уставился на камешек.

— Мне кажется…, - начал он, видя, что девочка-кошка не спешит хоть как-то объяснить, что означает выпавшая руна. То, на что сайг гадала, и так всем было понятно.

— Ты еще и знаток тахирских рун? — перебила я мага.

Юч по привычке надулся. Азаль поманила возившегося с костром Эша, что-то мяукнула ему на ухо. Воин послушно закрыл глаза и дал сайг утащить себя в сон — Эшу выпала роль переводчика. Одними жестами Азаль, похоже, в этот раз обойтись не могла, а тащить в сон нас обоих с Ючем не стала.

Эштерил открыл глаза всего через пару минут и пояснил:

— Круг замкнется. Что-то придет к самому началу, и окажется, что все было вовсе не таким, каким казалось.

— Очень полезное предсказание! — фыркнула через плечо Натэя, которая хотя и не принимала участие в коллективном изучении тахирских рун, но все разговоры прекрасно слышала.

— Меня радует, что ты не говоришь прямо, что мы все умрем, — я обращалась к Азаль. — По крайней мере, можно еще потрепыхаться с надеждой на лучшее.

Сайг посмотрела на меня без улыбки. Еще раз показала мне камешек. Потом положила ладонь себе на грудь, как бы говоря «я» и отрицательно покачала головой.

«Ко мне это предсказание не относится», — перевела я.

Два дня.

— Как ты думаешь, что она имела в виду, когда сказала, что это ее предсказание к ней не относится? — Эша почему-то взволновал этот эпизод с его любимой сайг.

— А я почем знаю? — что меня всегда радовало в спутниках, так это умение придти с самым дурацким вопросом именно ко мне. — Юч вон у нас разбирается во всем на свете, в том числе в тахирских предсказаниях. У него и спроси.

Один день.

Браккенские озера.

Успели.

Когда я мысленно рисовала себе картину эпохального появления Ригнальяра из недр материка Винней, я почему-то представляла безлюдную равнину между Браккенских озер. И, разумеется, Наставника Шетта и его жертв — несколько силуэтов посреди этого огромного пространства.

Ага, конечно. Мои фантазии как-то не учитывали всех без исключения воспитанников и наставников Колыбели Героев. Верховный Наставник слишком долго ждал момента своего триумфа, чтобы ограничиться жалкой горсткой охраны, пусть даже состоящей из самых опытных в магнамарской цитадели воинов и магов. Из внешнего круга четко организованной защиты вокруг Ригнальяра на нас неподвижными, неживыми глазами смотрели самые маленькие воспитанники Колыбели.

Дети-куклы с каменными лицами. Легкие тренировочные мечи в руках мальчиков и девочек в серых рубашках. Готовые к магической атаке напряженные пальцы маленьких колдунов в рыжих балахонах. Что они могут, эти шестилетки, только-только принятые в Колыбель нынешней весной? Один раз взмахнуть мечом, поставить простенький щит, ужалить едва ощутимым зарядом боли, сорвавшимся с неумелых пальцев начинающих магов? Большего от них и не требовалось. Шетт не заботился о сохранности своего многочисленного войска. Первыми полягут малыши, и из-за их спин поднимутся семи- и восьмилетние. И так далее, по нарастающей, от периферии к центру — от самых слабых до самых сильных. Кольцо около самого Ригнальяра, я полагаю, замкнули наставники Колыбели — старшие воины и маги в этом разношерстном воинстве. Наставнику Шетту просто нужно время, чтобы провести ритуал. И он позаботился о том, чтобы это время у него было. Пока возможный враг его грандиозных замыслов пробьется через все кордоны, пока смахнет слабых, но не желающих отступать детей и подростков, пока доберется до воспитанников постарше, вроде нас — те уже очень и очень многое смогут ему противопоставить — пока попытается нащупать брешь в несокрушимой стене, образованной наставниками… Уже успеет пролиться чистая кровь семи рас, и Ригнальяр подарит проклятому древнему магу власть над разумом населения всего континента.

— Будь ты проклят, — прошептал у меня над ухом Эш, и не нужно было переспрашивать, кого он имеет ввиду. Мы спешились, и теперь стояли, разглядывая неподвижное воинство Наставника Шетта. Кажется, все шесть тысяч воспитанников и наставников Колыбели даже дышали в одном ритме. От них исходила неприятная, ощутимая физически пульсация, как от парализованного организма смертельно больного существа.

— Наставник Ринхат тоже где-то там, — так же шепотом сказала Натэя. Она вполне могла орать во весь голос и танцевать перед сомкнувшимся многолюдным кольцом голой. Никто из многотысячной охраны Шетта не шелохнулся бы. А вот попытайся магичка подойти поближе — тут уж пришлось бы пенять на себя.

Наставник Ринхат. Бледно-голубые печальные глаза, полные любви и боли. Он тоже где-то там, в толпе этих живых изваяний. Наверное, в самом центре. Я решительно тряхнула головой — не годилось за шаг до битвы превращаться в сопливое существо, чья голова занята какими-то романтическими бреднями. Не смей раскисать, Алата. Даже если пришел твой последний час.

— Я же говорил, что они придут! — после наших трагических перешептываний бодрый голос Юча прозвучал, как пронзительный крик. Азаль аж шарахнулась от мага, прижимаясь к Эшу.