Анатолий Гончар - Судьба. На острие меча

— Авель, — Тёрм, пренебрегая собственной безопасностью, бросился ко мне. Мейхель проскочил чуть дальше и, настороженно вглядываясь в глубину грота, застыл на месте. Обнаженный меч слегка поблескивал. Подбежавший конь судорожно всхрапнул и потянулся губами к стягивающим меня путам. Терм уже осторожно перерезал те, что оплетали запястья. Когда он, наконец, с этим закончил, избавляться от водорослей на ногах уже не было необходимости — Верный дожевывал последние крохи.

— Как ты? — поинтересовался камерлинец и, склонившись почти к самому лицу, осторожно смахнул с моих волос большущий ошмёток грязи.

— В норме, — я даже не пыталась благодарить, — вот бы ещё распутать и её, — мой взгляд указал на лежавшую рядом лошадь…

— Ах, действительно, — Терм, одним прыжком оказавшись рядом с беспомощным животным, принялся освобождать его от стягивающих петель и узлов.

Лошадь, почувствовав заботу, чуть приподняла голову и благодарно заржала.

— Тёрм, хватит с ней возиться, уходим, — Мейхель обеспокоенно поглядел по сторонам, — Нам и так слишком повезло. Но они в любой момент могут вернуться.

— Да, он прав, жаберы скоро будут здесь, — соврала я, — мне показалось, что они хотели совершить какой-то ритуал и лишь потом, — мой голос дрогнул, — приступить к трапезе.

— В таком случае нам тем более стоит поспешить, ритуалы иногда дают значительную силу, — Мейхель в сердцах пнул подвернувшейся под ногу камень.

— Всё, я закончил, — убирав клинок в ножны, Терм нагнулся и шлепнул по крупу лошади ладонью, та единым рывком вскочила на ноги. "Н-да, у меня так вряд ли получится" — глядя на лошадь, с завистью подумала я. И оказалась права. Мои попытки подняться самостоятельно не увенчались успехом. Едва приподнявшись, я пошатнулась и кулём шлёпнулась на землю. Почти тотчас подошедший сзади Терм подхватил меня за плечи и рывком поставил на ноги.

— Ты сможешь идти? — спросил он. Я отрицательно покачала головой. Затекшие мышцы отказывались повиноваться, я не могла не то, что двигаться, даже стояние на одном месте давалось с большим трудом. Ноги, долгое время перетянутые холодными водорослями, не слушались и всё время норовили подломиться.

— Грузи её на коня и уходим, — в голосе Мейхеля сквозило нетерпение.

Где-то в глубине грота послышались какие-то звуки, то ли шаги, то ли шорох осыпающихся камней.

— Да-да-да, — гримаса сострадания на лице Терма слегка разгладилась, — на что же этот верный конь, если не для этого?

— Грузи давай и живее, — нетерпеливо повторил Мейхель и продолжая смотреть в дальний конец коридора попятился, — Тёрм, живее, — доносящиеся из коридора звуки становились громче, — если мы не уйдём отсюда сейчас же, то уже через минуту мы уже не уйдём отсюда никогда.

— Да я уже, — Тёрм чуть нагнулся, и я почти волшебным образом, поднявшись в воздух, приземлилась на спине своего коня… поперек седла животом вниз. Ну да ладно, сесть как положено у меня всё равно бы не получилось.

— Но, Верный, пошёл, вези свою хозяйку, — подошедший к нам Мейхель не стал долго церемониться, шлепок по крупу заставил коня тронуться с места, — ишь имя какое придумали — Верный, — Мейхель покачал головой.

— Авель, ты готова нырнуть? — спросил Тёрм. Глаза наши встретились. Я кивнула.

— Термарель, держи направление, — шедший за нами Мейхель держал в поводу испуганно прядающую ушами вьючную лошадь. Один из мешков свешивался на бок, но на это никто не обращал внимания.

— Приготовились. Раз. Два. Вдох. Пошли, — Терм ухватил Верного за уздечку и шагнул навстречу открывающемуся проходу.

Черная, непроглядная тьма окружающей водяной жижи сомкнулась вокруг нас, в один момент вымочив с ног до головы. Меня пронзило ледяной стужей (кажется, раньше она была теплее), в ушах появилась стремительно нарастающая боль. Я вцепилась руками в край седла и судорожно сглотнула. Боль в ушах немного утихла, но теплее не стало. Мы медленно протискивались сквозь густое желе придонного ила, уходя всё дальше и дальше от выпустившего нас портала, но совсем не приближаясь к спасительной поверхности. Я почувствовала, что мне стало не хватать воздуха, и внезапно для самой себя поняла, что нам не вернуться назад, не найти дорогу к вратам, если мы вдруг захотим отступиться. В ноздри попала вода, муть запорошила и больно резала глаза, я зажмурилась, но стало только хуже. Остатки воздуха колыхались в легких. Мучительно хотелось дышать. Я сжала зубы. Окружающая нас тьма не позволяла видеть направление движения. Но по ощущениям мы медленно поднимались вверх. Всё выше, выше… Скорость подъема нарастала. Боль в груди стала невыносимой. Не в силах удержаться, я выдохнула и с силой обреченно вдохнула обратно, но — чудо — вместо холодной воды в легкие влился поток живительного воздуха. Всё, мы выбрались! Я, по-прежнему лежа на спине плывшего к берегу Верного, подняла руки и прочистила глаза: рядом не выпуская из рук узды барахтался Тёрм, где-то за спиной слышась приглушённая ругань выбравшегося на поверхность Мейхеля и тяжелое всхрапывание спасенной им лошади…

Из этого проклятого болота мы выбрались только к утру. И хотя никто больше не нападал, мелкие неприятности невольно наводили на мысль, что без внимания мы оставлены не были. Сперва споткнулась и повредила ногу гнедая одного из братьев, затем свалился и утонул груз, плохо закреплённый на одном из мулов (Вексель клялся и утверждал, что самолично затягивал узлы на вьюках этого животного), вдобавок ко всему прочему наш маг, уснув, сверзился с лошади и едва не свернул себе шею. Одним словом приключений на этот день хватило с лихвой. Грязь, залепившая наши тела на свежем ветерке подсохла, и теперь мы выглядели настоящими чернокожими выходцами с Натоганского плоскогорья. Только разило от нас не в пример сильнее. Я с нетерпением ждала первого ручейка, первой попавшейся на дороге лужи, чтобы смыть с себя зловонную грязищу.

А тощий маг гнал нас всё дальше и дальше от проклятого места…

Ночь и весь следующий день прошли без происшествий. Отдохнув и вдоволь поплескавшись во встретившейся нам речке, мы двинулись в путь, чтобы уже через два часа пути Ильдарас подал знак остановиться на снова разделившейся дороге.

— Дальше мы не пойдём. Впереди Чёрная пустошь, — я невольно вздрогнула, — чтобы преодолеть её, нужен целый световой день.

— А почему бы нам не продолжить идти дальше? — спросил Ильлия, — если ты боишься вон того леска, то у нас ещё достаточно времени, чтобы преодолеть его ещё до темноты. А там заночуем на пустоши, всего и делов, — он окинул взглядом остальных в поисках поддержки. И, не найдя ее, с не меньшим энтузиазмом продолжил, — какие могут быть причины столь бездарно расходовать время? Мы и так уже довольно задержались…