Светлана Фортунская - Повесть о Ратиборе, или Зачарованная княжна-2

— И не надо! — раздраженно каркнул Ворон, и добавил, уже спокойнее: — Во всяком случае, покамест. У нас сейчас иной вопрос на повестке дня…

— Надо, надо! — Жаб в своей миске так разволновался, что даже запрыгал. — А то вон что этот Котяра понаделал с нами, а мы даже и знать не будем, почему?

— Да, Ворон, ты бы объяснил, — сказала Лёня, и ее вмешательство заставило Ворона согласно кивнуть – кто ее знает, вдруг опять разнервничается?

— Как все вы… Ну, почти все вы знаете, трансформация, а точнее, трансформирование высвобождает центральную из внутренних составляющих индивидуума, так сказать, второе ego… второе Я. Заклинание реализации же, напротив, игнорирует все существующие Я, и изменяет облик объекта приложения магической силы в соответствии с явными ли, то есть сознательными, либо тайными, то есть подсознательными, желаниями и мечтами самого ли индивидуума, либо его окружения. В случае с Леонидией, если не принимать во внимание возможность того, что судьба предназначила ей, то есть ему…

— И слышать не хочу, — с некоторой угрозой в голосе произнесла Леонидия, и Ворон заторопился:

— …Я хотел сказать, что родители, мечтая о мальчике и назвав девочку мужским именем, дали ей установку на неполноценность. Для ребенка, особенно в нежном возрасте, не соответствие требованиям и чаяниям родителей — трагедия, серьезно влияющая на процесс становления личности, и вызывающая неврозы, неврастению, комплекс неполноценности и так далее. А уж установить такую недосягаемую, так сказать, планку – это прямой путь к взращиванию морального урода. К счастью, Леонидия, по-видимому, от рождения отличается завидным психическим здоровьем и выросла вполне адекватной женщиной, но в ее подсознании, по всей вероятности, угнездилось желание соответствовать эталону, заданному родительскими амбициями.

— Мама и стригла меня всегда коротко, под мальчика, — тихо произнесла Лёня. — И ни платьиц, ни юбочек мне не покупали – только брючки…

Ворон, как это с ним частенько случалось, увлекся ролью лектора:

— Итак, здесь все понятно. Вполне возможно, что смена пола у так называемого Ратибора произошла по тем же причинам – родители хотели девочку…

— Кстати, еще одно доказательство, что Ратибор – тот, за кого себя выдает, — мурлыкнул я. — Ты сам мне объяснял, что в Тридевятом Царстве наследование идет по женской линии. А у них дочка пропала, наследница – естественно, вторую они опять хотели девочку…

— Девочка эта должна еще и магическими способностями обладать! — огрызнулся Ворон. — Да еще и некоторыми личностными характеристиками! И не перебивай меня – твои реплики отвлекают мои мысли от предмета рассуждений!... Так вот, с Леонидией и Ратибором ясно. Случай же со свекровью Леонидии – еще яснее. Женщина, должно быть, обладала несговорчивым и вздорным характером, любила говорить и делать гадости, и, должно быть, ее часто именовали коброй, змеюкой и другими прозвищами серпентологического характера…

— А не ругаться если? — довольно кротко спросил Жаб. — Что это такое – сер... сепр-р…

— То есть связанными с миром змей – понятно? — пояснил Ворон.

— Я попрошу повежливее о моей матери! — раскипятился Чайник, подпрыгнув у Лёни на коленях. — Лёня, ты почему позволяешь…

— Ой, да ладно! — отозвалась Лёня. — В змею она превратилась – значит, и в самом деле в душе змея.

— Не обязательно в душе, — сухо проговорил Ворон. — Достаточно и подсознания. Даже не ее собственного, а к примеру, твоего.

Чайник снова забулькал, но теперь уже так возмущенно, что слов было не разобрать. И, кажется, нагрелся: Лёня сдвинула его с колен на лавку и подула на покрасневшие пальцы.

— Ой, — забеспокоился Домовушка, — а змия-то громыхающего я и вовсе не покормил! Не кашу же ему, бедолашному, в бочку совать! Что они, змии эти, потребляют, а, Воронок? И как его – в бочке, я чай, несподручно ему кушать, а выпустить – стремно…

— Этот вопрос мы решим после, — сказал Ворон. — На самом деле даже если она месяц поголодает – ничего не случится. Змеи могут обходиться без еды достаточно долгое время, даже и год. Впадет в спячку, и все тут…

— Э, Ворон, а я? — кое-как сообразивший, что к чему, встрепенулся Жаб. — Я ж – зуб даю! – не хотел быть птицей, а такой смехотворной тварью – тем более. И какому дебилу придет в голову, чтобы его в клеточку расчертили?

— Идиоту, вообразившему себя тетрадкой в клеточку, — хихикнул Крыс.

— Э, ты на что намекаешь, крысиная морда? Я никакой не идиот, я нормальный! Я теперь уже даже и непьющий – уже и вкус забыл, какая она, беленькая… — в голосе Жаба прозвучала тоска. Со слезой.

— Ты, Жаб, вообще побочный продукт – тебя там не должно было быть, и целенаправленно на тебя никто не воздействовал, — сказал Ворон. — На тебя заклинание просто срикошетило, понял?

— Понять-то понял, но откуда перья взялись? — не сдавался Жаб. — И хвост! И в клеточку!

— Хвост у тебя не в клеточку, не выдумывай, — мяукнул я.

— Перья взялись из твоего подсознания! — заорал вконец разъяренный Ворон. — И хвост, и клеточка тоже! Потому что ты вечно завидуешь теплокровным! И вечно ноешь!

— Да нету у меня никакого подсознания! — заорал в свою очередь Жаб. — Я сознательный!

Тут Ворон меня удивил в очередной раз. Он издал серию звуков, отдаленно напоминавших кваканье. Хотя больше было похоже, что Ворон давится рвотой. Но, наверное, это было какое-то ругательство на жабьем языке, потому что Жаб заткнулся и обиделся. А когда Жаб обижается, он краснеет и раздувается. И теперь Жаб разбух так, что вывалился из миски и взмыл к потолку. Такое с ним случалось и прежде, но тогда Жаб был просто Жабом – висит себе под потолком эдакий воздушный шарик, только что рот у него до ушей… Правда, ушей у Жаба нету.

Но теперь – теперь под потолком плавало нечто монстроподобное: перья на Жабе встали торчком, как иглы у встревоженного ежа, хвост тоже раздулся и напоминал зеленую сардельку, пунцовая морда в обрамлении перьев выглядела жутко и зловеще, а беззубая пасть раззявилась в безмолвном вопле. Украшение на Хэллоуин, да и только!

Да, ночью такое приснится – обмочишься. Тут не только младенца Егорушку – тут всех нас, взрослых, родимчик похватает.

Но товарищ капитан Паук сказал своим тихим и проникновенным голосом: "Хватит!", – и Жаб сдулся и шлепнулся обратно на подоконник. И тихенько убрался в свою миску, и накрылся полотенцем.

Паук участия в дискуссии не принимал, но слушал, как всегда, внимательно. И теперь он спросил:

— Ну, хорошо, Ворон, вы понятно и доходчиво нам объяснили причины изменения формы у всех, кроме Чайника. Вряд ли в его подсознании…

— Это потому что он всегда говорил: "Я в этом деле чайник!", — перебила Паука Лёня. — Я его прошу починить кран в кухне, а он мне: "Я в сантехнике полный чайник!" Или там котлеты перевернуть на сковородке, или пуговицу пришить…