Юрий Валин - Дезертир флота

Другое дело – Теа. Девушка вроде бы беспрекословно следовала инструкциям возлюбленного – фырканья и ругани рыжей теперь практически не было слышно. Но Квазимодо видел, какого труда ей стоит оставаться сдержанной. Зубки рыжей никуда не делись. Зацепит ее кто-нибудь всерьез, и сорвется девчонка. Ой, сорвется. К тому же Теа стала гораздо привлекательнее. Даже Ныр как-то выдал витиеватую мысль о том, что постоянные и искренние отношения идут на пользу даже веснушчатым созданиям с глухих холмов. Увернуться фуа не успел и крепко получил по затылку крупной канутской луковицей. Теа, метнувшая съедобный снаряд, тем не менее сконфуженно улыбалась. Квазимодо видел, что подруге приятно, что ее считают симпатичной, но… Вор не знал, как понять собственное смятение – иногда ему становилось ясно, что в глубине душе он предпочел, чтобы рыжая оставалась тощей конопатой злюкой. Его злюкой. Дурь какая. Нет, она должна быть ухоженной, уверенной в собственной привлекательности женщиной. Должна чувствовать себя дома не только среди безлюдных склонов, но и в городе, в домах, рядом с лордами, купцами, дорогими шлюхами и богатыми бездельниками. Пусть до этого еще далеко, но Теа уже не шарахается, когда ей предлагают купить побрякушки настырные лавочники, и не хватается за нож, когда кто-то пытается купить благосклонность некой стройной рыжей девушки. Два дня за Теа приглядывали и охраняли двое парней из шайки Гвоздя. Потом рыжая заметила «хвост» и вечером поинтересовалась: обязательны ли эти няньки? Квазимодо сказал, что нет, и со следующего дня лиска пустилась в самостоятельное плавание по бурным городским улицам. Насколько мог понять вор, у Теа все получалось – задания она выполняла четко, даже начала приносить полезные сведения. Но одни боги знают, чего стоило самому Квазимодо видеть, как рыжая всходит на паром в окружении хуторян, груженных корзинами с овощами. Правда, рядом с девушкой оставался Ныр – фуа и лиска старательно делали вид, что не знакомы друг с другом. Шпионы из них пока получались так себе, но огородников обмануть удавалось. А вот в городе, где все куда серьезнее…

Каждый новый день, проведенный Теа в городе без осложнений, совсем не успокаивал одноглазого вора. Квазимодо боялся по-прежнему, но твердо знал – рыжая должна научиться, должна выжить, что бы ни случилось, даже когда она останется в одиночестве. Понятно, что так рано или поздно получится. Век вора, даже самого удачливого, недолог. Сейчас, поневоле бездельничая, Квазимодо смог обдумать последние годы, так бурно и рисково прожитые им самим. Можно просто диву даться – как мог выкарабкаться из дохлых ситуаций, как умудрился уберечь башку и остаток морды? Если боги дали выжить и позволили встретить на извилистом пути конопатое диво, то что же они уготовили для равновесия в дальнейшем? Даже гадать страшно.

Шорох поспешных шагов вор услышал издали. Геккон на всякий случай оставил хорошо обглоданную косточку и юркнул под разостланный плащ.

На полянку выскочил разгоряченный Ныр:

– Что, всё валяетесь? А между прочим, завтра вниз по реке барка уходит.

– Что, одна барка? Без каравана? – с недоверием уточнил Квазимодо, выпуская из рук глефу.

– Очень торопятся. Груз зебен-ти пропадает. Знаешь такой вонючий фрукт? Королевский повар отказался покупать, говорит – горчат. А купец в эту дрянь колючую пять сотен вложил. Теперь идет вниз по реке и берет пассажиров. На барке, кроме орехов-вонючек, ничего нет. Ему говорят: подожди, хоть кожи коровьи возьми, как раз партия к отправке готова, а он: нет, мол, от вони кожи зебен-ти действительно горчить начнут. И кому там, в несчастном Желтом Устье, такие редкости, как зебен-ти, нужны?

– Этот твой купец надеется до побережья дойти, деликатес на Флот сбагрить. Думает, морским лордам что горчит, что пованивает – все едино сожрут.

– Так ушел же Флот. Про это весь Канут болтает.

– Это мы с тобой лорда-командора лично знаем. А здесь немногие верят, что, едва хапнув побережье с «великой» столицей Скара, лорд Найти дальше пойдет.

– Может, ты и прав. Нам-то какая разница? Короче, завтра барка от Нижней пристани отваливает. Я дал три монеты задатка, у парома нас с лошадьми подберут. Правильно?

– Молодец. Купец опасений не высказывал?

– Я с кормчим договаривался. Он говорил – хозяин хоть пиратов посадит, лишь бы серебра отвалили.

– Ну-ну, – с сомнением пробурчал Квазимодо, – этот хозяин еще меня не видел.

– Ладно тебе, уговорим купца, – жизнерадостно сказал фуа и нежно потянул за хвост ящерицу, давно уже забравшуюся по одежде на его плечо. – Дракон, ты опять мяса нажрался? Экий жирный стал. Скоро тебе собственного скакуна заводить придется.

– Ты у него и так вроде осла. Не приставай к твари. Хочешь, чтобы он одной травой, как кролик, питался? Тогда он и гадить будет по-кроличьи беспрерывно.

Геккон рассерженно свистнул.

Ныр засмеялся:

– Не расстраивайся, Дракон. У нашего Полумордого на уме теперь только одни кролики, птички и прочие полезные кое для кого зверюшки. Да не волнуйся ты так, Ква. Видел я рыжую. В полном порядке, обещала с последним паромом вернуться. Ты же ей сам поручений надавал – до вечера не справиться.

– Быстрее шевелиться нужно, – мрачно сказал вор, изо всех сил стараясь не показывать облегчения.

– Доконаете вы меня своими отношениями, – сокрушенно сказал фуа. – Не понимаю, как вы скрывать свои чувства намерены. Вы же как куклы размалеванные – все напоказ.

– Придется постараться, – со смущением пробурчал вор. – Иначе далеко нам не продвинуться.

Теа вернулась, когда уже начали сгущаться быстрые сырые сумерки.

– Ай, ты все-таки сделала это?! – взвизгнул с каким-то ужасом несший охапку хвороста Ныр.

Квазимодо, стараясь быть хладнокровным, повернулся.

Теа стояла перед друзьями, глядя исподлобья. Только по этой упрямой манере держать голову и можно было узнать лиску. На ней было новое, темное, но весьма изысканно облегающее легкую фигуру платье. Кажется, у лиски появилась вполне очевидная грудь. На плече девушки висела плотно набитая расшитая бахромой и бисером сумка. Но главное – прическа. Неведомый цирюльник укоротил и подровнял рыжие пряди и, кроме того, выкрасил отдельные локоны в иссиня-черный и белый цвета. Выглядела лиска сногсшибательно.

Нет, Квазимодо и раньше знал, что у возлюбленной имеется пара восхитительных грудей и что ее треугольное личико красиво и конопушки ее совсем не портят. Но… Но теперь таких достоинств только слепой не заметит.

Они молча и как-то искоса смотрели друг на друга. Фуа хмыкнул:

– Совсем вы больные. Ладно, разбирайтесь, а я, пожалуй, схожу еще дров принесу…

Ныряльщик, преувеличенно хрустя, лазил в кустах и что-то втолковывал восседающему на нем геккону.