Юрий Валин - Дезертир флота

Тьма за спиной изменилась. Квазимодо чуть вздрогнул – бесшумных шагов никогда не слышишь, – но к оружию тянуться не стал.

– Чего не оборачиваешься? – хрипловато спросили за спиной. – Думаешь, я не поняла, что ты меня заметил?

– Зачем оборачиваться? Ты всегда со стороны отсутствующего глаза подкрадываешься.

– Вечно ты чушь выдумываешь. – Крупное пушистое создание подошло к костру и село рядом с вором, изящно обернув ноги пышным хвостом. – Сидишь здесь как этот… как старьевщик, – вспомнила лиска городское слово.

– Что делать, должность такая, – рассеянно сказал Квазимодо, встряхивая тончайший, в дырах, шелк.

– И мне это надевать? – с отвращением поинтересовалась лиса.

– Придется потерпеть, детка. Ты должна быть особенной.

– А так я самая обыкновенная? – хрипло фыркнула кицунэ.

– Ты у меня самая необычная и красивая. Но в этом бесстыдстве будешь еще необычнее. – Квазимодо вертел невесомые лоскуты, прикидывая, как же это одевается.

– Думаешь, в голом виде я поражу их больше? Здесь одни дырки.

– Ну, между дырками кое-что осталось. А с прорехами будет даже правдоподобнее.

– Я и так им покажусь очень правдоподобной.

– Не сомневаюсь. Но в господских тряпках будет правильнее. Не волнуйся, пожалуйста. – Вор потянулся и погладил рыжую голову между острыми ушами.

Пушистое создание вывернулось, клацнуло клыками и сердито прохрипело:

– Сколько раз тебе говорила – не смей меня трогать, когда я на четырех лапах!

– Я только листья стряхнул, – с легкой обидой сказал вор. – Ты здорово испачкалась.

– Все дожди проклятые, – вздохнула лиска. – Жарко, мокро, дичи нет. Я там какую-то крысу поймала. Утром поджарите?

– Конечно, позавтракаем не спеша. Знаешь, на Севере таких дождей нет. Тебе понравится.

– Мне с тобой везде понравится, – буркнула Теа и, улегшись, положила морду на колено парня. – В сказках говорится, что Хозяева Холмов когда-то на Севере жили. Про снег, что ты говорил, тоже в сказках рассказывают.

– А почему переселились, не говорят?

– Что говорить? От войны уходили. Только не помогло.

– Судьба, видать. Теа, мне тебя погладить хочется. Я знаю, что нельзя, но почему нельзя-то?

– Гладить можно, – пробурчала лиса. – Только я тебя знаю: сначала погладишь, а потом… Лучше не начинай, я от тебя дурею, могу и не удержаться. А любовью на четырех лапах заниматься нельзя.

– Что ж, я не понимаю? Я ничего такого…

– Ты лучше не трогай. Я и сама могу… что-нибудь такое сделать. А потом последствия будут… очень уж не человеческие.

– Не буду я тебя трогать. Я же обещал.

– Еще чего! Сейчас я перекинусь в двуногую, и очень даже будешь меня трогать. Еще как будешь. – Лиса потерлась мордой о колено возлюбленного, и парень жалобно хрюкнул.

– Тяжело нам на корабле будет, – лукаво сообщила Теа.

– Ага, – мрачно согласился Квазимодо. – Видать, мне всю дорогу грести придется.

Город Скара сильно изменился. Стал как будто меньше и значительно безлюднее. Скучающий пост на дороге обойти труда не оставило, и Квазимодо вывел товарищей к одной из хижин в трущобах на окраине. В свое время здесь прятали «сэкономленное» на флотских складах снаряжение. Хозяин, от которого на десять шагов несло нуттом, охотно принял постояльцев. Лошадей оставили в низком сарае, ворчащую лиску – в кособокой хижине, и парни, дождавшись сумерек, отправились выполнять первоочередную задачу.

Спрятанное серебро никуда не делось.

– А ты охренительно богатый жених, – заметил фуа, помогая другу вытаскивать из песка тяжелый мешок. – Много у тебя таких запасов? А я все не мог догадаться, почему рыжую к тебе так тянет.

– Глупая шутка, лягушачья, – пропыхтел Квазимодо, стряхивая с мешка сырой песок. – Тем более, боюсь, с денежками придется расстаться, и очень скоро…

Знакомого писца Квазимодо отловил в таверне. Людей было так мало, что город казался вымершим.

– Полумордый? – изумился писец. – Ты же с Глири уходил? Дезертировал?

– Хуже, – пробормотал вор, за рукав утаскивая старого знакомого и сажая за стол в углу. Таверна была пуста. Лишь двое «желтков» вяло жевали обед у окна, за которым лил привычный дождь. Говорить никто не мешал.

– Эх, Глири, – шептал Квазимодо, – пропал сотник ни за грош. А все потому что нельзя нам, простым солдатам, в игры лордов лезть. А я теперь не знаю, куда и деваться. И ведь что обидно – приказ-то я до конца выполнил. Эх, да что я тебе плакаться буду? Короче, вот что мне нужно. – Вор зашептал в самое ухо работника пера и чернильницы.

Писарь вздрогнул, отодвинулся:

– Ты понимаешь, что ты просишь?

– Не прошу, а покупаю. Выхода у меня другого нет. Да ты не так уж и рискуешь.

Писарь поежился:

– У нас тут спокойно, тихо. Ежели вляпаюсь…

– Что спокойно – так тем лучше. Когда тебе еще выпадет шанс заработать? Да у вас ведь там архивы до верху бумагами набиты. Трудно ли подходящую подобрать?

– Ну, сложности есть, и немалые, – со значением прошептал писарь и поковырялся в забитом серой ухе. – Попробовать можно. Но у нас же комендантом сейчас лорд Иддиг, он из людей короля Бадена. Сам-то король не усидел на месте, тоже на запад двинулся. Чтоб он утоп, самодур поносный кривоногий. Так вот, что-то я не уверен, что лорд Иддиг так уж кинется выполнять приказ, пусть и за печатью самого лорда-командора. Лорд Найти с королем Баденом в последнее время не слишком ладили.

– Это уж мое дело, – заверил одноглазый вор. – Ты, главное, бумагу с печатью достань.

Ныр почтительно отгонял мух. Теа сидела на полу и тоже старалась не мешать. За окном шумел дождь. Сквозь прохудившуюся тростниковую крышу капало, и это несколько отвлекало Квазимодо. Высунув кончик языка между кривыми губами, вор работал пером. Приходилось тщательно копировать почерк секретаря лорда Найти. В свое время Квазимодо здорово поднаторел на подделке подписей на накладных и прочих полезных бумагах, но блуждания последних месяцев сказались на твердости руки. Приходилось стараться.

Закончив, вор осторожно помахал листом, давая чернилам высохнуть, и полюбовался выполненной работой. Ну, в группе «Юг» с такой бумагой можно было бы погореть, а для королевских «дятлов» должно сойти.

Лорд Иддиг в свое время, должно быть, немало помахал мечом. Сейчас достойный лорд порядком погрузнел, злоупотреблял сливовой настойкой и тяжко маялся вынужденным бездельем. Боев, осад и прочих увлекательных дел в ближайшее время на Желтом берегу не предвиделось.

Квазимодо смотрел, как шевелятся губы лорда-коменданта. Вот некрасивый у его милости рот, и читать умеет слабо, зато губы две, и они вполне дополняют друг друга. Удивительно повезло его человеку.

Лорд-комендант бросил отягощенное большой печатью письмо на стол и гаркнул: