Кристина Камаева - Охота на фей

Брат смотрел на меня. Глаза его тревожно блестели.

— Ну и что? — сказал я. Моя реакция его немного взбесила.

— Ой, не надо издеваться. Если я что-то говорю, то отдаю себе отчет за свои слова, и ты должен мне верить!

— Да я верю. Не кричи. Просто в последние два дня я столько слышал о феях, что сам себе перестал казаться нормальным. Если кто-нибудь назовет меня сыном Волка, я не буду смеяться. Наверное, эти феи в последнее время малость активизировались, и теперь мы о них знаем.

— Они собираются на игры в Ботаническом саду, — кивнул Глеб.

— Угу, я участвую.

— Я слишком долго сижу взаперти, — внимательно посмотрел на меня брат, — будь осторожен, среди них есть преступники.

— Твоя фея призналась, почему она хотела убить Саифа?

— Еще бы! Сказала, что генерал испытывает биологическое оружие на клонах и на людях, а еще, якобы, держит в неволе талантливых ученых, шантажирует их, угрожает пытками их семьям и принуждает работать на него. Два года назад исчез муж Риммы. Он успел передать через друга весточку, в которой заклинал Римму как можно быстрее бежать из города и затаиться. Римма обвиняет Саифа в убийстве мужа и еще множестве преступлений. Она сама вынесла ему приговор: раз его интересует биологическое оружие — пусть от него и подохнет, испытает, так сказать, его действие на собственной шкуре.

— А ты ей веришь! — насторожился я.

— У нее дар: она внушает людям доверие. Все, кто хоть немного с ней пообщаются, начинают думать, что она говорит правду, открывает глаза на суть вещей. Теперь ты понимаешь, каково быть ее сторожем? Я один могу сопротивляться ее убеждениям и сохранять способность самостоятельно мыслить. Ее это бесит! Но с Саифом мы знакомы вот уже десять лет. Я был глупым, хвастливым юнцом, когда поступил к нему в учение. Он столько для меня, для нас, разведчиков, сделал! Если мы чего-то стоим сейчас, то это благодаря его выучке. Он гонял нас без всякой жалости, заставлял продираться сквозь удушливые дебри тропических лесов без еды и питья, штурмовать ледники, в кровь сдирая кожу и сатанея от горного солнца. И мы учились, скрипели зубами от напряжения, но тянулись, чтобы стать такими же как он. А наши погружения в Неприкаянном море! До сих пор кровь стынет в жилах. В отравленных водах бьются в смертельных схватках и вынашивают тайные замыслы мутанты — монстры, чудовища. Это целый мир, брат, мир, который мы не узнали бы без генерала Саифа. Он научил нас рисковать, дразнить смерть и приходить на помощь товарищам, не щадя себя. Он сам как-то увел меня от стада мутировавших тюленей. У них вот такие зубы — мне по локоть! Да он настоящий мужик, этот генерал. И чтобы такой человек испытывал на людях биологическое оружие?! Заслужил собачью смерть? Ни за что не поверю!

— Тогда она врет, — согласился я. Воображение уже несло меня к Неприкаянным морям и нехоженым тропам, где настоящие мужчины с риском для жизни разведывают обстановку, чтобы отвоевать у больной планеты еще немного пространства для нашей страны. Я тоже мечтал учиться у генерала Саифа, пусть Глеб порекомендует меня ему. А потом мы вместе плечом к плечу — братья Северьяновы, будем выполнять опасные задания. Интересно, какой помощи ждет Глеб от меня сейчас? Может, эта таинственная Римма Гром случайно проболталась о чем-то важном, а поскольку сам Глеб не может от нее отлучиться, он решил отправить меня по горячим следам на поиски, предположим, главаря шайки этих «оливковых». И я поучаствую в раскрытии заговора против правительства. Вот это будут достойные каникулы!

— Теперь к делу, — сказал Глеб. — Я же еще не объяснил, зачем тебя вызвал. У Риммы есть дочь, маленькая девочка шести лет — прелестный ребенок. Разумеется, сейчас их содержат порознь. Скорее всего, Римму скоро казнят, и она больше не увидит свою дочь. Она постоянно меня терзает, кричит, что девочке угрожает опасность: ее, де, украдут, используют для опытов, а то и вовсе отдадут роламбинам. Короче, она вырвала у меня обещание, что я не дам в обиду ребенка. Римма твердит мне каждый день, что Ию нужно спасти. Я понимаю, что у нее психоз развился, да и сам стал нервничать. Мне, правда, жаль ребенка, девчонка не виновата в том, что у нее такая мать. Я хочу, чтобы ты увез Капельку к нам домой как можно скорее. Родители обрадуются — будь уверен!

— Ты думаешь? — в моем голосе не было уверенности. Какое разочарование! Мне доверят всего лишь отвезти какую-то мелочь родителям. Разве я похож на няньку? Если Глебу так уж нужны дети, пусть заведет своих.

— Что-то ты скис, — проследил Глеб за игрой лицевых мышц, сопутствующей моим невеселым мыслям. — Ребенок — чудо, ты ее полюбишь — это я тебе говорю.

— А меня не арестуют за похищение? Как это ты представляешь, забери да отвези?

— Я поговорю с президентом. Все равно девочку надо будет пристраивать кому-нибудь в семью. Так пусть это будет наша семья.

— Не понимаю. Зачем?! У нас и так все хорошо. Поговори с президентом, и он найдет для нее отличное место. Пусть себе возьмет — у них с Евой нет детей.

— Я обещал, — настаивал Глеб. - Обещал, что она останется со мной.

— Обещал психопатке и маньячке? — я был решительно против сестренки, которую тулил мне Глеб. — Кто знает, какие у нее гены?

— Через два года ты окончишь школу и, как я подозреваю, пойдешь по моим стопам — уедешь из Антареса. Родителям будет тоскливо без нас. Маленькая дочурка — это как раз то, что им нужно.

— Можно перевезти родителей в Вегу, — не сдавался я.

— В чем дело, Егор?! — начал выходить из себя Глеб. — Ты понимаешь, что я слово дал!

— Понятно, — чуть улыбнулся я, — тебя попросила фея. Значит, кровь из носа — ты должен выполнить все, что она сказала. Я соглашусь, но при одном условии.

— Что еще за условие?

— Мою девушку похитили и держат в плену в Веге. Ты поможешь мне освободить ее, а я, так и быть, отвезу прелестного ребенка домой.

— Дела! — присвистнул Глеб. — Ты все-таки втюрился! А кто похитил твою даму сердца?

— Инопланетяне, — сдержанно ответил я. Глеб хмыкнул.

— А почему она в Веге, а не на какой-нибудь летающей тарелке?

— Шути, шути. Но ты же знаешь, что роламбины не равнодушны к феям…

- Так она фея?! — подскочил Глеб. — Да, брат Северьянов, попали мы с тобой. Расскажи хоть какая она?

— Нежная такая, стихи читает и обалденно жарит картошку, — выпустил я на волю заветный образ. — У нее пальцы в два раза тоньше моих. А шейка белая и коса с мою ладонь. — Тут в памяти всплыли окровавленные морды Свинтуса и Мишки Белого, но я быстро задвинул эти жуткие видения подальше, чтобы не портили картину. — Без меня она пропадет. Когда я вижу ее во сне, на помощь меня зовет.

— Ну, дела! — повторил Глеб. — И как ее зовут?

— Вея, — в моих устах это прозвучало как «богиня».