Олег Авраменко - Хозяйка источника

— Ты тоже ревнуешь Бренду? — спросил я.

Брендон поджал губы. На его лице появилось страдальческое выражение.

— Мы случай особый, — грустно промолвил он. — Да и по правде говоря, после смерти мужа Бренды мне не к кому ее ревновать.

— А она?

— Бренда совсем не ревнива. Напротив, она очень доброжелательно относится к женщинам, которые мне нравятся. Сейчас, например, я чувствую, что она в полном восторге от Даны. Держу пари, что вскоре они станут закадычными подругами… — Тут Брендон прищурился и добавил: — Если, конечно, не вмешаешься ты.

— Я не…

— Стоп! — вдруг воскликнул мой брат, рывком вскочил с кресла и в упор посмотрел на меня: — Послушай, Артур! Твое влечение к Дане возникло из-за камней, верно?

— Трудно сказать. И да, и нет. Скорее всего, камни лишь дали толчок — подобно тому, как громкий крик порождает лавину в горах. — Я говорил откровенно, потому как не считал себя вправе скрывать от брата настоящее положение дел. — В случае с Бронвен у меня все было иначе: страсть, похоть, дикое желание обладать ею — и никаких глубоких чувств.

— М-да, — сказал Брендон и сел обратно в кресло. — И Дана явно неравнодушна к тебе… А что если мне повторить твой опыт?

— Ты хочешь пройти в Безвременье с помощью камней?

— Да. И окунуться в Источник, держа контакт с Даной.

Я хмыкнул:

— Хитро задумано!

— Ты против?

Разумеется, в душе я был против, но также понимал, что не имею морального права отвергать предложение Брендона.

— Я не стану возражать, если на то будет согласие Даны, — ответил я. — Причем согласие со знанием всех последствий этого поступка. Договорись с ней, и после нашего прибытия в Авалон мы устроим небольшую церемонию, наподобие тайного венчания. Ты будешь Входящим, а мы с Даной — Отворяющими.

— Но почему только после прибытия?

— Потому что все четыре камня сейчас находятся в королевской сокровищнице под бдительным оком наряда гвардейцев. Знак Силы, Знак Жизни и Знак Мудрости я могу получить по первому же требованию, но корона с алмазом, Знаком Власти, станет моей лишь в момент коронации. Таков закон, который я не собираюсь нарушать ради твоего каприза. Так что, братец, выбирай: либо на днях я веду тебя в Безвременье, где твоим связующим звеном с материальным миром будет Бренда, либо наберись терпения и дождись моей коронации.

Брендон вздохнул:

— Пожалуй, я подожду. Сила не волк, в лес не убежит, а вот Дана… Однако постой! Ведь ты говорил, что есть и второй комплект камней, трофейный, с помощью которого ты и попал к Источнику.

Я покачал головой:

— Его забрал с собой Колин, а взамен при отречении передал в распоряжение Регентского совета свой прежний Знак Силы.

Брендон снова вздохнул, а я подумал о том, где сейчас Колин, что он делает, сердится ли на меня. Мне очень хотелось бы потолковать с ним по душам, кое-что объяснить, кое в чем признать свою вину, и может быть, мы помиримся. Ведь совсем недавно мы были в хороших отношениях, он даже считал меня своим другом. Бронвен, без сомнений, знает, где он; во всяком случае, она поддерживает с ним связь — ее Огненный Глаз настроен на его Знак Силы…

Черт побери! Какой же я недотепа! Огненный Глаз Бронвен настроен на тот Знак Силы, который лежит в сокровищнице. Теперь у Колина другой камень — и на него настроен мой Самоцвет! А значит, я могу связаться с ним, если только он не находится в слишком быстром или слишком медленном потоке времени…

Брендон сидел в кресле, курил и, поглощенный своими мыслями, почти не обращал на меня внимания. Я прилег на койку Пенелопы, расслабился и направил пучок своего сознания вглубь Самоцвета. В его лабиринтах я отыскал конец красной нити — след от взаимодействия со Знаком Силы. Я легонько потянул ее к себе, и она подалась. Затем я стал тянуть все увереннее, но без рывков, пока не почувствовал сопротивление. Тогда я осторожно послал вдоль нити свой зов:

"Колин!"

Ответа не последовало, однако я чувствовал чье-то присутствие на другом конце. Я сильнее потянул нить, и присутствие стало еще ощутимее.

"Колин, отзовись!"

В ответ нить завибрировала, и мне почудился скрежет зубовный. Со мной явно не желали общаться, но я был настырный и не хотел отступать. Нить между нами натянулась, как струна.

"Колин! — снова воззвал я. — Это Кевин. Ответь мне. Скажи что-нибудь".

Наконец-то присутствие стало явным, установился полноценный контакт и на меня обрушился поток гневных мыслей Колина:

"Будь ты проклят, Артур Пендрагон! Зачем ты зовешь меня? Что тебе еще от меня нужно?! Ты и так лишил меня всего, что я имел".

"Извини, Колин, я не хотел…"

"Ах, ты не хотел! И обманывать меня ты не хотел, не хотел отнимать у меня корону. Даже девушку, которую я люблю, — и ее ты отнял у меня".

"Это нелогично, Колин, — робко возразил я. — Дэйра никогда не была твоей и никогда не подавала тебе никаких надежд…"

"Дурак! — раздраженно оборвал меня Колин. — Я не о Дэйре говорю, а о Дане".

"О Дане? — удивленно переспросил я. — Ведь ты всегда был равнодушен к ней. Ты не принимал ее всерьез".

"А потом принял. Но тут подвернулся ты, проклятый! Я предлагал ей уйти со мной, я предлагал ей могущество и вечную молодость, я предлагал ей власть над миром, где все люди поклонялись бы ей, как богине. И что же — она отвергла все это! Из-за тебя! Ты ей милее всего. Она согласна даже делить тебя с Дэйрой".

"Прости меня, Колин", — виновато произнес я.

"Да простит тебя Бог, Кевин", — с горечью ответил он и прервал связь, оставив меня в растерянности и недоумении.

Затем я долго лежал на койке и думал о том, что в фарсе, который суть жизнь, Дане досталась незавидная роль роковой женщины.

Ночное бдение накануне коронации в Логрисе не принято. Напротив, этим вечером раньше обычного был дан сигнал к гашению огней по всему дворцу, были запрещены любые вечеринки и шумные соБронвения, отголоски которых могли бы потревожить сон короля перед самым ответственным днем в его жизни. Утром король должен быть свежим и отдохнувшим, полным сил и энергии, чтобы успешно пройти изнурительную церемонию коронации и обрести могущество своих предшественников. Таков порядок, установленный в давние времена и еще более ужесточенный после смерти злосчастного короля Аморгена, который скончался прямо на алтаре — по официальной версии, от разрыва сердца в результате переутомления.

Для меня все эти меры предосторожности были ни к чему. Я уже владел Силой, и предстоящая церемония имела лишь чисто символическое значение, но эту традицию я нарушать не собирался. И вообще, сходу ломать установленные порядки было бы с моей стороны глупо и опрометчиво. Со своим уставом в чужой монастырь не суйся — золотое правило, которому следуют все умные и здравомыслящие люди. Приходи в монастырь, соглашайся с его уставом, становись приором — и лишь тогда меняй устав, да постепенно, не нахрапом. Так я и намерен был действовать — маленькими шажками к великой цели.