Виктория Иванова - За дурною головой

– Даже жаль разочаровывать леди… – насмешливо отозвалось зеркало голосом Властителя. – Но с вызывающим вы ошиблись!

– Ты?! – колдунья аж на стуле подскочила от неожиданности. – Но… как? Как ты вышел?!

– Мне помогли, – криво ухмыльнулся темный эльф, – и вопросов стало гораздо меньше.

– Зачем… ты меня вызвал? – Майрана быстро справилась со своими эмоциями и вновь перешла на мурлыкающе–соблазнительный тон. – Может, в гости зайдешь?..

– Я еще жить хочу, – хмыкнул Владетель. – А теперь даже сильнее, чем когда–либо!

– Тогда… почему? – недоуменно вскинула брови колдунья.

– Вот решил предупредить. Если ты тронешь Эйлану, получишь весь клан в кровники. Тебе понятно?! – из голоса Ирралона л'Аллариэнай исчезли все игривые нотки, оставив только ледяной холод смертельной угрозы, от которого по спине промаршировала усиленная рота мурашек.

– Да ты! – взвилась Майрана, но магическое зеркало вместо холодно–надменного лица темного эльфа отображала какую–то жутко перекошенную рожу. Колдунье потребовалось минут пять на то, чтобы осознать, что это ее собственное отражение.

– Гад! – метания по комнате пошли по второму кругу. – Сволочь, предатель длинноухий, да я тебя… Я!!!

Побережем наши уши, ага?

…

Лана

Утро выдалось настолько хорошим, что даже странно. Что снилось – в упор не помню, но после отдыха хотелось улыбаться всем и каждому. Хотя нет, один отрывок помню. Широко распахнутые глаза незаслуженно обиженной собаки, с укором глядящие на меня и жа–а–а–алобная просьба: «Ну отпусти–и–и–и… Мы больше не бу–у–удем…» Что я, изверг? Хотят, чтобы отпустили – пусть шагают! Нам вон тоже еще неизвестно, сколько через горы идти…

В ответ на мое сожаление окружающее пространство полыхнуло радужной вспышкой, мир стал казаться одной большой неделимой сладкой плюшкой, отданной в мое полное и единоличное пользование. С чего меня так осчастливило – понять не могу, но ощущение прия–а–а–атное!

Радостно улыбнувшись льющемуся сверху солнцу, я бодро вскочила на ноги. И только тут наконец–то в процесс осознания включились мозги. Первая мысль, посетившая мою блаженно–пустынную голову, была: «Куда делись горы?». Вслед за ней подтянулась и другая: «С каких пор у нас лето?!». Финишировало все на третьей «Что ж твориться–то, люди (и нелюди) добрые?!!»

Резко обернувшись на месте, чтобы обозреть, куда же меня все–таки занесло, я по закону подлости поскользнулась на мокрой от росы траве и вернулась в условно–горизонтальное положение. Села на шкуру, в смысле.

– Ну, чего тебе неймется? – сонно–недовольно прозвучало из–под нее. – То не разбудишь, а то вскакиваешь раньше всех…

Меня чуть Кондратий не навестил! Но тут на свет божий появилась встрепанная, донельзя сонная остроухая голова. Она зевнула, протерла глаза, проморгалась и задала оригинальный вопрос:

– А горы где?..

Напряжение выплеснулось громогласным, немного истерическим смехом. Надо же! Практически то же самое и почти теми же словами! Похоже, мысли у нас иногда но совпадают.

– Да вот, гномы куда–то уперли, – отсмеявшись, выдала я не менее умную фразу.

– Почему сразу гномы? – не менее сонно донеслось с другой стороны

Разбуженные нашими голосами, на поляне зашевелились остальные. Кстати, их реплики так же отличались редкостным единодушием. Сперва помянули эльфов, которые вскакивают в несусветную рань, затем тех, кто в эту же рань так веселится и не дает спать честным бойцам со злом. Потом, немного оклемавшись, в разных выражениях помянули нехороших личностей, куда–то девших горы и милый, пушистый, теплый, белоснежный коврик.

Так, а почему я про коврик не помню?!

В общем – утро началось бодро и весело. Довершил картину Малыш, с грациозностью бульдозера выломившийся из кустов, гоня перед собой наших запыхавшихся лошадей. Сразу всем стало тесно и весело, так как у животных тоже прорезалось игривое настроение. Разве что про смену ландшафта они спрашивать не стали. И то – хлеб…

Кстати о хлебе насущном! Продуктов было – зась. Как и большей части вещей. Короче – все, что оставили на лошадях, под шкурой или где–то недалеко – еще нашлось. А то, что сложили где–то в уголке пещеры (еда в том числе) – ушло вальсом вместе с горами. Оби–и–идно… Когда теперь завтрак будет? Вот тебе и доброе утро…

Но так пессимистично была настроена только я. Ланик обрадованно свалил в заросли охотиться, Викор тоже решил вспомнить молодость и попытаться кого–нибудь поймать к завтраку. Монк с Бефуром были откомандированы на лесозаготовки. Я – за водой (О! Заодно и умоюсь!), а Рони мужественно осталась на полянке в предвкушении готовки. Пока же – наводя хотя бы относительный порядок. Оный относиться не захотел, так и оставшись хаотичным…

Воду я искала на звук и запах, обнаружив вполне чистенькое озеро, кое–где ощетинившееся камышами. Из него выбегала небольшая речушка, соваться в которую я не захотела. Пройдя немного по берегу, обнаружила небольшой родничок, из которого и набрала воды. Все–таки дитя города, в котором из речек и озер пьют только самоубийцы–мазохисты…

Емкость сразу потяжелела, так что путь назад проходил не в столь быстром темпе. Зато наши дровосеки успели появиться раньше, и на полянке уже пылал веселый костерок. На который водрузили отобранный у меня котелок. К готовке не подпустили, да я особо не рвалась. Признаюсь честно – кроме бутербродов, яичницы и варки замороженных пельменей – ничего готовить не умею. В наш век полуфабрикатов…

В общем – один раз задав мне подобный вопрос и натолкнувшись на девственную пустоту, расцвеченную пламенным энтузиазмом во взгляде, Викор больше не заикался о каком–то дежурстве или перераспределении нарядов. Понял, что ничем хорошим данное мероприятие не закончится. Разве что к врагу на кухню заслать… партизанить!

Вскоре обед был готов. Ланик умудрился подстрелить трех кроликов (точно – кролей, не кошек, я уши видела!), предводитель насобирал грибов и орехов, Рони нашла какие–то травки… суп – не суп, но похлебка получилась просто замечательная! Миска у нас с эльфом оказалась одна на двоих. Он где–то умудрился найти подходящий кусок коры и в минуту соорудил эдакий деревянный тазик.

Напомнив себе, что каждая соринка – в животе витаминка, я стала аккуратно есть. Ложка, слава богам, оказалась все же в седельной сумке Малыша, иначе пришлось бы мне тянуть супчик через край. Вон, как моему ненаглядному. Тому, казалось, завтрак не светил. Так как длинная челка при любой попытке глотнуть варева, так и норовила в оном искупаться.