Гарри Тертлдав - Владыка Севера

— Тебе не обязательно идти с нами, Ламиссио, — сказал Джерин. — Правда, здесь тебе будет спокойней.

Но священник покачал головой.

— Я на своей стезе. Бог велит мне пройти по ней. Я вручаю ему мою судьбу.

Джерин поклонился, отдавая честь его мужеству.

— Тогда пойдем, — сказал он.

Направляясь к расселине в камне, открывавшей доступ к потаенным ходам, пробитым глубоко под землей, он бросил взгляд на древнее изваяние Прозорливца. На мгновение едва процарапанные в базальте глаза словно бы оживились: наверное, бог смотрел на него. Затем, как и ранее, в предыдущие посещения, глаза Байтона потухли, вновь слившись с твердью черного камня.

Или, во всяком случае, так ему показалось. Силэтр же, приблизившись к статуе, пробормотала:

— Спасибо, о прозорливый. — Судя по тону ее голоса, обращалась она явно не к базальту.

Ламиссио взял в руки факел и зажег его от одного из тех, что висели у лаза к пещерам. Затем он начал спускаться по каменным ступеням, ведущим куда-то вниз. Полы длинного балахона священника заколыхались, хлопая его по лодыжкам. Джерин сделал глубокий вдох и последовал за ним.

Как только ход сделал первый поворот, солнечный свет тут же исчез. Теперь единственное освещение исходило от факела, который нес Ламиссио, и от тех факелов, что были вставлены в скобы на стенах. Джеродж и Тарма вскрикивали от радости, глядя, как в дрожащих отблесках желтого пламени трепещут и пляшут их тени.

— Присматривай за ними, — буркнул Вэн Джерину.

— Хорошо, — отозвался Лис, тоже едва слышно.

Пещеры и подземелья были родным пристанищем для этих чудовищ, по крайней мере, для их сородичей. Если они почувствуют зов крови, то именно здесь, скорее всего, и должны обратиться в тех кровожадных существ, от которых так пострадал внешний мир одиннадцать лет тому назад. Но пока в обоих монстрах не наблюдалось никаких признаков нежелательной трансформации. Они лишь казались очарованными окружающей обстановкой, подобной которой прежде не видели никогда.

Некоторые боковые ответвления туннеля, который вел к пещере Сивиллы, были замурованы. В одних случаях прочная кладка обеспечивала сохранность сокровищ куда более многочисленных, чем те, что священники Байтона сочли нужным выставить перед храмом. В других она удерживала взаперти ужасных чудовищ. Тексты магических заклинаний, начертанных на лоскутах разной формы, усиливали крепость извести и кирпича.

Одна из таких стен была сложена из кирпичей в форме неправильных хлебных караваев, что говорило о несомненной древности кладки. На самом деле, напомнил себе Лис, эта кладка не старше любой из прочих, поскольку все вокруг восстановлено Байтоном после землетрясения. Но, насколько он мог судить, работу прозорливого бога отличала абсолютная безупречность, поэтому стена вполне могла оказаться (да наверняка и являлась) такой же древней, как и на вид.

— Подожди, — крикнул он Ламиссио, который уже успел сделать с десяток шагов по проходу, ведущему к пещере Сивиллы.

Его голос странным эхом отозвался в извилистом коридоре. Священник вернулся. Факел в его руке был единственным источником света, поскольку ближайшие из вставленных в скобы светильников уже потухли. С глубоким вздохом, похожим на тот, что он сделал перед тем, как нырнуть в подземелье, Джерин сказал:

— Думаю, это здесь.

— Отлично, это здесь, — повторил Ламиссио. Его круглое бледное лицо было далеко не самым ярким пятном в полутьме. — Что теперь?

— Я точно не знаю, — ответил Джерин.

Некоторые тексты магических заклинаний были разложены на каменном полу перед кладкой. Другие на каких-то веревках, а может, и сухожилиях свисали со скального выступа над ее верхней частью. Лис методично отбросил ногой тексты, разложенные на полу, а затем сорвал те, что висели.

Стена все равно оставалась прочной и крепкой, несмотря на кирпичи странной формы.

— И что теперь? — спросил Вэн, вторя Ламиссио.

Он взвесил в руке копье. Его толстый конец, одетый в бронзу, можно было неплохо использовать в качестве рычага, но для того, чтобы проломить стену, копье вряд ли могло послужить стоящим инструментом.

— Может, позвать сверху стражников, чтобы они принесли кирки?

— Я не знаю, — повторил Джерин.

— Не думаю, что нам это понадобится, — сказала Силэтр тихим и напряженным голосом.

Ламиссио охнул. В свете факела его лицо казалось даже бледней, чем на деле. И тут Джерин тоже понял, что стену ломать не придется. То, что ждало их по ту сторону, знало, что заклинания сброшены, и пришло посмотреть, что случилось и как можно этим воспользоваться.

Факел в руках Ламиссио ярко вспыхнул и потух. Коридор погрузился в кромешную тьму.

Поскольку Джерин потерял возможность что-либо видеть, потом он так и не мог точно вспомнить, что именно из последующих событий происходило внизу, непосредственно под храмом Байтона, а что — в том особом пространстве, куда для богов доступ имелся, а для простых смертных, как правило, нет. Но где бы он ни находился, нельзя сказать, что ему там понравилось.

Он чувствовал, как его взвешивают, измеряют и изучают в беззвучной темноте. Мгновение, а может, и гораздо более долгое время спустя незримые силы, покровительствовавшие чудовищам (не две и не три, а несколько, по крайней мере, как ему показалось), мысленно задали первый вопрос. Он был простым. Джерин сам вполне мог бы его задать в подобных обстоятельствах:

— Что ты здесь делаешь?

— Ищу помощи в борьбе против богов гради, — ответил он.

Последовала пауза.

— Кто такие гради? И кто их боги?

Выстраивать свои мысли посреди непроглядной черноты было трудно. С тем ощущением, что он напрочь забыл, что такое зрение и как им пользоваться, Джерин, однако, постарался как можно лучше обрисовать все, что знал не только о гради, но также о Волдар и остальных ей подчиняющихся богах.

— Это всего лишь очередная кучка ходящих по земле существ, — презрительно сказали несколько сил, обитающие в темноте.

Но тут Лис услышал другие голоса, которые говорили:

— Для ходящих по земле они достаточно сильны и свирепы.

— Они очень воинственны, — сказал Джерин. — Они даже убивают себя, чтобы не попасть в плен.

— В плен? Что такое плен?

Силы чудовищ не понимали. Ведь чудовища не дрались ради грабежа или рабов. Им нужна была только добыча. Когда Лис мысленно, насколько смог, объяснил им понятие плена, они отчасти развеселились, отчасти пришли в ужас. Теперь в темноте загомонили сразу все голоса:

— Эти гради правы. Или ты убиваешь, или убивают тебя. В этом и заключается суть сражения.

— Не все на поверхности земли согласились бы с вами, — сказал Джерин. — Как и все остальное, враждебность имеет разные степени.