Нил Аду - Старгородские Тайны

Утешало лишь одно – клубок путеводный по-прежнему рядом со мной находился. А иных, менее приятных соседей не наблюдалось. Собственно, клубок меня в чувство и привёл, уже продолжительное время по груди моей прыгая. Да понял я, понял! Чего ж тут непонятного?! Уже встаю.

Поразмыслив, я решил из закутка своего в главный ход не выбираться. Как знать, возможно, воевода уже выслал погоню, и она успела даже моё убежище миновать? В таком случае идти ей навстречу было бы глупостью непростительной. Лучше я боковой ход разведаю. В нём-то недругов точно быть не может. Не смогли бы они в такой тесноте на меня не наткнуться.

Клубок, похоже, моё мнение разделял и сам меня в ту сторону потянул. А следом и я свои ноги усталые потащил.

Шагов через двести ход начал ощутимо вверх подниматься, а немного позже, за поворотом я смог подъём тот даже разглядеть. Откуда-то сверху и спереди в подземелье слабый солнечный свет проникал. И воздух здесь был уже не таким застоявшимся, как в месте ночлега моего. Определённо, где-то поблизости выход находился.

Как вскоре выяснилось, не один, а целых три. Ход заканчивался небольшой пещерой, несомненно, уже человеческими руками выкопанной. Свод её упорами из брёвен укреплён был, стены щитами плетёными обложены, а в трёх углах различных земляные ступени вверх уходили.

Проводник мой самую крутую из лестниц для подъёма выбрал, а сам я не в том состоянии находился, чтобы споры с ним затевать. Мне просто после ночи, под землёй проведённой, очень на солнышко ясное поглядеть хотелось. На небо голубое, да на травку зелёную. А если где-то неподалёку ещё и колодец отыщется, или ручеёк какой, (да хоть лужа обыкновенная!), счастье моё и вовсе безграничным станет.

Но первым, что я на воздухе вольном увидал, крепкий и высокий частокол оказался. По правде сказать, такая неожиданность весьма кстати пришлась, поскольку мысли мои сразу в порядок привела. Ограду обычно ставят там, где что-то охранять надобно. А значит, где-нибудь возле частокола обязательно и охранники отыщутся. И раз уж добрался я сюда по подземному ходу, с ведома князя Лукоморского выкопанному, то следует ожидать, что люди те княжьими слугами окажутся. Так ведь и воевода, от которого я убегаю, – тоже княжий человек. Стало быть, мне здесь настороже должно оставаться. Схорониться где-нибудь, осмотреться и только потом решать, куда дальше податься.

Так я и поступил, в густом малиннике обосновавшись. Возможно, я бы нашёл убежище и понадёжней, но у этого было своё преимущество. Ягоды. Маленькие, незрелые и кислые. Но жажду ими я кое-как утолил. И теперь мог спокойно о других делах думать. О том, например, куда это меня занесло.

Судя по всему, находился я на лесной опушке, или даже на огромной, нарочно расчищенной поляне. Пятисаженные сосновые колья тянулись вдоль края леса на протяжении не меньше версты. Дальше разглядеть из моего укрытия было невозможно. Перед изгородью полоса очищенной от травы и разрыхлённой земли проходила. Это такой старинный гоблинский способ обнаружения гостей незванных. Я о нём ещё в бурсе читал. Похоже, что охрана тут велась по-настоящему, на совесть. И хвала всем богам, что я так близко к частоколу не подбирался и следов своих на полосе не оставил. А не то пришлось бы вскоре с обитателями здешними познакомиться.

А вон там они, скорее всего, и проживают. Чуть в стороне, уже в лесу изба-пятистенок стоит. В такой без труда дюжина человек разместиться может. Благо, сейчас раннее утро, и большинство охранников, видимо, ещё не проснулось. А потому наблюдениям моим никто не мешал.

Дальше внимание моё привлёк пологий холм, между избой и изгородью расположенный и над обоими возвышающийся. К подножию его вела наезженная колея, а на вершине размещалось какое-то странное сооружение. Сколоченный из досок открытый короб с отходящим от него вниз под углом жёлобом, край которого за изгородь свешивался. И не нужно профессора сюда звать, чтобы определить – по жёлобу этому что-то через частокол переправлялось. Не мешало бы узнать, что и для кого?

По-хорошему нужно было тут же отсюда и убираться, пока никто меня не заметил. Да, видать, слишком уж долго я с Севкой общался. В меня словно его любопытство переселилось и стал я потихоньку к избе подбираться. Волшебный клубок попытался было дорогу мне преградить, но, убедившись в бесполезности усилий своих, покатился следом.

Впрочем, он успел неожиданно и ловко толкнуть меня в спину и повалить на траву за мгновенье до того, как дверь избы отворилась. На крыльцо вышли два стражника разного сложения и возраста, но с одинаково заспанными лицами. Оружия при них не было и они имели бы вид совсем безобидный, если бы не одежда на них – кафтаны до боли знакомой пятнистой расцветки.

Один из стражников, молодой, дородный и безбородый сладко потянулся, громко при том суставами хрустнув, и спросил старшего товарища:

– Дядя Пахом, завтра что ли нам смена придёт?

По голосу я его и признал. Это же Сысой Переплут с Кривого переулка. Тот самый, что нашу ватагу в лапту обыграл. Я же говорил, что он у князя в дружине служит. Вот где довелось повстречаться! И не допусти Сварог, чтобы он меня увидел. Тут уж не отговоришься, что случайно в лесу заблудился. Больно уж далеко получается от дома. Сысой, может быть, ума и не великого, но всё ж догадается, что я здесь неспроста оказался. Поймают меня дружинники храбрые, и на всякий случай под замок посадят. Вот воевода-то обрадуется!

Вернее всего, я бы тут же и спрятался от Сысоя куда подальше. Но у того с товарищем любопытный разговор завязался. И уйти, не дослушав, я никак не мог.

– Должно завтра, – безразлично ответил напарнику старший, почёсывая бороду. – А хоть бы и послезавтра! Мне спешить некуда.

– Ну, ты скажешь! – не поверил Сысой. – Всё равно ему. Я так рядом с чудищами этими и мгновения лишнего не останусь. Мне в ту сторону и глядеть-то боязно.

– А ты и не гляди! Твоё дело их вовремя накормить, еду в кормушку бросить. А там пусть делают, что хотят.

Старший стражник, невысокий и жилистый, на крыльцо уселся, достал кисет, сунул щепоть табака в нос и оглушительно чихнул. А его напарник спустился вниз и с беспокойством на изгородь посмотрел.

– А если вырвется кто?

– Теперь не вырвется. – уверенно ответил бородач. – Зря что ли сюда громил каменных завезли?! Зверюги их, как огня, боятся.

– Так громилы твои никого, кроме воеводы, и не слушают! – не сдавался безбородый. – Как тут спокойным останешься?! Ты заметил – здесь даже птицы не поют? Дурное место!

– Э, парень! Много будешь думать – голова большая вырастет и на плечах её не удержишь, – усмехнулся старший. – Не переживай, привыкнешь! Мне первые полгода тоже страшно было.