Анна Котова - Время Изерлона

Но оказалось, что не допустить большего — трудно. Когда перебравший пива чиновник с красным от неумеренной страсти к алкоголю носом прижал официантку Мари в углу, она вывернулась, залепив пощечину по плохо выбритой щеке — и это оказалось ошибкой. Хозяин кричал, что она не смеет оскорблять клиентуру, что в ее обязанности, заранее оговоренные, входит любезность и обходительность, и что обходительность включает в себя гораздо больше, чем ничего не стоящие улыбочки. Подумаешь, человек хотел немного помять молодое тело! Что с тебя — убудет? Ах ты цаца! Еще раз выкинешь подобный номер — окажешься на улице без выходного пособия!

Мари честно пыталась терпеть, но надолго ее не хватило. Она просто инстинктивно лупила по рукам, лезущим к ней за пазуху или под юбку. Сначала лупила, потом осознавала, что делать этого было нельзя… да поздно.

Она снова оказалась на улице все с тем же чемоданом, к содержимому которого добавилось лишь немного косметики.

Потом был универсальный магазин. Там никто не хватал за грудь и попу, — по крайней мере первое время, — но зато шла акулья конкуренция за покупателей. Как-то так получалось, что Мари все время оттирали от самых выгодных клиентов, и она с приклеенной к лицу улыбкой все время почему-то предлагала товар именно тем, кто ничего не покупает. Есть такой сорт покупателей: они перещупают все дорогие платья, перемеряют половину ассортимента, а потом купят копеечный шарфик или вовсе ничего не возьмут. Время уходит, а платят-то с продаж… Но Мари не ушла бы сама, все-таки на жизнь худо-бедно хватало, и даже на комнату с отдельным входом, — только началась очередная заваруха с Альянсом, жители империи подтянули пояса, и начали, естественно, с дорогих товаров, без которых можно обойтись. Покупателей стало меньше, и наименее толковых продавцов уволили. Марию Сюзанну в том числе.

К тому времени у Мари появилась подруга по несчастью, куда более бойкая. Они познакомились в магазине, болтали о пустяках в редких перерывах, делились бутербродами и кофе и вместе вылетели при сокращении штата. Аннелиза не унывала. "Не пропадем, — говорила она. — Работы мы не боимся, что-нибудь всегда подвернется".

Подвернулась трикотажная фабрика.

В мотальном цеху требовались рабочие руки, и только уже приступив к работе, Мари и Аннелиза поняли, почему. Станки грохотали, в воздухе висела мельчайшая текстильная пыль, забивавшая нос и глаза, платили мало, одно счастье — что регулярно. И дали место в общежитии. По койке в комнате на шесть человек.

День проходил в пыли и грохоте, а ночью начиналась жизнь. Мари сторонилась ее, Аннелиза же погрузилась в нее с головой. Приходили гости с бутылками дешевого шнапса и липкими конфетами, некоторые оставались на ночь и до утра скрипели койками. Если заткнуть уши, можно было терпеть, но все-таки это сильно мешало. Только дневная усталость и спасала — намаявшись в цеху, можно было уснуть подо что угодно. Если бы еще некоторые из гостей не норовили забраться в койку к ней! Локти и коленки выставлялись немедленно, но постоянная необходимость хранить бдительность, даже во сне, утомляла больше, чем работа.

Мари готова была уже почти на все, лишь бы вырваться отсюда — и тут прибежала страшно довольная новой идеей Аннелиза. Ее друг, флотский сержант-снабженец, сообщил о наборе гражданских для обслуживания военной крепости. "Армейский паек, работа не тяжелая, всяко лучше мотального цеха, проезд бесплатно, а там, глядишь, офицера подцепишь — там же одни военные! По крайней мере они все прилично выглядят и ходят в форме", — возбужденно излагала подруга. Мария Сюзанна спросила, на что в крепости нужны девушки. Аннелиза уверенно заявила: официантками в бар. Ты ведь работала официанткой, знаешь, работа тяжелая, но достойная.

Наутро они стояли перед столом в вербовочной конторе. Скучный армейский чиновник в оплечьях старшего лейтенанта — это в сорок-то лет! — положил на стол два экземпляра контракта. Мари сунулась было читать, но Аннелиза дергала ее за рукав — быстрее уже подписывай, что за ерунда, чего тут думать, Изерлон! Бар! Офицеры!

Через день они улетели на Изерлон вместе с еще пятью девушками.

Изерлон. Крушение надежд

Изерлонская крепость — искусственное космическое тело, размещенное на границе между Галактической империей и Альянсом свободных планет и преграждающая единственный навигационный путь в этой области пространства. Построена Галактической империей в 765 году космической эры (456 год по рейхскалендарю). Диаметр станции 60 км, масса — около 60 триллионов тонн, внешняя оболочка — толстый слой жидкометаллической брони. Военная база рассчитана на размещение станционного флота численностью до 20 000 кораблей. Тяжелое вооружение, в том числе орудие главного калибра — «Торхаммер», энергетическая пушка высокой мощности. Внутренняя часть крепости разделена на несколько тысяч отсеков, включающих космопорт, арсенал, сельскохозяйственное и пищевое производство, больницы, школы, спортивные сооружения, заведения культуры, магазины и рестораны. В состав системы поддержки атмосферы входит большое овощеводческое хозяйство. Гидропонные фермы достаточны для полного самообеспечения станции. База рассчитана на комфортное проживание 5 млн человек, в том числе 3 млн гражданских.

Неприступна. Тем не менее в 796 — 800 годах трижды переходила из рук в руки.

История галактических войн, т. IV. — Серия "Популярная энциклопедия". — Хайнессен, 6 г. Новой эры.

Если луна состоит из сыра, значит, там мышеловка.

Из непроверенных источников

Они сидели в скудно обставленном трюме военного грузовика на жестких пластиковых сиденьях и строили планы. Как они будут жить на станции, как будут работать в приличном офицерском кафе, как накопят денег — потому что ведь армейский паек, на еду тратиться всяко не придется, — и вернувшись через годик-другой на Один, заживут припеваючи. Аннелиза в мечтах уже не только познакомилась с блестящим офицером, но и вышла за него замуж. К моменту прибытия на Изерлон она выбирала имя для третьего ребенка и никак не могла решить, что лучше: Максимилиан Адриан или Отто Теодор.

Из прочих девушек Мари ближе познакомилась с Кати и Бертой. Им было чуть больше лет, чем ей, — где-то по двадцать, — и они собирались найти работу на гидропонных огородах Изерлона. Остальные же трое — Теофила, Маргерита и Олеандра — держались особняком, посматривали на девчонок свысока (они были гораздо старше, Теофиле, кажется, даже уже стукнуло двадцать семь) и презрительно кривили губы, слушая наивную болтовню про бар и огороды. Между собой они обсуждали исключительно косметику, шампуни и фасоны платьев. "Они думают, их там сразу замуж возьмут, что ли?" — тихо фыркала Аннелиза. Один раз Маргерита услышала подобное замечание и усмехнулась цинично: "Какая наивность".