Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья

Он потому и стоял, что гораздо больше того, улетевшего, окаменел. При появлении ЧИПА в Многомирье, он, по замыслу его создателей, должен был броситься на врага, остановить, отправить обратно, на Землю. А этот только несколько раз вздрогнул (что, впрочем, не осталось без внимания у привыкших к его недвижимости треньков).

И вот теперь, принеся добычу, треньки обратились к Гхалу. Они усиленно трещали, пытались донести до него свои переживания, а Степан не слышал их своим человеческим, слабым ухом.

Уже много веков стоял на месте этот Гхал, и со временем появились на нём трещины, вырос на нём мох, а его ступни пробили росшие из почвы кристаллы.

Пошевелился шкатулочник и глаз Гхала засиял. Истукан дрогнул и из него посыпалось каменное крошево.

Некоторые треньки запрыгали от охватившего их восторга, иные – попадали в благоговении. А Гхал сделал шаг вперёд… При этом содрогнулась почва, а половина его истрескавшейся ступни осталась висеть на острых кристаллах.

Гхал издал тяжёлый, гулкий звук, и сделал ещё один шаг к шкатулочнику. В этом железном создании Гхал безошибочно распознал слугу ЧИПА…

Вообще, глядя на измятое тело шкатулочника, можно было подумать, что он уже не способен был к серьёзному сопротивлению. Но, на самом деле, шкатулочник просто притворялся. И, когда Гхал подошёл к нему, шкатулочник прыгнул на него.

Это был стремительный, почти неуловимый для глаз полёт. Шкатулочник с такой силой ударил Гхала, что тот пошатнулся и начал заваливаться назад. Но ещё прежде чем тяжеленное тело истукана рухнуло на землю, шкатулочник запустил в его трещины свои металлические конечности, и начал разрывать камень…

Две каменных плиты отлетели от тела Гхала, и только тогда он ударил врага своим тяжеленным кулаком. Некоторые железные детали погнулись, а сам шкатулочник ударился об кристалл…

Кристалл переломился, а от шкатулочника отвалилась лапа с колясочным колесом. Гхал повалился наземь, и придавил нескольких треньков, которые даже не пытались увернуться.

Несмотря на повреждения, шкатулочник вновь бросился на Гхала. Вцепился в него, отодрал ещё несколько крупных кусков камня и увернулся от удара. В результате кулак Гхала врезался в своё же каменное тело, вызвав ещё большие повреждения. Теперь Гхал уже не мог подняться, а только дёргался и рычал.

Как помнит читатель, другой Гхал летал, поджигая струю газов, которая в определённое время вырывалась из его зада. Для того, чтобы эти газы вырабатывались, Гхал должен был поглощать какую угодно пищу: камни, железо, воду, хлеб, мясо… А внутри Гхала находилось нечто среднее между механизмом и живым пищеводом; вот это ту устройство и нужно было шкатулочнику.

Резкими, стремительными движеньями вырвал шкатулочник из Гхала пищевод, после чего истукан перестал дёргаться и потерял для шкатулочника всякий интерес.

В железных лапах шкатулочника оказались трубки и колбы покрытые каменистой пыльцой. Пищевод дёргался, дымился и булькал. Шкатулочник начал закреплять это устройство в своём теле, а ещё, время от времени наносил удары по тренькам, которые слепо надвигались на него…

Степан был полностью на стороне шкатулочника. Этому железному существу он доверял – оно открыло ему проход в этот новый мир, оно даже казалось Степану забавным, и уж конечно Степан не мог предположить, что шкатулочник служит кому–то злобному существу. Просто на шкатулочника напали, вот он и защищался; заодно и Степана освободил.

Так что Степан сказал:

– Ловко ты его. И этих – мелких. Так им и надо!

Шкатулочник прохрипел:

– Я должен лететь к хозяину. Служить ему.

– Ведь твой хозяин Яков Корбудзо?

– Мой хозяин – ЧИП.

– Ну, это ты, должно быть, Корбудзо так называешь. Он что же в этом мире находится?

– Он находится в Ой–Чип–оне.

Шкатулочник закончил крепить на себе каменистый пищевод Гхала, выдрал из почвы кристаллический куст, и стремительно запихал его в отверстие заменявшее рот. Видно было, как в центральной части пищевода начало разгораться синеватое свечение. Шкатулочник заглатывал кристаллы, куски почвы, и даже куски поверженного Гхала. Всё это перерабатывалось в топливо.

И, прежде чем Степан успел задать ещё хоть один вопрос, шкатулочник ударил железной конечностью по камню, высек искры. Из нижней части Гхалова пищевода появилась синяя струя пламени, и шкатулочник начал взлетать.

Железная лапа несколько вытянулась, схватила Степана, потащила его вверх.

* * *

В воздухе между мирами осталась тёплая зимняя одежда Степана. Он, придерживаясь одной рукой за шкатулочника, выбросил её, и вздохнул с некоторым облегчением – было уже не так жарко; хотя перепад температуры, после зимнего московского холода, был весьма ощутимым.

А вот мобильник Степан оставил при себе. И, всё ещё держась за шкатулочника, набрал номер жены. Телефон даже не отвечал, что «абонент недоступен» – он просто безмолвствовал. Степан вздохнул и произнёс:

– Ну да, это же иной мир; здесь сотовой связи нет. А дома жена волнуется. Тоже мне звонит, и никто ей не отвечает… Ты долго ещё лететь собираешься?

– С нынешней скоростью путь до Ой–Чип–она займёт пять суток, – ответил шкатулочник.

– Чего?! А в Москву ты когда вернёшься? – ужаснулся Степан.

– Тогда, когда этого захочет хозяин, ЧИП.

– Но это же безумие какое–то! Вот чёрт… – от волнения на лбу Степана даже выступила испарина. И он, без особой надежды на успех, попросил:

– Может, просто отнесёшь меня к тому проходу меж мирами, а потом дальше полетишь?

– Исключено, – прохрипел шкатулочник.

– Далеко уже отлетели, да?.. Ну, может, меня кто–нибудь другой обратно повезёт, – произнёс Степан, и начал оглядываться.

Вскоре он заметил парусный корабль, который преспокойно летел меж мирами. Степан предложил:

– Вон, например, он. А?

Шкатулочник слегка изменил направление полёта. Теперь он приближался к кораблю.

– Во, правильно! – радовался Степан. – Надеюсь, команда там нормальная, а не как те карапузы, которые чуть меня не растерзали…

Шкатулочник ничего не отвечал, но к кораблю приближался. И теперь уже было видно, что корабль этот сделан из красноватого дерева, парус же его – цвета старой бумаги, желтоватый, с выведенным в центре золотистым кругом. Затем Степан и команду увидел…

* * *

Нет – не люди это были, а существа, напоминающие ящериц, с красноватой, под цвет их корабля, чешуей. У них были длинные, сильные хвосты, с костистыми, округлыми наростами.

На самом деле, это был торговый корабль, который возвращался из славного города Светлограда, на свою родину. Ящерицы, которые сами себя звали щурами, летели в самом приятном расположении духа, так как торговля и обмен прошли даже лучше, чем они ожидали.