Дмитрий Щербинин - Просторы Многомирья

И вот, наконец, дверь не выдержала, и лопнула – разлетелась на превеликое множество осколков, некоторые из них были поглощены Крыловых, а другие пробили немало Тифм. И Тифмы – эти железные слуги ЧИПА с грохотом начали падать на и без того уже истерзанную почву… Крылов, в намерения которого не входило хватать ещё и Тифм, просто расталкивал их своими сияющими нитями, а сам уже двигался вперёд – в тот мир, в котором так долго томился ЧИП…

* * *

Как уже говорилось, проход из Многомирья в Москву, находился на окраине этого многомиллионного города; возле озера, окружённого деревьями.

А одно из этих деревьев – старое, ветвистое, – рухнуло, когда дух ЧИПА возвращался в Многомирье. Часть дерева распилили и увезли, а оставшаяся ещё лежала; скрывая вывороченными из холодной земли корнями проход между мирами.

Впрочем, если бы кого–то угораздило лезть под эти корни, то он наткнулся бы на плиту, которую не смог бы пробить ни молотком, ни самой сильной взрывчаткой.

Но вот, по истечении нескольких дней, плита затрещала, покрылась трещинами из которых полились потоки изумрудного света. Затем полетели в разные стороны железные осколки и куски окончательно развороченного дерева.

По счастью, никто не был ранен. Ведь происходило это в тот ранний утренний час, когда в окнах ещё только зажигались первые электрические лампы, и люди готовились идти на работу или же на учёбу. Но на улицах ещё было темно, и только редкие машины проезжали по дороге, до которой от озерца было не менее двухсот метров.

И всё же у одного окна на двенадцатом этаже ближайшего к этому озерцу стоял Лев Яковлевич Цыбулко – учитель биологии в средней школе. Он допивал чай, и думал о том, какой бестолковый класс достался ему в этом году, и сколько двоек пришлось поставить за прошедшую контрольную… Настроение у Льва Яковлевича было плохим, ему хотелось поворчать, но он тут же позабыл и про непутёвых учеников и опостылевшую биологию, когда от озера хлынуло сильное изумрудное свечение, а затем, пошатнув несколько деревьев, полетел оттуда к нему многометровый парусный корабль.

Цыбулко выронил чашку с чаем, но даже не заметил этого. Вскрикнул:

– Же–ена!!.

И кричал он так истошно, что жена выскочила из ванны, и, порезав об разбитую чашку правую ступню, истошно завизжала.

– Смотри! – орал Лев Яковлевич.

– А–а!! – визжала его жена…

– Гляди?! – неистовствовал учитель биологии, тряся свою супругу за плечи и насильно поворачивая её к окну.

Но там уже только слабые отблески изумрудного свечения были видны. Впрочем, и они довольно быстро усмирялись за тучами…

Корабль Крылов улетел. А возле озерца повалились ещё несколько деревьев. Но не на поваленные деревья смотрела жена биолога, а на своего супруга, лицо её тряслось от гнева, и вот она залепила своему благоверному одну звучную пощёчину, затем – ещё и ещё.

– Но… – бормотал, слабо пытаясь защищаться Лев Яковлевич.

Ещё несколько пощёчин окончательно испортили ему настроение…

* * *

Этот мир, зимний, холодный, сумрачный – всё же был лучше той части Многомирья, которую заполнил мглой ЧИП. Здесь всё же чувствовалось присутствие Солнца, и до его живительных лучей можно было добраться.

Вверх и вверх летел Крылов. Виш и Эльрика стояли возле его глаз–окон, а обессилевший Дваркин лежал, тихо постанывая, на вновь выросшем из пола возвышении.

– Сколько же здесь домов! – говорил Виш.

– И какие они огромные, – молвила Эльрика, рука которой сливалась с бортом корабля.

Крылов же прогудел:

– Я чувствую, что в каждом из этих домов живёт множество людей. На обычном мире в нашем Многомирье не встретишь столько людей, сколько таят эти бетонные стены…

– А хорошие это люди или плохие? – спросил Виш.

– Они – разные, – ответил Крылов. – Но на их помощь нам рассчитывать не приходиться. Мы для них: чужаки…Но сейчас главное – добраться до солнечных лучей…

На некоторое время стало совсем темно – это Крылов погрузился в тучи, но вот, наконец, тучи расступились, и, словно в награду за все пережитые муки, они увидели совершенно безоблачное небо; то есть тучи, конечно, были – плотным покрывалом лежали они под ними, закрывая землю и город Москву, но над ними синел небосвод и уже восходило Солнце.

– Как хорошо! – воскликнул Крылов. – В этих лучах не меньше жизни, чем в нашем родном светиле!..

– Может, и нам тоже выйти на палубу? – предложил Виш.

– Не советую, – ответила Эльрика. – Ведь ты не каменный, а там такой холод лютый, что ты сразу промёрзнешь.

Когда солнечные лучи касались бортов Крылова – холод был ему не страшен. Он возрождался, он сиял…

Дваркин смог подняться со своего ложа. Опираясь на одну из могучих рук Виша, маг прошёл к окну, и спросил:

– Где мы?

– В небе, над городом…

– Хорошо… Но мы должны немедленно спуститься и искать смерть ЧИПА. Не забывайте: проход меж мирами остался незакрытым, и орды ЧИПА могут в любое мгновенье последовать сюда. Возможно, они и город Москву начнут разрушать…

– Ну а ты можешь определить, где точно находится смерть ЧИПА? – спросил Виш.

– Только приблизительно… я очень ослаб…

Крылов нехотя полетел вниз. Укрывшись в тучах, корабль осторожно выглядывал, оглядывая колоссальный, населённый миллионами людей город.

И Крылов, и все, кто находился на его борту, надеялись, что странные обитатели этого города не заметили их. Но всё же кое–кто их уже заметил, и в определённых местах поднялась тревога…

Постепенно сиреневое свечение, которое исходило из центра мира Ог–го утихало. Переполненный энергией Винд вжался в стену и дрожал. Капли пота текли по его лицу, а глаза были широко раскрыты…

Плеть, которая слилась с его ладонью, извивалась, дёргалась, била по окружающим каменным стенам, оставляя в них глубокие борозды. Стены содрогались, но не только от ударов плети, но также и от приближающихся Тифм, которые раздирали мир Ог–го…

Наконец, Винд смог говорить. И голос его был как никогда громким. Впрочем, он совершенно не напрягался, а напротив – старался унять свой голос, чтобы он не вызвал разрушительных последствий:

– Ог–го!! Неужели ты передал мне всю свою силу?!

Слабым проблеском сверкнуло в центре сферы сиреневое свечение и прозвучал шёпот:

– Да… ЧИП всё равно забрал у меня всё… Ну а теперь – уходи: постарайся не попадаться на глаза Тифмам.

– Да что мне эти Тифмы?! И я их всех раздеру…

– Тише… Тише, Винд.

– Я не могу тише, Ог–го!.. Во мне столько силы…

– Прощай, Винд…

– Я вернусь, дорогой Ог–го!

– Но меня уже не будет. Прощай…

Стены покрывались трещинами, и, неожиданно, все составляющие их каменные глыбы поплыли в разные стороны, а Винд остался висящим в пространстве. Центр мира Ог–го окончательно померк, превратился в тёмное облачко, которое быстро слилось с наплывающим холодным, серым сумраком.