Робин Бейли - Поющая кровь

Дернула за провисшую веревку, крикнув: «Готово!»

Веревка туго затянулась. Женщину быстро подняли, подхватили под руки и вытянули на поверхность. Она снова закрыла глаза, не в состоянии выносить прямого дневного света. Но свежий воздух чудесно благоухал, и она с наслаждением вдыхала его. Постепенно стала привыкать к свету.

Оглушительный скрежет раздался позади нее, земля задрожала. Самидар обернулась. Высокий треножник располагался над ямой, но отверстие теперь закрывал огромный плоский камень. Тяжелая цепь, продетая через железное кольцо в камне, была перекинута через треножник и закреплена на проржавевшей лебедке. Два солдата, пыхтя от напряжения, согнулись над рычагом подъемного устройства. Она быстро осмотрелась и узнала строение, где когда-то размещался старый гарнизон.

— Двигай.

Два солдата, стоявшие рядом, толкнули ее в спину, побуждая идти вперед. Те двое, что были у лебедки, отстали.

— Куда мы идем? — осмелилась она спросить стражу. Ответом ей был еще один толчок, но она поняла, что ее вели к зданию, в котором раньше, насколько ей было известно, располагалось начальство.

Но где же те, кто постоянно живет здесь? — подумала она. Когда много лет назад гарнизон съехал, эти здания сразу же заполнили скитальцы и бродяги, бедняки и бездомные Дашрани. Никого из них сейчас не было видно. Кроме нее самой и четырех конвоиров, она заметила несколько групп солдат, разбросанных по всей территории.

Впрочем, в этот самый момент ворота гарнизона раскрылись. Ворота? Она заметила, что их починили. Прежние были почти сорваны с петель. Отряд солдат маршем прошел внутрь. Солдаты построились, как только за ними закрылись ворота, затем их командир рявкнул приказ «вольно». Немного погодя он распустил солдат, и они рассредоточились по старым казармам.

Итак, гарнизон возвращен. Сидя глубоко под землей, она ничего не слышала. Какие еще перемены случились? И сколько же времени она провела в той яме, в полном одиночестве?

— Не могли бы вы дать мне воды? — вежливо попросила она.

Ее конвоиры ничего не ответили. Чего еще ждать от этих ничтожных солдафонов, языки которым даны лишь для того, чтобы запугивать и угрожать? Она облизала губы и мысленно прокляла их.

Они подошли к посту штаба. Один из ее конвоя выдвинулся вперед, энергично постучал в закрытую дверь и отступил назад. Дверь открылась внутрь, и Самидар успела разглядеть, как сверкнули доспехи, — там находились люди. После кратких препирательств, суть которых была ей не понятна, наружу быстро вышли двое мужчин.

Самидар пришла в ярость. Один из них, тот, что повыше, был тем самым ублюдком, что убил Кириги. Когда встретились их глаза, она почувствовала, как кровь прилила к ее щекам. Он не сделал ни жеста, ни один мускул не дрогнул на его лице, только взгляд был полон издевки.

Второй человек разглядывал ее, казалось, с крайним изумлением. Самидар его никогда прежде не видела, но, пока он ходил вокруг нее, потирая подбородок, она всем своим видом демонстрировала свое презрение. Краем глаза она следила за ним. По одежде определила, что он богат и знатен. Его мундир, поверх штанов из черного шелка, расшит золотом. Сапоги выделаны из лучшей кожи, из такой же сработаны пояс и перевязь, на которой висел искусно выкованный меч. Солнечный свет играл на рубиновом камне, украшавшем головку эфеса.

Мужчина в алой мантии, которую он перебросил через плечо, остановился прямо перед ней. Он явно моложе ее, но и далеко не юноша.

— Где твой сын, женщина? — мягко спросил он.

Она скрестила на груди руки и невозмутимо отвечала:

— Дайте мне воды. До сих пор ваше гостеприимство оставляло желать лучшего.

— У нее мерзкий язык, — прорычал убийца Кириги.

Допрашивавший ее человек прервал его коротким жестом.

— После того, как ответишь на мой вопрос, ты получишь самое лучшее вино в Дашрани.

— Просто воды, — ответила она. — Я не приму ничего другого от палачей, убивающих детей.

Великан осклабился точно так же, как тогда, когда вытащил свой клинок из тела ее младшего сына.

— Позвольте мне заняться этой непокорной шлюхой, и тогда…

Алая мантия взметнулась. Палец угрожающе нацелился.

— Заткни свой рот, Йорул, или проглоти язык.

Этот тон не терпел возражений. Йорул поклонился своему господину, пряча сердитый взгляд, и не сказал ни слова.

Допрос продолжился.

— Женщина, ты знаешь, кто я?

Она наклонила голову вбок.

— Видела я таких, как ты, во многих странах, — вымолвила она наконец. — Этакие ублюдки благородных кровей, которые ставят себя выше всех, которые идут по трупам своих товарищей, чтобы заполучить еще немного власти или влияния, которые делают детей сиротами, а жен вдовами.

Его пристальный взгляд проникал внутрь, по ее телу пробежали холодные мурашки, несмотря на солнечное тепло.

— Ты — хозяин этого зверя, который убил моего Кириги. Твое имя? — Она пожала плечами. — Не имеет значения. Вы оба окажетесь в аду.

Он выпятил губы, явно озадаченный. Провел рукой по своим густым черным волосам.

— Ты ведь пришлая, — сказал он, — хоть и долго прожила в моей стране. Я могу простить некоторую дерзость, учитывая эти обстоятельства. — Он подозвал пальцем Йорула: — Скажи ей мое имя.

— О, давайте не будем делать из этого спектакля, — резко оборвала она, догадавшись об очевидном. — И воздержимся от официальных церемоний. Ваше имя — Риотамус, король Келед-Зарема, Повелитель Солнца и Луны, Кара на Небесах и на Земле и прочая и прочая, вся эта подобострастная чушь.

Он слегка наклонил голову и улыбнулся.

— А также командующий палачами детей, — добавила она презрительно, с ненавистью глядя на Йорула.

Риотамус пожал плечами.

— На всех из нас лежит какая-нибудь вина, — беззлобно ответил он. — Твоя, например, в том, что родила на свет сына — пса-бунтовщика.

— Но Кел носит твою ливрею, — возразила она.

Его взгляд стал жестким.

— Он и банда его приспешников убили моих дозорных. Это случилось во время последнего новолуния. Они раздели тела и надругались над ними. С тех пор, одетые в мою форму, они терроризируют всю округу, грабят фермы и деревни, собирая деньги для поддержания своего незаконного дела. Тех, кто не хочет платить или оказывает хоть какое-то сопротивление, они убивают. Сжигают целыми деревнями. — Он потер ладони в приступе раздражения. — И из-за того, что на них моя форма, пошли слухи, что я за все в ответе.

Она усмехнулась:

— Насколько мне известно, слухи эти — сущая правда. Может, тебе хочется больше денег, чтобы набивать ими собственные сундуки, и ты решил, что сможешь делать свои дела, сваливая всю вину на мятежников, рассказывая подобные неубедительные истории. Чтобы усмирить даже небольшое восстание, требуется немало денег.